Страница 10 из 19
Гита была красивой. Действительно красивой, по-настоящему. С милым, чуть вздернутым носом, большими светло-зелеными глазами и веснушками на щеках, которые рисовала самостоятельно, потому что обожала эту особенность кожи, но сама ею похвастаться не могла. Гита носила каре, а на пухлых губах — красную помаду. И улыбалась всегда искренне, от всей души, а смеялась громко и заразительно. Подруга была веселой, эмоциональной, доброй мечтательницей и романтиком. Эти качества в итоге вылились в ее огромный талант к рисованию. Гита была потрясающей художницей.
А еще на самом деле ее звали Ольгой.
Несколько лет назад мы, изучая формы и варианты ее имени на других языках, внезапно наткнулись на испанское имя Ольгита, которое сокращенно звучало просто «Гита». Она влюбилась в него моментально, безумно радовалась находке, и я стала называть ее так. Совсем скоро это вошло в привычку не только у нас, но и у каждого в нашем окружении. Гита перестала представляться своим настоящим именем и сейчас, наверное, даже не откликнулась бы на «Ольгу».
Это необычное имя ей невероятно шло. Будто было ей под стать: яркое, запоминающееся и оригинальное.
Гита широко улыбнулась, встав из-за стола, и наклонилась ко мне, чтобы обнять.
— Приветик. Ты быстро.
От нее пахло шоколадом и духами. Она снова села за стол, взяла в руки прозрачный кофейный стакан с объемной крышкой-полусферой и продолжила пить через трубочку свой любимый шоколадный кофе, глядя на меня своими большими светло-зелеными глазами.
— Приветик. Я гуляла здесь недалеко. Что случилось с твоим братом? Вчера ты так быстро ушла, — улыбнулась я, опираясь локтем о столешницу, и положила рядом с собой свою сумку.
Гита рассмеялась, махнув рукой, давая понять, что случилась сущая ерунда.
— Да все в порядке. Представляешь, он внезапно собрался приехать к нам, но что-то у него сорвалось по билетам, так что его приезд отложился на несколько дней. — Она закатила глаза и с ухмылкой покачала головой.
Выражение лица Гиты, когда она говорила о своем брате, почти всегда было одинаковым: шутливая снисходительность и хитрые, но теплые искорки в глазах. Их отношения из кондиции «люблю не могу» перескакивали в сторону взрывного бешенства за считаные секунды. Наверное, как и в любой семье, где было больше одного ребенка.
Ее брата звали Коля. Он был старше Гиты на три года и работал в Санкт-Петербурге менеджером по закупкам в одной из крупных компаний — я иногда натыкалась на его фотографии в ленте соцсетей. Приятный молодой человек, уверенный в себе, открытый, вежливый. Его харизма легко сбивала с ног любого, Коля тянул к себе людей будто магнитом. Мы неплохо общались, когда пересекались.
— То есть он должен был приехать вчера? — Я изогнула бровь.
— Да, — кивнула Гита. — Мы узнали, что он не приедет вовремя, когда я уже была дома. А ведь мы с мамой уже поставили запекаться курицу с апельсинами!
— Ну что за человек твой брат, — рассмеялась я и ощутила нервную дрожь, скользнувшую по спине.
В голове крутилась лишь одна мысль: «Рассказать про Сашу! Рассказать, рассказать, рассказать!»
— Ладно, а как у тебя дела? — словно почувствовав, что мне не терпится, поинтересовалась Гита, снова делая глоток своего кофе. — Прости, что я вчера ушла так быстро. Мама позвонила и вывалила на меня эту новость, сказала, что ей срочно нужна помощь в готовке. Но ты ведь хорошо провела время?
— Лучше не придумаешь, — ответила я, растягивая губы в улыбке. Фальшивой.
Гита же интерпретировала мой сарказм по-своему.
— Ты не злишься на меня?
— Нет конечно.
И это было правдой. Я не злилась. Даже на секунду не ощутила никакого похожего чувства.
— Мы же можем снова сходить в клуб немного позже? И уже полноценно отдохнуть вдвоем. — Гита посмотрела на меня умоляющим взглядом, и я просто не смогла ей отказать. Я улыбнулась, и она продолжила: — У меня есть новость. Ты будешь в шоке, гарантирую.
— У меня тоже есть новость. И ты тоже будешь в шоке, Гита! Не против, если я расскажу первой? — оживилась я, открывая сумочку и ныряя туда рукой в поисках телефона. Всей душой я надеялась, что Гита даст мне шанс выговориться, пусть даже это и было слегка эгоистично. — Я скоро уже взорвусь, поэтому просто должна тебе рассказать! А потом обязательно послушаю тебя.
Она рассмеялась, блеснув своей красивой белозубой улыбкой, и кивнула головой. Уселась поудобнее на высоком стуле и, подперев щеку ладонью, заявила:
— Я вся внимание.
— Да, но еще я сначала оплачу себе кофе. Быстро, пусть пока приготовят.
— Ладно, убедила, — нарочито снисходительно разрешила Гита, и мы, переглянувшись, рассмеялись.
— Отлично. Я вернусь ровно через минуту и расскажу тебе страшную тайну о том, что произошло этой ночью, — бодро отрапортовала я, резко развернулась на каблуках и едва не врезалась в грудь молодого человека, из-за чего мне пришлось резко остановиться и вскинуть голову.
Я тут же наткнулась взглядом на хитрые голубые глаза. А еще — на ужасно хитрую улыбку.
— Что же такого произошло этой ночью? Теперь я тоже заинтригован.
Я растерялась настолько, что забыла, куда шла. Мною овладело желание провалиться сквозь землю и исчезнуть прямо сейчас, чтобы не чувствовать, как сильно краснеют щеки, шея и уши.
— Саша?!
Да, это все, на что меня хватило, пока я стояла перед ним как истукан и хлопала глазами, не в силах сделать хоть что-нибудь, что не усугубило бы мое положение еще больше. Я ведь выдаю себя с потрохами одним своим поведением!
Нужно срочно поработать над умением скрывать свои эмоции. У меня с этим явно проблемы.
Я не понимала, что Воскресенский может делать сейчас в этом месте, но вдруг — оглушительный щелчок в голове, после которого все сразу встало на свои места. Я не должна была сейчас приходить сюда. Ведь Саша и Гита в прошлом одноклассники.
А сегодня у них встреча.
Где был мой мозг раньше? Саша продолжал хитро улыбаться, разглядывая меня, а я невероятным усилием воли заставила себя ни в коем случае не отводить глаз от его внимательного взгляда.
Он смотрел так, будто…
Боже, он в самом деле понял, о чем я говорила Гите! И это был мой полный провал, без вариантов.
— Лиз! Сколько лет, сколько зим! Как жизнь? Обнимемся? — елейным голосом протянул Саша, не переставая улыбаться.
Он издевался. Потешался над моим ступором в открытую. Да почти смеялся в лицо! Ямочки на его щеках очень некстати привлекли мое внимание, однако я быстро опомнилась и постаралась хоть что-нибудь ответить ему.