Баламут

— Баламут вас еще щадит: командир нашей рейдовой группы заставил бы сделать уставную прическу — если корхи не видят разницы между мужчинами и женщинами, поэтому без затей утаскивают на Ту Сторону и тех, и других, то китайцы нас, дворянок, еще и насилуют. На своей территории, неподалеку от внешнего края полосы отчуждения, куда доставляют без «лишних» деталей вроде рук и ног.

Услышав словосочетание «нас, дворянок», Горчакова, которую начало мутить, нашла способ прервать пугающий рассказ:

— Вы дворянка?

— Да. Зауряд-прапорщик Валентина Станиславовна Беляева. В «Девятке» уже шесть лет, так что знаю, о чем говорю. Хотя и не так хорошо, как Баламут — я ходила за Стену всего четыре раза и нарывалась только на корхов. А он, по слухам, только в этом году вырезал полтора десятка спецгрупп и доставил в «Единичку» восемь еще живых «обрубков».

Приписывать себе чужие заслуги я не собирался, поэтому сказал правду:

— Полтора десятка вырезала вся наша община. А «обрубков» было только шесть.

— Ага, «только»! — насмешливо передразнила Беляева. — Шесть женщин, которые благодаря тебе попали в руки высокоуровневых целителей и пусть через год-полтора, но вернутся к нормальной жизни! Кстати, обратите внимание на то, что Баламут не сказал, какое количество спецгрупп вырезал в одно лицо! А знаете, почему?

— Почему? — эхом повторили Горчаковы.

— Потому, что за этими тварями охотятся только пятеро засечников. Но Баламут режет спецгруппы постоянно, а две остальные боевые группы — в лучшем случае раз в полгода!

— Ва-а-аль… — с намеком протянул я, и женщина послушно унялась. Вернее, сменила тему:

— В общем, человека, знающего Багряную Зону лучше этого парня, вам не найти ни у нас, ни у китайцев. Теперь дело за самым главным — научиться воспринимать его советы и приказы, как божественное откровение. Ибо иначе вы рискуете не вернуться. К слову, оставляя в форте все статусное, не вздумайте «забыть» о родовых артефактах — они, в отличие от наших аналогов, не адаптированы к условиям Зоны, то есть, могут отказать, изменить ваши плетения абы как или даже рвануть. А вам, Марина Владимировна, стоит срезать ногти под корень, смыть лак, всю косметику и все-таки укоротить волосы: все это существенно облегчит жизнь за Стеной и… добавит реальности вашим рассказам после возвращения в свет. Ведь вы собираетесь в настоящий, а не выдуманный рейд, а значит, имеете полное право выглядеть, как рейдер…

…Последний совет Валентины дал неожиданный результат — госпожа Горчакова примчалась в столовую для обер-офицеров только в одиннадцатом часу утра, зато умытой, без «когтей» и со стрижкой «а-ля рейдер». То есть, с буйной челкой и восьмисантиметровой «шапкой» волос на темечке, плавно переходящей в пятимиллиметровый «ежик» на висках и затылке!

Да, стараниями Петровны, лучшего парикмахера форта, эта прическа выглядела фантастически стильно, но я расстроился, ибо с детства тихо дурел с густых и длинных грив, а до преображения у Марины Владимировны была именно такая.

Но, прекрасно зная, что такое женская истерика, показывать свои настоящие эмоции и не подумал. Наоборот, оглядел жену нанимателя с головы до ног, одобрительно кивнул и заявил, что теперь она выглядит почти как настоящий ветеран.Как и следовало ожидать, женщина воспрянула духом и захотела узнать, что скрывается под словом «почти».

Я подождал, пока она опустится на стул, галантно пододвинутый личным телохранителем, и продолжил воспитание подопечных:— Прежде всего, самостоятельностью: внутренняя готовность мужчин помогать женщинам во всем и везде, вбитая в подсознание еще в раннем детстве, рассеивает внимание, что в Зоне абсолютно недопустимо. Далее, опытные рейдеры предпочитают носить холодное оружие на себе, а не в артефактах с пространственными карманами, ибо знают, насколько часто случаются сбои в работе последних, и не горят желанием в один прекрасный момент остаться с голыми руками против рейдовой группы корхов или какого-нибудь зверя…

— Так вот почему вы носите ножи на пояснице!

— воскликнула Горчакова и потянулась к кольцу на среднем пальце левой руки.

— Правильно крепить оружие мы будем эдак через час…

— сообщил я, представив, во что превратится относительно небольшой столик, когда на него вывалят все свои запасы четверо мужчин и одна женщина. А когда убедился, что меня услышали, продолжил объяснения: — Третья нестыковка — отсутствие характерного загара: те, кто ходит за стену или готовится к рейдам за нее, знает, насколько опасными могут быть укусы мутировавших насекомых, так что носят кепи с тактическим подшлемником или нашейным платком, а также тактические перчатки. В результате в лучшем случае темнеют только нижняя половина лица и дистальные фаланги пальцев. Ну, и последнее: настоящие рейдеры обращаются друг к другу по прозвищам и на «ты».— Наш инструктор об этом говорил, и не раз!

— заявил Павел Алексеевич. — Но предупредил, что боевое прозвище надо заслужить, что их имеют право давать далеко не все ветераны, и что прозвище, придуманное самостоятельно, очень быстро меняется на обидное.

— Так и есть! — подтвердил я и ухмыльнулся:

— В конце апреля с партией «свежего мяса» в «Девятку» приехал юноша, имевший глупость представиться будущим сослуживцам Уничтожителем. В это время мимо них проходил один из ветеранов, счел, что первая буква этого позывного явно не к месту, затем чуть-чуть доработал окончание, и Уничтожитель превратился в Ничтожество. Что самое грустное, новое прозвище прилипло и будет использоваться до тех пор, пока самопровозглашенный герой не переживет свой первый бой с корхами и не докажет, что заслуживает лучшего.Подопечные рассмеялись. А когда закончили веселиться, княжич задал вопрос, горящий во всех пяти парах глаз:

— Ратибор Игоревич, а вы имеете право награждать прозвищами?

— «Баламут». И «ты»!

— напомнил я, а потом добавил во взгляд холодка:

— Да, имею. И «награждаю». Тех, кто оказывается вместе со мной за Стеной и выделяется чем-то особым. Но есть нюанс: каждое прозвище — это своего рода идентификатор, описывающий черты характера рейдера, которые ярче всего проявляются не в обычной жизни, а в экстремальных ситуациях. Поэтому часть «свежего мяса» теряет шансы попасть в рейдовые группы после первых же дежурств на Стене

— ни один здравомыслящий рейдер ни за что на свете не согласится отправляться в Зону в компании с Зайчонком, Растяпой, Тормозом, Болтуном или личностями, заслужившими еще менее благозвучные прозвища. И последнее: прозвища раздают далеко не все ветераны, имеющие на это право, ибо побаиваются брать на себя настолько серьезную ответственность. Ведь несоответствие реального характера рейдера прозвищу уничтожает уважение к тому, кто его придумал.

— На мой взгляд, это логично… — заявил Горчаков, собрался спросить что-то еще, но увидел мой жест и закрыл рот.Я благодарно кивнул и демонстративно постучал по экрану часов:

— Уже половина одиннадцатого, то есть, нам давно пора приступить к тренировкам по боевому слаживанию, а мы еще даже не завтракали. Поэтому сейчас вы отправитесь к желтому сектору раздачи и наберете себе еды.

— А почему именно к желтому? — полюбопытствовал телохранитель Марины Владимировны.— Употребление красного мяса и еще некоторых ингредиентов придает естественному запаху тела излишнюю резкость, так что для тех, кто готовится к выходу за Стену, готовятся блюда по особым рецептам.

— Серьезный подход, однако… — уважительно пробормотал княжич, первым поднялся из-за стола, протянул, было, руку супруге, но вовремя вспомнил мои инструкции и виновато улыбнулся:

— Мариш, с этого момента и до посадки в самолет ведем себя, как полагается рейдерам…