Warm. Генезис

Впереди шел Денис, проверяя шестом подозрительные места. Они миновали большой участок, покрытый грязной жижей, и вышли на полого поднимающуюся вверх дорогу. Денис не был уверен, но ему казалось, что это улица Розы Люксембург. Он бывал здесь редко и знал о ее существовании только из необходимости бывать несколько раз в санатории, расположенном недалеко от ее начала.

По дороге идти было легко и безопасно. Если бы не подсвистывающие время от времени паровые столбы за спиной, пугающие своим внезапным появлением, дорогу и вовсе можно было считать легкой прогулкой. Денис рассматривал окрестности. Справа от них остались развалины многоквартирных домов, затянутые грязью. Слева, от дороги, насколько ему не изменяла память, раньше располагался частный сектор, который из-за меньшей стойкости к весеннему половодью, сохранился еще хуже. Такими темпами через пару лет на его месте могло не остаться никакого напоминания о живших здесь людях.

Природа оказалась безжалостна к человеческой памяти. У нее не было термина «историческая ценность» по отношению к созданному людьми. Она стирала с себя напоминание о них, как человек стирает выступившую на стене плесень, без всякого сожаления и сомнения.

Слева, так же виднелись проступающие кое-где бетонные плиты перекрытия теплотрассы, идущей вдоль дороги. Во время катастрофы, их вздыбило местами. Еще издалека можно было определить, по торчащим вверх трубам, что место это будет перегорожено ямой. Хорошо, что такие ямы не были большого размера. И вообще, горЕ Маяк повезло с разрушениями. По эту сторону не было видно ни одного серьезного провала.

Остовов легковых автомобилей осталось совсем мало. Чаще попадались застрявшие в неровностях ландшафта рамы грузовиков с остатками двигателей, либо совсем без них. Тонкий металл кабин и кузовов легковушек превращался в рыжий прах на глазах. Даже оцинкованный ангар, в котором жила община, с наступлением тепла покрылся лишайниками окислов.

Предусмотрительно запасенная из торгового центра посуда, произведенная из нержавейки, была для лагеря настоящим спасением. Железо, как основной продукт производства предметов человеческого обихода, быстро теряло свою популярность. Оружие и то приходилось постоянно держать в масле, чтобы оно не портилось.

По земле снова пробежалась дрожь, вылившаяся через несколько секунд в грандиозный выброс пара широкой полосой. Ветер подхватил его и понес в сторону лагеря. Денис замер, глядя с тревогой на беснование природных сил.

— Что задумался? — спросил его Артем.

— Возвращаться надо, — Денис направился назад, не ожидая решения товарищей. — Идемте скорее.

Он махнул рукой и пустился легким бегом. Братья побежали за ним. Отошли они от лодки недалеко, потому вернулись, не запыхавшись. У воды появилось ощущение горячей влажности, как в бане.

— Ты собираешься переплывать? — изумленно спросил он у Дениса.

— Собираюсь, но подальше отсюда. Хватайтесь, столкнем лодку в воду и потянем ее вдоль берега, чтобы не тащить на себе.

Они вытолкали лодку на воду. Она перестала уходить и замерла в нескольких метрах от прежнего уровня. Проваливаясь в грязь, они направились в сторону центра города.

— Ты почему решил вернуться? — спросил Артем.

— Разве не ясно? Наш лагерь теперь находится в центре буквы «п», написанной провалами. Я чувствую, что надо спешить. Где-то под землей зреет какая-то сила. И судя по всему, она может оказаться, как раз на месте нашей общины.

— У нас могут быть месяцы на переезд, — предположил Артем.

— Их нет. Не могу объяснить, но у меня такое же чувство, как перед тем, когда мы выбрались из расщелины. Я знал, что скоро торговый центр ухнет вниз, и сейчас чувствую, что лагерь находится в опасной зоне. Ошибусь, буду только рад.

— А Игорь? Он будет выступать, что мы не сделали, как он просил, — нашел Федор еще одну причину.

— Это не ваша забота. Я сам с ним поговорю. Он должен нас поддержать.

По земле прошла волна. Сочные шлепки грязи о берег раздались вслед за ней. Столбы пара со свистом вскинулись вверх.

— Чайник закипел, — Федор прибавил шаг, заставив брата и Дениса ускориться. — Это «фьюууу» неспроста.

С ним нельзя было не согласиться. Гейзеры, возникшие всего пару часов назад, не успокаивались, а наоборот, с каждым выбросом становились все сильнее, будто заточенный под толщей земли кипяток наконец-то нашел слабое место и готовился в серьезному выбросу.

Отойдя за полкилометра от бьющих в небо паровых фонтанов, Денис распорядился спускаться на воду и переправляться на противоположный берег. Воздух вокруг извержения волновался, делая очертания за собой зыбкими. Вкупе с постоянно дрожащей землей, под мощью происходящих под ней процессов, казалось, что весь мир становится каким-то ненадежным.

Это место для плавания оказалось не очень пригодным из-за неровного дна. Лодка натыкалась на мель, объехать которую не получалось. Приходилось по колено и выше, в воде, перетаскивать ее через такие участки.

— Вам не кажется, что дно теплое? — спросил Федор.

Денис тоже это заметил. Вода была еще ледяной после весеннего таяния. Он ожидал, что грязь, аккумулирующая холод лучше воды, будет еще холоднее. Но она была будто бы теплее.

— Кажется, — согласился он с Федором, — и меня это пугает.

— Мужики, хватит нагонять ужаса, — искренне попросил Артем. — У меня уже коленки дрожат.

Вдруг раздался взрыв, заложивший уши. Огромный грязевой пузырь, поднявшийся над водой, разорвало горячим паром. В воду полетели куски земли. Парни спрятались от них за бортом лодки. Через несколько секунд все пространство вокруг наполнилось сливающимся шумом падающих в воду ошметков земли.

К счастью, до лодки они не долетели. Осторожно выглянув из-за борта глазам предстала воронка вывороченной земли, с торчавшими по краям кусками бетонных плит, труб и прочего наследия человечества. Из воронки поднимался пар, гораздо спокойнее, чем до взрыва.

— Сработал перепускной клапан, — пошутил Артем, — и сбросил давление.

— Надеюсь, что так, — Денису очень хотелось с этим согласиться.

Последствия взрыва, будь они чуть ближе, могла оказаться для них катастрофическими.

— Теперь с Игорем не придется даже разговаривать, — успокоил себя Федор, считая до сих пор гнев начальства более опасным, чем природный.