Страница 48 из 51
— Если не секрет, то насколько сильна твоя Жизнь?
— Сумеречное зрение, регенерация и восстановление перешли в фоновый режим еще позапрошлой весной… — признался я. — А лечебные плетения я не учил — сначала было неинтересно, а потом некогда.
— Захочешь — подтяну… — пообещала она и задала следующий вопрос: — А что с Воздухом?
— С ним заметно хуже. Но есть марево, при желании переключаемое в фоновый режим.
— А Крылья?
— Нету. Я пользуюсь волчьим скоком: в городе он, конечно, помедленнее, зато в тайге, на постоянной подпитке Жизнью, работает только в путь.
— Ты в тайге «садишься» на постоянную подпитку?! — изумленно переспросила она. Увидела, что я кивнул, и вытаращила глаза: — Но как? Это же мастерский уровень!
— Думаю, что за счет сильной Природы — с растениями у меня полное взаимопонимание.
— Получается, что ты у нас с Оторвой грозный мужичок-лесовичок?
— Можно сказать и так… — улыбнулся я, затем сфокусировал внимание на лицах небольшой группы людей, плывущих нам наперерез, узнал два первых и невольно усмехнулся: — Так, Лад, мы вот-вот пересечемся с Екатериной и Евгенией Нелюбиными. Я познакомился с ними в день прилета, во время ужина в ресторане. Им лет по двадцать. Учатся в художественной академии. Скромные, воспитанные, тактичные. Знают, что я кого-то потерял и что у меня есть любимая женщина, но знакомство шапочное.
— Интересные у тебя знакомства! — с какой-то странной интонацией заявила Шахова. — Сначала Довголевский, теперь Нелюбины…
— Ты их знаешь?
— Ага! Поэтому очень рекомендую превратить шапочное знакомство в настоящую дружбу, ибо эти особы ужезаставили себя уважать практически весь высший свет Империи. Только не показывай прямой заинтересованности и не дави: у тебя уже есть любимая женщина, а близких подруг, увы, нет. На этом пока все, ибо их темноволосый телохранитель на зрение не жалуется и великолепно читает по губам…
…Встреча в море началась с сюрпризов, ничуть не менее интересных, чем утверждение Шаховой о том, что две двадцатилетние скромницы как-то заставили зауважать себя весь высший свет Империи. Сначала меня удивила реакция телохранителей сестер Нелюбиных на Язву — все четверо мужиков, включая Михаила, вне всякого сомнения, являвшегося высококлассным профессионалом, узнали ее с первого взгляда и почувствовали себя не в своей тарелке. Причем соседство с этой женщиной вызвало в них одновременно и глубочайшее почтение, и нешуточное опасение! Затем эти мужики узнали меня и тоже повели себя «нестандартно». Если в прошлый раз они видели во мне обычного парня, соответственно, работали согласно неким стандартным протоколам, то этим утром по какой-то причине добавили мне сразу несколько «классов опасности» и начали «вести» значительно серьезнее.
Чуть позже себя проявили и сестрички. Увидев рядом со мной Ларису Яковлевну, потеряли дар речи и как-то уж очень долго не могли встроить такое соседство в привычную картину мира. А после того, как оклемались, крайне уважительно поздоровались и поплыли к нам, началось самое веселье: поняв, что встреча двух компаний вот-вот продолжится общением на близких дистанциях, Михаил решил подстраховаться и стал задавать вопросы. Само собой, не вслух, а пальцовкой. И не у меня, а у Шаховой.
Жестикулировал чрезвычайно быстро, но «читать» такие сообщения я начал в глубоком детстве, так что ловил их даже краем глаза:
«Подопечный?»
«Нет, друг…»
«На него можно положиться?»
«Как на меня…»
«Отлично. А то боец серьезный…»
«Пробивали?»
«Да…»
«Я тоже. Вчера. И приятно удивилась. Кстати, он нас читает…»
Последнее сообщение напрягло всех четверых и заставило скрестить на мне взгляды. Пришлось пальцевать в том же темпе:
«Читаю. Спасибо за высокую оценку…»
«Пожалуйста. Возьмете на себя ближний периметр?»
«Конечно…»
«Тогда дальний на нас…»
Последнее «сообщение» сопровождалось делом — телохранители плавно изменили направление движения так, чтобы как можно быстрее заключить нашу четверку в круг. А прекращение этой безмолвной беседы вызвало во взглядах их подопечных изумление:
— А вы, Ратибор Игоревич, полны загадок!
— Ага, он у меня такой! — сыто мурлыкнула Язва и ласково прикоснулась к моему предплечью.
— Родич? — спросила одна из сестричек и выпала в осадок, услышав ответ:
— Неа, друг. Очень-очень близкий…
Вторая тоже удивилась, но пришла в себя чуть быстрее первой, сделала нам комплимент и перевела разговор на менее острую тему:
— Достойный выбор, Лариса Яковлевна! Мы общались с Ратибором Игоревичем считанные минуты, но остались под впечатлением. Кстати, вы что, приплыли сюда аж с Императорского пляжа?
— Слава богу, нет: дворца в моей жизни настолько много, что этот отпуск я захотела провести в тишине и спокойствии. Баламут тоже не любит шума и гама, поэтому снял нам домик метрах в ста пятидесяти от Сонного Пляжа.
— Отличное место! — хором заявили девушки, а потом одна из них добавила: — Мы там и останавливались. До тех пор, пока дед не приобрел небольшой особнячок.
— Теперь приходится жить в нем… — вздохнула вторая. — И при любой возможности сбегать от родичей: увы, сюда приезжают представители всех ветвей Нелюбиных, каждый первый старается как следует прогнуться перед новгородскими, а нас от этого тошнит.
— Дальше можете не объяснять… — понимающе усмехнулась Шахова. — Все окрестные достопримечательности исхожены вдоль и поперек; отдых в ночных клубах вас не привлекает; в рестораны и кафе вы заезжаете только для того, чтобы вкусно поесть; дворец объезжаете за километр; шарахаетесь от любого представителя столичной золотой молодежи и все такое. Говоря иными словами, расслабиться особо и не получается.
— Точнее и не скажешь… — подтвердили блондинки.
— Я прилетела только сегодня и еще не успела толком разойтись, но кое-какие планы не из вашего списка у нас уже появились. Если понравятся — поделимся.
— И что за планы? — полюбопытствовали они все также хором.
На этот вопрос ответил я, решив, что меня в этой беседе слишком мало:
— Из крупных — поездки в Мацесту, на автодром. Как минимум через день: вожу я, откровенно говоря, так себе, что здорово действует на нервы. А Лара пообещала сделать из меня профи. Из мелких — утренние пробежки вдоль полосы прибоя километров на пять-шесть и заплывы эдак на километр. А еще виндсерфинг. Правда, я на нем еще ни разу не стоял, но уверен, что научусь.
Блондиночки чуточку поколебались и решительно тряхнули мокрыми головенками:
— Интересует.
— Абсолютно все.
— Очень-очень!
— Ну что, Баламут, спасем девчонок от беспросветной скуки? — лукаво прищурившись, спросила Язва.
— С двумя условиями… — заявил я, помучил дам театральной паузой и «вздохнул»: — Я вырос в Забайкалье, в жуткой глухомани, и еще не успел привыкнуть к столичным политесам. Нет, я, конечно же, смогу обращаться к вам на «вы» и по имени-отчеству даже во время тренировочных поединков, но буду чувствовать нарастающий дискомфорт. А еще я чувствую себя не в своей тарелке из-за того, что пока не понимаю, кто из вас Евгения, а кто Екатерина. В общем, мне бы очень хотелось упростить общение и хотя бы первое время пользоваться визуальными подсказками типа разноцветных купальников, туши, помады или бантиков!
Девушки вопросительно посмотрели на Шахову, которую, по моим ощущениям, откровенно побаивались, и получили забавный ответ: