Страница 15 из 19
Радует, что благодаря высокоуровневым хищникам, удаленности от их территорий остальных рас и отвращению Темного лорда, гоблинам до сих пор не удается заполонить весь континент. Несмотря на их постоянное размножение, эти существа остаются любимым блюдом всех окрестных монстров. Также в их лапы крайне редко попадаются самки других рас, что заставляет их беречь своих женщин, которые рождаются гораздо реже, нежели мужские особи. Да и сами гоблины всегда предпочитают спариваться с кем угодно, лишь бы не со своими соплеменницами. Гоблинши — уродливые кривоногие существа. Они рано стареют, а многочисленные роды накладывают на них свой отпечаток. Через десяток беременностей, они становятся довольно непривлекательными даже для молодняка. Вот почему зеленокожие уродцы всегда готовы пойти на все, лишь бы заполучить в свои лапы самку другого вида. Авантюристы рассказывали, что до войны в их разоренных логовищах находили измученных Ламий, Гарпий, даже Рахнер! Моральный принцип никогда не волновал этих ублюдков. Существовало лишь одно правило: видишь дырку — суй немедленно!
По слухам, Темный лорд также не любил связываться с этими грязными существами. Единственный раз, когда он себе это позволил — в момент нападения на королевство Эльфов. Впрочем, увидев его в Таверне, понимаю его мотивы. Костяндр хоть и гад, но не конченная сволочь, потерявшая честь и достоинство. Возможно, даже существует надежда на его исправление… Кто знает. В любом случае, лишенные поддержки Темного, гоблинам остается лишь вести прежний образ жизни. Впрочем, их не волнует происходящее. В их маленьких головках мозгов меньше, чем у кошек, поэтому они вообще не парятся о происходящих на континенте делах.
Эльфийки, спасенные мной от позорной участи (даже если бы их спасли без моей помощи, им пришлось бы рожать, а это, несомненно, наложило бы глубокий психологический отпечаток на их тонкие души), едва ли не боготворят меня, кланяясь чуть ли не до земли каждый раз, встречаясь со мной в коридорах особняка. Девчонки-куноичи пару раз говорили, что в их комнатах установлены иконы с моим вырезанным из камня и дерева изображением. Так это или мои подружки прикалываются, не решаюсь проверить. А если так? Нафиг оно мне надо! Впрочем, не все подвержены этой «религии». Эммануэль, Тиниэль и некоторые другие относятся ко мне, как к равному. А вчера вечером они устроили в мою честь небольшой праздничный вечер с сюрпризом…
— Ричард! — запинаясь и волнуясь, произносит Эммануэль в какой-то момент, когда мы празднуем, выпивая легкий эль в большом зале особняка. — Нам нужно тебе кое-что показать…
— Нам? Кое-что? — недоуменно переспрашиваю ее. Непривычно видеть уверенную в себе высокую Эмму такой…смущенной. Интересно!
— Д-да, всем нам! — кивает Тиниэль. По ее знаку, все остроухие, в том числе и парни, стремительно выбегают из комнаты. Одна девушка отключает светильники, почти полностью гася свет. Помещение погружается в полумрак. Слышу лишь приглушенную возню и шорохи, доносящиеся из коридора. Наконец, в комнату вступает переодевшаяся Эммануэль. Точас зажигается один светильник, выцеливая ее фигуру. В отличие от смущенной версии, сейчас она ступает гордо, по-королевски задрав подбородок. Одеяния на ней тоже сверкают не так, как повседневная одежда. Вслед за ней семенят все остальные эльфийки, вместе с парнями несущее огромное блюдо, прикрытое непрозрачной тканью.
— Королевство эльфов бесконечно благодарно тебе, Избранный! — гремит под сводами гостевого зала голос Эммануэль. Сейчас она больше всего похожа на принцессу гордой Ветви. — В знак признательности мы, Высокорожденные, даруем тебе часть пресвятого доспеха!
Покрывало слетает с таинственного подарка, обнажая блестящие золотом пластинки, напоминающие небольшие трубки, распиленные пополам.
— К сожалению, секрет облачения давно утерян, — грустно добавляет Тиниэль. — Но ты сам как-нибудь разберешься.
— Зато мы захватили твое оружие и те части доспеха, что были с тобой! — гордо говорит Эммануэль. — Мне стоило невероятных усилий забрать их с собой! Вот они!
Парни вносят в зал еще пару блюд. На одном лежат мои верные посох с револьвером, а на другом — разобранный доспех древнего героя! Кидаюсь к ним, кажется, сбив по пути какого-то нерасторопного остроухого парнишку. Потом, все потом! Моя прелесть! МОЯ ПРЕЛЕСТЬ!!!
Хватаю и прижимаю к груди артефакты, с которыми уже не думал встретиться снова, чувствуя исходящее от них ответное тепло.
— Как же я скучал по вам! — шепчу, не обращая внимания на недоумение собравшихся. Им не понять, каково мне было сражаться без верных товарищей! — Больше мы никогда не расстанемся!
Стремительными движениями надеваю кобуру, изготовленную специально для ношения револьвера, возвращая ствол на прежнее место на левом боку. Засовываю посох в отдельную перевязь, чувствуя себя полноценной боевой единицей…
— Рич? А доспех? — растерянно спрашивает Эммануэль, указывая на желтые запчасти. Стукнув себя по лбу, разоблачаюсь, бережно складывая артефакты на пустое блюдо и осторожно дотрагиваюсь до частей святого доспеха. Интуиция меня не обманывает — он также отзывается на мои прикосновения внутренним теплом. Тогда я поочередно прижимаю к себе части лат, чувствуя, как он сливается с остальными, образуя единый монолитный сплав поверх моего костюма, появившегося в момент моего слияния с Гурри. Через минуту я стою в зале, по пояс одетый в золотую броню древнего героя. Под восторженные вздохи берусь за оставшиеся части ножной брони, лежащие на блюде, также аккуратно прикладывая их к ногам.
— Мать твою! — стараясь сдержаться, выдавливаю сквозь зубы. — Да кем был этот ваш древний герой⁈ Карликом⁈
От боли припадаю на колено, отмахиваясь от сочувствующих. Как и та часть доспеха, которую я в свое время одел на грудь, эти тоже сдавливают мне ноги, едва не ломая кости! Но уже через пару секунд принимают нормальный размер, самостоятельно утолщаясь и вытягиваясь, образуя единый сплав с остальными латами. Через минуту, поспешно залечив оставленные синяки, поднимаюсь на ноги. Со стороны я смотрюсь вполне эффектно: золотая статуя с открытой головой… и сапогами. К сожалению, обуви в комплекте у эльфов не было, а где искать — неизвестно.