Оставаясь в меньшинстве

Уход Арсения Борисовича стал тяжелым ударом не только для его родных, близких и коллег, но и для всего демократического и правозащитного движения в России. Многие политические и общественные деятели со всего мира выражали соболезнования по поводу его кончины. Кремль многозначительно промолчал.

Дружба с Арсением Борисовичем, его взгляды и общественная деятельность привели меня к выводу, что и наш фонд должен внести свой вклад в борьбу с тоталитаризмом и сталинизмом.

Еще при жизни Рогинского мы решили снять фильм об антисемитской политике СССР в послевоенные годы. Это был не первый опыт: в 2002 году я оказал поддержку Александру Зельдовичу в съемках фильма «Процесс» о расстреле Еврейского антифашистского комитета в 1952 году.

На этот раз речь шла о фильме про «дело врачей».

Я уже писал, что в разгар антисемитской кампании моего деда Иосифа Невзлина уволили из ВМФ за его возмущенную реакцию на антисемитскую статью в «Правде». Многие тогда говорили, что ему еще повезло, ведь его только отправили в отставку, а не сгноили в лагерях. А другим нашим родственникам — Вениамину Хаимовичу и Соломону Хаимовичу Невзлиным — повезло меньше: оба брата были арестованы по «делу врачей».

Мы начинали съемки без окончательного сценария, понимая, что надо спешить: свидетели тех лет уходят из жизни. Врачи, арестованные в 1952 году, ушли из жизни давно, но оставались их дети и внуки, тоже весьма в почтенном возрасте. Так, мы успели снять дочку Берии, но не успели внука Сталина — Александра Бурдонского. Федор Лясс, сын врача Евгении Лифшиц, арестованной по «делу врачей», скончался через две недели после съемок.

Почти семьдесят лет прошло с тех пор, когда в Советском Союзе открыто проводилась антисемитская кампания. Но мы видели, насколько жива была память о тех кошмарных годах у наших респондентов. С какой болью, обидой и недоумением они рассказывали об аресте своих родителей, об обысках, об увольнениях с работы, из института, о страшной давящей атмосфере тех лет.

Снимали фильм в США, Израиле, Германии, России. Беседовали не только с пожилыми свидетелями той эпохи, но и с нашими молодыми российскими современниками, почитающими Сталина и оправдывающими его преступления. Я смотрел, с какой убежденностью они пытались доказать израильской съемочной группе, что Сталин не был антисемитом, что благодаря его поддержке появился Израиль, что просто так при Сталине никого не сажали и т. п., и все больше убеждался, что тема антисемитизма в России не утратила своей актуальности.

Еще в ходе съемок фильма мы начали собирать документы той эпохи, надеясь найти доказательства планов Сталина провести массовое переселение евреев в Сибирь и на Дальний Восток. По этому поводу среди историков существуют различные мнения. Одни, как, например, Джонатан Брент[130], считают, что Сталин планировал после судилища над «врачами-убийцами» осуществить массовое переселение советских евреев, другие, как Геннадий Костырченко[131], полагают, что таких планов не было, поскольку не сохранилось документов, рассказывающих об этом.

Лично я не сомневаюсь, что Сталин готовил геноцид советских евреев.

Соответствующие документы могли быть уничтожены, не говоря уже о том, что подобные распоряжения зачастую отдавались устно. Слухи о готовящемся выселении евреев циркулировали в СССР довольно долго. Страшно, что к этому были готовы и сами евреи, и многонациональный советский народ. Более того, воспринималось это как нечто само собой разумеющееся. Поэт Иосиф Бродский[132] вспоминал, как его родители продали в 1953 году пианино — не тащить же его в Сибирь? А в нашем фильме «Чужие» Хаим Венгер[133] вспоминал, как в их комнату в коммунальной квартире приходила русская соседка, которая рассчитывала, что она сюда переедет сразу после высылки еврейской семьи.

Вся логика событий 1948–1953 годов свидетельствует о том, что евреев превращали в особенную группу — народ-космополит, народ-предатель, народ — иностранный агент. А остальной «советский» народ был готов не только провожать своих еврейских соседей в дальние края, но и устраивать еврейские погромы.

Мы часто говорим, что только смерть Сталина спасла советских евреев от нового Холокоста, забывая при этом, что все последующие годы евреи в Советском Союзе продолжали оставаться особой категорией населения. Власти всегда относились к ним с подозрением, постоянно возникали секретные постановления о процентной норме при поступлении в вузы, о приеме евреев на работу, в партию, о поездках за границу… Мое поколение, и поколение моих родителей, и поколение дедушек и бабушек жили с ощущением своей отд елейности и подверженности ограничениям, постоянной дискриминации.

И каждый раз, когда я слышу про новых «иностранных агентов», которых штампует путинский режим, я вспоминаю ту волну послевоенного антисемитизма, сопровождаемую психозом по поводу вездесущих шпионов.

Все это тоже стало причинами, по которым мы решили начать собирать документы, связанные с антисемитской политикой в СССР в послевоенные годы. Надо сказать, что довольно много документов было опубликовано фондом «Демократия» А. Н. Яковлева[134]. Это были официальные постановления, записки во властные органы, донесения, которые вполне объективно отражали политику властен.

Но нас интересовали прежде всего судьбы конкретных людей, конкретных жертв сталинского режима и тех, кто пытался с ним бороться. Безусловно, в этом сказалось влияние на нас подхода А. Б. Рогинского и «Мемориала» в его стремлении «запомнить каждого».

Мы стали собирать дела из архивов КГБ, бывших архивов КПСС и других архивов на Украине, в Литве и Латвии. Увы, российские архивы к тому времени стали практически недоступны. Наши сотрудники — опытные историки и архивисты — обрабатывают эти дела, описывают их и выкладывают на сайт jdoc.org.il На данный момент описано и выложено более тысячи дел, содержащих в общей сложности около ста тысяч страниц.

Этот сайт предназначен прежде всего для профессиональных исследователей, и надо отметить, что прямо в ходе его создания несколько специалистов уже воспользовались выложенной там информацией для своей работы[135].

В то же время наш сайт представляет интерес для каждого, кто интересуется историей. Даже после поверхностного ознакомления с выложенными архивными материалами становится ясно, какой масштаб приняла антисемитская политика в конце 40-х — начале 50-х годов. Это не были отдельные процессы, проводившиеся в Москве. В каждой республике в крупных и мелких городах евреев изгоняли с работы и арестовывал под самыми надуманными предлогами, а иногда в результате провокаций КГБ. В те годы остатки еврейской культуры — театры, издания, газеты и журналы — были окончательно задавлены, а немногочисленные оставшиеся религиозные общины находились под жестким контролем органов.

Дальнейшее развитие проекта предполагает также публикацию документов, относящихся к более широкому временному периоду — и к довоенным годам, и к 60-80-м годам, когда в СССР началась борьба за выезд в Израиль. Видеоматериалы, личные и семейные архивы — все это может и должно появиться на сайте.

Конференция, посвященная 100-летию Октябрьской революции, организованная Центром Невзлина в Иерусалимском университете

Для того чтобы подобные истории, запечатленные в документах КГБ, дошли до самой широкой публики, мы инициировали проект «Еврейские герои», который включает в себя интернет-сайт и страницу в Facebook[136].

Центр по изучению российского и восточноевропейского еврейства в Еврейском университете, о котором я рассказывал выше, в 2017 году также решил выбрать в качестве центральной темы своих исследований и мероприятий изучение еврейского вопроса в тоталитарных режимах. Все члены ученого совета поддержали это направление, сочтя его крайне актуальным в современных условиях, поскольку оно слабо изучено. В СССР в годы перестройки и гласности начинались работы в этой области, но постепенно они сошли на нет. Что касается стран Восточной Европы после 1945 года, то и здесь интерес к этой теме оказался недостаточным. Именно наш центр инициирует исследовательские проекты, международные конференции, объявляет конкурсы на гранты.