Страница 15 из 77
Интересно, а стадионы в честь этого перца назвали стадионами, или этого немчика в честь стадионов. И вот нос ещё, подозрительный нос, прямо как у Брехта. Уж не с ним ли его бабка шуры-муры водила?
Карета у Стадиона была большая, еле влезла в подворотню, точнее — высокая, всякая резьба с коронами на крыше. Разве графам положено иметь такие короны?
— Иоганн, значит? Филипп, выходит? Карл, получается? Разрешите представиться Ваше Сиятельство? Я — Пётр Хртстианович. Ах, да, князь фон Витгенштейн-Дербентский. — И рожу улыбчатую сделал. — Борода это маскировка, не обращайте внимания.
— Князь? Ох, простите Ваша Светлость. Давайте начнём сначала. Я — посланник императора Священной римской империи немецкой нации Франца Иосифа Карла, второго этого имени, в Санкт-Петербурге.
— Рад за вас, господин граф, пройдёмте в дом, не принимать же послов на пороге. — Брехт про такого посла не слышал. Министра иностранных дел Австрии Меттерниха помнил из истории, а этого вот нет. Тот вечно против России мутил, да и этот не лучше, австрияки могут быть союзниками, а вот друзьями России никогда.
— Да. Нам нужно переговорить перед вашим отъездом в Вену.
Вот, ведь гадство какое, все вокруг знают, что его отправляют посланников в Вену, а ему самому забыли сказать.
— Угостить вас вином, Ваше Сиятельство? — когда Брехт усадил посла в кресло в каминном зале, тот всё не мог успокоиться, дёргался. — Лафитничек, чтобы беседа плавно прошла?
— Я, я! Лафитничек! — бросил озираться товарищ Стадион.
— Вань, скажи Василисе, чтобы две рюмки абсента сама принесла и чтобы не кланялась, а высоко нос задрав шла, — по-русски сказал полушёпотом Пётр Христианович стоящему у шторы Ваньке.
Ага, знай наших. Василиса Преблудная спесь с немцев лихо сбивает. Все рты раскрывают, да и не немцы тоже. Все Клавки Шифер повесились от зависти, красоту такую узрев.
Стадион не замечая, что в напитке семьдесят почти градусов, залпом маханул сто грамм и даже рукавом занюхивать не стал. Оглядывал, осматривал Ваську.
— Ещё по одной? — Щёлкнул у посла перед носом Брехт пальцами, выводя того из созерцательного состояния.
— Я! Я! По одной!
— Василиса, принеси ещё, только надень то платье синее с вырезом. Только мухой.
— Стыдно, — потупилась Василиса Преблудная.
— Стыдно, когда видно, а там и не видно почти ничего. Зачем шили, нужно же опробовать это оружие на людях. Мигом.
— Граф, у вас ко мне какое-то дело? — дождавшись, когда умышленно виляющая задом блондинка скроется за шторой, поинтересовался у гостя Пётр Христианович.
— Да, граф, ах, да извините, князь, я бы хотел переговорить с вами о тех приращениях к Вюртенбергу и Бадену, которые пытается … осуществить на переговорах в Париже Ваш Государь.
— Стоп. А вы не знаете граф, а что собираются сделать с моим графством?
— Вашим? — глаза по рублю у посла стали.
— Город Берлебург и другие земли княжества Сайн-Витгенштейн?
— А, это княжество? Знаете князь, там сотни изменений, кажется, оно войдёт в состав герцогства Гессенского.
И тут снова появилась Василиса Преблудная в синем приталенном платье с таким глубоким вырезом на груди, что приличная её грудь вся оказалась на виду, чуть соски наружу не торчат. Немец икнул и опять не глядя в себя сто грамм абсента заглотил. Слаб на передок. Тьфу. Эстет.
— Васька, повтори.
— Ещё по одной?
— Я! Я! По одной, — слюни закапали.
Иоганн Филипп фон Стадион