Отступник. Вольник

— Прошу, — без лишних разговоров передал он мне оружие и тут же начал нахваливать. — Новейшая модель американской оружейной компании Винчестер. Исключительная сталь, рассчитана на использование бурого пороха.

Я передёрнул цевье, нажимая на спусковой крючок, и едва цевье заняло своё крайнее переднее положение, как курок сорвался с шептала, сухо щёлкнув по бойку. Довольно похож на знакомую мне «траншейную метлу» Мозеса Браунинга, но в то же время хватает отличий.

Знаменитый оружейник создал свой первый в мире помповик в тысяча восемьсот девяносто седьмом году. А сейчас идёт только семьдесят первый. В этом мире история развития оружия чуть отличается. Из-за широкого распространения амулетов слишком рано возникла нужда в многозарядном стрелковом оружии. Вот и опередили гения. Это если он вообще народился на свет. Впрочем, шансы довольно велики. Гатлинг, Бердан, Кольт и другие оружейники очень даже присутствуют и неплохо себя чувствуют.

— Какова цена? — поинтересовался я, передавая ружье обратно лавочнику.

— Шестьдесят рублей.

— А сколько таких ружей у вас имеется?

— Три.

То, что мамка прописала. Конечно, третьего члена экипажа пока нет, но он непременно появится. Штурман нужен не только для выполнения прямых обязанностей, но и для обеспечения обороноспособности. Должен же кто-то стрелять из картечниц. «Альбатрос» слишком неповоротлив для того, чтобы использовать курсовое оружие.

— Замечательно. Я заберу все. И ещё мне понадобится пятьсот картечных патронов, столько же латунных гильз, по тысяче капсюлей и войлочных пыжей, десять фунтов бурого пороха.

— Всё имеется в наличии, — кивнув, ответил лавочник.

— Я надеюсь, вы можете организовать доставку.

— Напишите адрес, и всё будет сделано в лучшем виде.

— И сколько с меня?

— Двести пятьдесят рублей.

— Прошу, — извлекая из бумажника две «софийки» и пару четвертаков, я передал их хозяину.

После оружейной лавки посетил две механические мастерские. В одной заказал основы стреловидных пуль с острым концом и пропилами в основании под оперение. В другой — матрицу, чтобы вырубать из кровельного железа это самое оперение.

Прикупил и латунную трубку соответствующего диаметра. Чтобы внутрь определить трехкаратный «Пробой». У него форма напоминает пулю, как раз поместится. Остальное пространство зальётся свинцом. Эдак можно без труда вынести десятикаратный амулет. Не такая уж и редкость среди офицерского состава, сплошь состоящего из дворян. Так что не лишено смысла.

Под занавес наведался в столярную мастерскую и заказал пять сотен катушек для ниток, потребовав, чтобы выполнили всё с тщанием и строго по указанным мною размерам. Владелец, конечно, удивился столь минимальным допускам, но при незначительной доплате согласился выполнить всё в лучшем виде.

— Здравия, Гаврила. — Уже ближе к вечеру я наконец добрался до порта, где у причала покачивалась моя летающая лодка.

Ну или скорее всё же баркас. Уж больно здоровый этот аэроплан. Шесть с четвертью сажен в длину, высота, если на шасси, три, размах крыльев почти девятнадцать. Хвост разнесённый, двухкилевой, что в немалой степени облегчает работу стрелка. Грузоподъёмность три тонны, или как тут принято, сто восемьдесят семь пудов. Монстр!

— И вам поздорову, Фёдор Максимович.

— Как наша птица?

— Бьёт крылом, да всё впустую, — многозначительно посмотрев на меня, произнёс бортмех.

— Два, максимум три дня, и полетим.

— Штурмана искать не будем?

— А есть кто на примете?

— Свободных штурманцов хватает.

— Абы какого не хочу.

— Ну, хотя бы временного кого. Тут гироскоп стоит. Выставить высоту и направление, а там и по курсу сориентироваться можете, конечно, и сами. Только без второго стрелка может быть кисло.

— Тогда присмотри. Ты местных лучше знаешь. А я проэкзаменую. Только гляди, чтобы, случись, был готов драться.

— Добро.

— Гаврила, я чего сказать-то хотел. Валюхе своей ума вставь. Хвостом вертеть начала передо мной.

— А чем тебе девка не глянется? Она у меня справная, — пожал тот плечами, явно не возражая против такого зятя.

— Я Антонине твоей сказал и тебе повторю. Я ведь не железный. Только жениться не собираюсь. И уж точно не на ней. А мне не хотелось бы, чтобы меж нами кошка пробежала.

— Я тебя понял, Фёдор Максимович. Вправлю мозги, не сомневайся, — явно разочарованно произнёс Лужин.