Вечная ложь

24

АЛЕССИЯ

Я не была уверена, как долго он работал надо мной.

Минуты, когда я находилась под его ножом, казались часами, а время между сеансами — секундами. Он затягивал процесс снятия с меня одежды, наслаждаясь моим страхом, высасывая каждую унцию ужаса из моего дрожащего тела, даже не причиняя мне вреда.

Только после того, как я предстала перед ним обнаженной, Рико приступил к своей настоящей работе. Он объяснил, что у себя на родине его называли хирургом за его умение обращаться с ножом. Его техника была чем-то сродни китайской смерти от тысячи порезов. Медленно и методично он провел ножом по моей нежной плоти бесчисленное количество раз, выворачивая меня наизнанку, один порез за другим.

Мои руки. Мой живот. Мои ноги.

Мучительный порез за порезом, я истекала кровью и беззвучно рыдала.

Он был точен и скрупулезен, двигаясь с мучительной медлительностью. Ни один порез не был достаточно глубоким, чтобы подвергнуть меня опасности, и не причинял мне достаточно сильной боли, чтобы я могла потерять сознание. Я была вынуждена лежать и слушать его бормотание, пока он уродовал мое тело.

Я была рада, что не могу видеть его работу. Ощущение теплой крови, стекающей по моей прохладной коже, было достаточно тошнотворным. Как долго кто-то может выдержать эту жестокую пытку? Сколько крови может потерять тело, прежде чем органы сдадутся и остановятся? Я не хотела умирать. Я была совершенно в ужасе, и от страха не было спасения.

Боль была сильной, но именно страх был калечащим.

Я снова и снова мысленно молилась о том, чтобы выжить и снова увидеть свою семью.

Я поклялась отомстить, если смогу освободиться.

Я проклинала Сэла и Рико тысячами ужасных смертей и боролась с чувством вины.

Единственное, чего я не сделала, — это не стала умолять о смерти.

Пропитанная собственной кровью и мочой, бьющаяся в агонии и потерянная в море страха, я была непоколебима в своем желании жить.

Все это время мы были одни. Я понятия не имела, оставался ли Сэл поблизости, или я осталась совсем одна с Рико, поэтому меня испугало, когда дверь со щелчком открылась. Я не видела, кто вошел, но я видела Рико, когда его подбородок поднялся, а позвоночник напрягся. Его реакция вызвала новый прилив паники в моих венах.

— Фредерико, скажи мне, если я ошибаюсь, но я не верю, что босс отдал приказ о возмездии. — Голос был уверенным, пропитанным властью и контролем.

Рико побледнел, но его жесткая позиция осталась непреклонной. — Они забрали жизнь моего кузена — в ответ должна быть взята кровь.

Новоприбывший подошел ближе, и я увидела его пронизывающие глаза, держащие Рико в плену. Он был старше меня, возможно, около тридцати лет, и гораздо более утонченный, чем мой мучитель. Если не считать чернильных потеков на его коже, он мог бы быть влиятельным политиком или бизнес-магнатом в дорогом костюме и с аккуратной ухоженной бородкой. Каждый его расчетливый шаг был размеренным предупреждением.

Он ни разу не опустил взгляд на мою распластанную, окровавленную плоть, как будто это было что-то, что он видел раньше, и его не беспокоил этот образ. — Была достигнута договоренность — девушка не входила в сделку. — Наконец, взгляд мужчины переместился на меня, и хныканье прорвалось сквозь скотч, все еще приклеенный к моим губам. — Однако тебе повезло. Она все еще жива, что означает, что ты переживешь это испытание, но последствия будут. — Его взгляд снова метнулся к Рико, который опустил подбородок на грудь, окончательно признавая свою покорность.

— Спасибо, Маттео. Я не знал, что есть договоренность, — пробормотал он на ломаном английском.

— Это потому, что ты никогда не спрашивал. Это будет твоим единственным предупреждением — еще раз переступишь черту, и это будет твой последний шаг.

Рико кивнул и выскочил из комнаты, как канализационная крыса, которой он и был. Моя грудь содрогнулась от сдерживаемых рыданий, переполненная эмоциями. Похоже, меня собирались освободить, но, возможно, я слышала только то, что хотела услышать. Когда Маттео снова посмотрел на меня, между его бровями появилась легкая складка, а губы истончились, когда он изучал меня.

Он достал свой телефон и набрал номер на автонаборе. — Немедленно вызови Джейкобса и принеси женский халат, что-нибудь мягкое. — Он повесил трубку, как только произнес эти слова, и сунул телефон обратно в карман. — Мы приведем тебя в порядок, прежде чем я верну тебя твоему отцу.

Он ухватился за уголок скотча над моим ртом и одним рывком освободил его. Резкая боль и огромное облегчение от того, что я поеду домой, вызвали поток неконтролируемых рыданий. Маттео один за другим освободил мои руки и ноги от пут, но когда я попыталась сесть, он снова придавил мое плечо.

— Я жду врача. Я знаю, что ты хочешь выбраться отсюда и не в восторге от того, что ты голая, но тебе придется еще немного подождать. — Его слова были четкими, без эмоций — может, он и освобождал меня, но не по доброте душевной.

Это был бизнес.

Я не собиралась спорить. Маттео, похоже, руководил шоу и заявил, что собирается отвезти меня домой — если для этого придется идти туда голой, я сделаю это.

Он снова достал свой телефон, и на этот раз я узнала отрывистое приветствие на другом конце, и этот звук вызвал новую волну беззвучных слез.

— Она у меня. Она немного хуже, но в остальном все в порядке. Я доставлю ее тебе, как только доктор осмотрит ее. — Маттео посмотрел на меня. — Да, вот она. — Он протянул телефон, и я взяла его в свои дрожащие руки.

— Папа? — прохрипела я.

— Лесси, слава Богу. Ты в порядке? — Облегчение в его голосе и использование моего старого прозвища сделали меня счастливой. Моя больная грудь наполнилась теплом, а слеза за слезой каскадом катились по моим пятнистым щекам.

— Я в порядке. Я хочу домой, — прошептала я дрожащим голосом.

— Я знаю, милая. Ты скоро будешь дома — а теперь отдай телефон Маттео. — Я сделала все, как он велел, и на меня снизошло чувство спокойствия после того, как я услышала голос отца.

Доктор появился вскоре после этого и обработал мои раны. Некоторые из них были достаточно неглубокими, чтобы кровотечение прекратилось само собой, другие требовали наложения швов и повязок-бабочек. Процесс занял не менее часа. По мере обработки каждого пореза он аккуратно вытирал излишки крови с моей кожи и переходил к следующему. Только когда каждый квадратный дюйм был обработан, он помог мне надеть халат цвета слоновой кости, который прибыл вместе с ним.

Еще через тридцать минут Маттео подъехал к дому моих родителей. Мой отец встретил нас у машины, а мама наблюдала за происходящим из окна, скорее всего, по указанию отца, оставаясь в безопасности внутри. Каждое мое движение было болезненным, но это было бесконечно более терпимо, зная, что я еду домой. Отец открыл мою дверь и осторожно помог мне выйти из машины. Маттео подошел к пассажирской стороне, и двое мужчин посмотрели друг на друга, как большие кошки в клетке в зоопарке.

— Спасибо, Маттео. Твое сотрудничество не будет забыто, — сказал мой отец.

Губы Маттео чуть изогнулись. — Ты обязан мне метку — и, для протокола, нам все еще нужен Сэл.

Мой отец стиснул зубы, его губы истончились. — И тебе, и мне. Я послал людей к его дому, чтобы забрать его, но ему удалось ускользнуть от нас. Сейчас он в бегах — найти его будет нелегко.

— Сэл сбежал? — Я проболталась, струйка страха заплясала по моему позвоночнику.

Оба мужчины удивленно уставились на меня.

Почувствовав их незаданные вопросы, я объяснила. — Сэл ждал меня в моей квартире. Я не знала, что не должна ему доверять, поэтому впустила его. Он начал вести себя странно, говорить о прошлом, потом набросился на меня и приставил к моему лицу тряпку с каким-то веществом, отчего я потеряла сознание. Это он сдал меня Рико — сказал, что хочет начать войну.