Страница 23 из 62
Так что победа Ельцина в борьбе с консерваторами, без сомнения, стала и нашей победой. Мне кажется, что первые дни после путча были лучшими в истории России.
Мы чувствовали себя триумфаторами, мы гордились собой за то, что не испугались танков, и гордились танкистами, которые не стали в нас стрелять. Ведь из всей многомиллионной армии коммунистов никто, ни один человек не вышел защищать коммунистический режим! Значит, сама история была на нашей стороне.
Но впереди была постоянно меняющаяся и приносящая все новые сюрпризы жизнь. В начале декабря 1991 года мы узнали о соглашении, подписанном в Беловежской пуще тремя лидерами — РСФСР, Украины и Белоруссии, — о роспуске СССР и создании Содружества Независимых Государств. Конечно, это не было полной неожиданностью, к тому все шло довольно давно: прибалтийские республики официально говорили об отделении еще с 1989 года, а Грузия не могла простить разгон демонстрации в Тбилиси в 1988-м, когда против митингующих применили саперные лопатки… И все же известие об этом вызвало у меня какую-то горечь и досаду. Опять, подумалось мне, начальство все решило междусобойчиком, запершись от народа в какой-то партийной здравнице-резиденции. Хотя на мартовском референдуме 1991 года более семидесяти пяти процентов принимавших в нем участие проголосовали за сохранение Советского Союза!
25 декабря 1991 года Горбачев выступил по телевизору и заявил о прекращении своей деятельности на посту президента. На следующий день страна, в которой я родился и вырос, за которую сражались мои деды и на которую честно трудились мои родители, перестала существовать. Надо признаться, что ни я, ни большинство населения теперь уже бывшего СССР не восприняли это как «крупнейшую геополитическую катастрофу XX века»[45]. Просто не до того было. Дело надо было делать.
В 1992 году в РСФСР началась приватизация, и мы решили попробовать свои силы в новой для нас области. Мы начали приобретать заводы и фабрики. Мы становились настоящими капиталистами. Такую возможность мы получили потому, что имели деньги для приобретения приватизационных ваучеров[46] и желание реформировать социалистические предприятия в рыночные.
В том же году в июне вышла в свет небольшая книжка «Человек с рублем». Появилась она потому, что я к тому времени решил изложить наше видение тогдашнего положения страны, представление о перспективах и путях ее развития. Я пригласил журналиста газеты «Правда» Геннадия Вохмянина, который провел серию интервью с Ходорковским и со мной на самые животрепещущие темы той революционной эпохи и подготовил эту публикацию. Читатель того времени однозначно воспринимал название книги как аллюзию на старый советский фильм «Человек с ружьем» — о революционном солдате, олицетворявшем новый класс, пришедший к власти под руководством большевиков в 1917 году. Теперь, в 1992 году, после распада СССР, мы себя ощущали новым классом, призванным строить новую Россию. Вот как отозвалась бизнес-газета «Коммерсантъ», появившаяся в стране только в 1989 году, на эту книгу: «Неортодоксальная идеология авторов, будоражащая невиданной доселе апологетикой капитализма, бросает вызов инертному общественному мнению».
Книга эта представляла собой настоящий гимн капитализму, своего рода либеральный манифест. И в то же время это был рассказ о том, как менялись наше мировоззрение и наша идентичность. Позволю себе привести две цитаты:
«Мы оба прозревали трудно. Оба технари, привыкшие к доказанности и красоте формул. А коммунистические убеждения из логики не выводились, зачастую противоречили и ей, и опытным фактам. Тем более — тезис о преимуществе социализма перед капитализмом. Это была гипотеза, без доказательств, переведенная приказным порядком в ранг аксиом. И гипотеза не выдержала проверки практикой».
«Богатство дает свободу выбора, богатство раскрепощает. Богатство позволяет выбраться из плена обезличенности, иметь то, что отвечает твоим индивидуальным склонностям».
Я прекрасно понимаю, какую злобу и раздражение могла вызвать эта книга в том же 1992 году. В России никогда не любили богатых. При царе не любили купцов, банкиров, зажиточных крестьян, предприимчивых сограждан. В глазах обывателей они были мироедами, жуликами, разбогатевшими на обмане доверчивых обывателей.
Старая русская пословица «от трудов праведных не наживешь палат каменных» точно отражала отношение русского народа и к чужому богатству.
Пословица эта родилась до революции, а в Советском Союзе гражданам десятилетиями внушалось, что богатые люди — идеологические враги, что быть богатым — стыдно. Более того, практически все формы предпринимательства считались уголовными преступлениями. За перепродажу джинсов можно было угодить в тюрьму на несколько лет.
Капиталистическое общество, каким его представляли коммунисты, было миром зла и эксплуатации человека человеком, источником всех войн и бедствий на планете. Это был уходящий реакционный мир, на смену которому шло прогрессивное социалистическое общество. В будущем капитализму не было места!
Еще совсем недавно, в 1987 году, вообще никто не говорил об отмене социализма — провозглашалась необходимость возрождения «ленинских норм», в крайнем случае проведение реформ, подобных послереволюционному НЭПу[47], и расширение кооперативного движения. И вдруг, буквально спустя пару лет, все поменялось! Привычная картина мира перевернулась: раньше мы строили коммунизм и соревновались с капиталистическим обществом — и вдруг теперь строим капитализм! Только стройка эта выходит боком миллионам бывших советских граждан, которые искренне верили, что как только уйдут коммунисты, то со свободой придет и изобилие. И вот свобода настала, но вместо изобилия пришли гиперинфляция, безработица, бандиты и «новые русские»[48].
Экономические реформы правительства Гайдара[49] тяжело ударили по большей части населения России.
Сейчас, по прошествии тридцати лет, легко называть 90-е годы «лихими», ругать правительство Гайдара за черствость и невнимание к нуждам простых людей, за ошибки в проведении приватизации и многое-многое другое. Но при этом нельзя забывать, что перед новым поколением реформаторов, а я отношу и себя к таковым, стояла колоссальная задача слома старого, ржавого, неэффективного экономического механизма и построения нового. Буквально на ходу. И этот процесс перехода от социализма к капитализму в 1990-х оказался гораздо менее кровавым, чем революция и Гражданская война в период 1917–1922 годов.
После проведения первых реформ законы капитализма заработали достаточно быстро. В магазинах и киосках появилась еда, за которой совсем недавно граждане стояли в диких очередях, сжимая в руках талоны-карточки. Впервые за много десятилетий открылись границы и можно было ехать куда хочешь, не спрашивая разрешения в райкоме партии. Была проведена приватизация государственного жилья, и миллионы граждан стали обладателями недвижимости. Для меня это было временем свободы, когда (в отличие от нынешней России) каждый день что-то разрешалось, а не запрещалось.
Недавно я перечитывал «Человека с рублем». Конечно, во многом тот манифест был эмоциональным, наивным, а порой и эгоистичным, но ведь это был своего рода опыт откровенного самоанализа нашего нового «я». И, если на то пошло, за прошедшие с того времени почти тридцать лет мои убеждения не сильно изменились. Мой последующий жизненный опыт только укрепил меня в вере в приоритет свободы личности. Несомненно, сегодня я гораздо лучше понимаю многогранность жизни и вряд ли был бы столь же категоричен в некоторых высказываниях. Но я по-прежнему считаю, что смысл жизни — в том, чтобы жить свободно.
Глава 9.
Как не стать «олигархом»
В конце 1995 года банк МЕНАТЕП принял участие в приватизации ЮКОСа. К концу 1996 года основные акционеры банка МЕНАТЕП через подконтрольные и связанные с ними компании приобрели мажоритарный пакет акций ЮКОСа. Начался новый этап в истории компании и в нашей судьбе.