Страница 44 из 86
В итоге, мы вышли на улицу полным составом. Дождь закончился. Его не хватило, чтобы пропитать пыль, поэтому первый же ветер бросил нам в лицо ее порыв. Песок заскрипел на зубах. Мы пошли вдоль улицы, пока не наткнулись на орущего человека. Он стоял на перекрестке двух дорог, громко ругаясь на каждого пешехода, оказавшегося рядом с ним.
— Люди! Да что с вами сделалось? Почему вы такие стали? Очнитесь, проснитесь, откройте глаза! Разве вы не видите?
— Кто это? Дворник? – Попытался угадать Борис.
В руке человека на самом деле находился предмет, похожий на метлу, но вместо того, чтобы смести им с дорожек мусор, человек размахивал метлой, как мечом, пугая редких прохожих.
— На субботник подбивает что ли? – Предположил Веня.
— Похоже, что общественная жизнь здесь пущена на самотек. – Заметил Петр. –Прямо, как в нашей больнице.
— Почто кричим? – Спросил я у недовольного гражданина.
Человек замолчал, рассмотрел нас с головы до ног и даже не удивился, когда увидел рядом с нами Лялю и Антоша.
— А как не кричать, когда людям все равно?
— Что, все равно?
— Да всё им всё равно. Абсолютно всё.
— Как-то размыто.
— Размыто? А вы кто такие? Задержать меня пришли, в кандалы, в кутузку упечь за свободное волеизъявление?
Надо было определить состояние рассудка человека, чтобы не тратить время на психа.
— Что скажешь, Петр, этот клиент здоров? – Спросил я у врача.
— По виду, не совсем. Депрессивный психоз на почве…, минутку. – Петр подошел к человек чуть ближе. – Скажите, что у вас руках за предмет?
— Ты больной, ты меня за дурака держишь? Это метла!
— Вы дворник?
— Какой, нахрен, дворник, я неравнодушный человек, который не может больше это терпеть.
— Что именно?
— Вы разве не видите? Вас же обманывают, власти скрывают от вас правду.
— Какую?
— Вот смотрите. – Человек ткнул под нос Петру метелку. – Посчитайте, сколько здесь пучков.
— Восемь. – Петр быстро пробежал пальцами по собранным в пучки соломинам.
— Вот, а весь мир уже перешел на метлы, в которых десять пучков.
— И что?
— Как и что? Вы разве не понимаете, какое это отставание от всего мира. Восьмью пучками уже никто не подметает. Это прошлый век, это закат прогресса.
— Переплетите сами, сделайте десять пучков. – Посоветовал я. – И вообще, какая разница каким количеством пучков мести. Я бы на вашем месте вместо того, чтобы зевать на весь город, просто подмел бы кусок улицы рядом с домом, глядишь и других сподобил бы.
— Нет, надо агитировать людей выйти на улицы, чтобы власть знала, что мы не молчим, что мы способны отстоять свою точку зрения.
— Слушайте, но город чище не станет, если вы вместо работы будете протестовать.
— Станет, еще как станет. Как только у нас появятся десятипучковые метла, мы превратим наш город в образец чистоты.
— Отдай метлу! – Петр резко выдернул руку вперед, выхватил метлу и сломал ее черенок об ногу. – Иди работай, болтун!
Человек замер, глядя на обломки метлы, лежащие в бурой пыли.
— Пошли отсюда. – Петр первым зашагал вдоль по улице. – Ненавижу этих пустобрехов.
Человек с метлой чем-то задел его. Как по мне, так в жизни такие личности встречаются довольно часто, у которых незначительные проблемы раздуты до космического масштаба. Я всегда считал их самообманщиками, которым выдумывают для себя любую идею, лишь бы наполнить жизнь смыслом, а по факту самообманом. Хуже того, они еще и заразить пытаются своей идеей остальных.
Как оказалось, город кишел подобными активистами, агитирующими за свои идеи. Следующим нам попался человек с плакатом, требующий обратить пристальное внимание на какого-то отвратительного вида зверя, которому грозило вымирание от сокращения светового дня.
Потом попался агрессивный тип, пытающийся напасть на нас за то, что мы не согласились с его позицией по поводу переименования города. Будь у него оружие, он бы устроил настоящий террор против тех, кто не поддерживает его позицию. Встречались и еще люди, призывающие принять участие в каких-то важных, по их мнению, мероприятиях. Было у них у всех одно объединяющее качество, к ним не хотели прислушиваться. Я даже понял причину, люди устали от них. Не было среди них такого человека, который молчал бы и делал, показывая, как надо другим. Каждый активист хотел взять «горлом», давил на жалость, либо на совесть, многие, поняв, что их воззвания неинтересны, принимались оскорблять, унижать, а в итоге, город умирал, захлебываясь в кирпичной пыли.
Постепенно и мы стали ощущать на себе настроение жителей города. Хотелось закрыться от вопящих глоток, от их провокационных воззваний.
— Люди, проснитесь! – Кричал нам в спину человек, ратующий за закрытие библиотеки. – Иначе дьявол разбудит вас! Есть одна книга праведная, которую написал он! Осатаневшие невежи, сволочи, ненавижу!
Вся наша компания, не останавливаясь, не отвлекаясь на «активистов» спешила к «Скорой».
— Еще пять минут в этом городе, и я повешусь. – Сообщил Борис.
— Прежде, чем повеситься, дядь Борь, тебе надо сагитировать на это мероприятие полгорода, иначе не по канону.
— Есть люди, у которых вместо рта унитаз, в который хочется справить нужду. – Зло произнес Петр. – Вроде, и говорят что-то правильное, а чуешь, подбивают на какую-то гадость.
— Ты про кого? – Веня было подумал, что коллега говорит о нем.
— Да не про тебя, обо всех, кого мы видели здесь. Что-то теория про активных идиотов буксует в этом мире.
— Уравновешивается усталым безразличием. – Предположил я.
Проявление яркой эмоции, пусть даже и злости, я счел добрым знаком, показавшим, что терапия прошла не совсем впустую.
— Хорошо сказал, надо запомнить. – Похвалил я Петра. – Кажется, после такого вы заслужили настоящий отдых.
Мы с облегчением вернулись в машину и перенеслись, поддавшись светлым чувствам Антоша в горный мир с водопадом и чистым воздухом. Ляля, не дождавшись остальных, сразу же окунулась в поток ледяной горной реки, вымывая из шерсти забившуюся в нее кирпичную пыль.
— Что ты ощутил в том мире? – Спросил я Петра.