Страница 36 из 86
— Зачем? – Спросил туземец, глядя на меня непонимающими, но готовыми внимать глазами.
— Не знаю, но у нас так.
— А это как-то облегчит нам использование пневмопровода? – Спросил все тот же дынеголовый абориген.
— Какого провода?
— Пневматического. Мы бы хотели его усовершенствовать, чтобы можно было передвигаться быстрее, хотя бы со скоростью звука.
— Да? – Я почесал голову, думая, как выкрутиться из ситуации не потеряв лица. Кажется, мои советы здорово устарели. – А чего вы тогда этими копьями из норы кололи?
— Это же подставки для равновесия. – Абориген вынул из-за спины деревянное изделие, похожее на костыль или подставку в виде подковы.
Воткнул одну в землю, потом вторую и водрузил на них свою неподъемную голову, а ноги при этом оторвал от земли.
— А домики чего такие невзрачные, как термитники?
— Это чтобы не жалко было, когда их сломают разорители домов.
— Кто это? Конкурирующая разумная цивилизация? — Спросил Антош.
— Нет, обычные животные, которые ищут пропитание.
— А почему вы не отбиваетесь от них?
— Так нарушится экологическое равновесие. Мы стараемся поддерживать его, насколько это возможно. Все следы наши цивилизации мы прячем под землей, чтобы сохранить первозданный вид планеты.
— Ясно. – Я покачал головой. – А мы тут со своей конституцией и колесом. Еще неизвестно кто из нас более развитая цивилизация.
Из меня вышла вся высокомерная спесь, которая появилась во мне, когда я считал себя более продвинутым существом, который вправе указывать, или подгонять естественный процесс развития. Нам стало намного проще общаться после того, как мы выяснили это. «Дынеголовые» жители поведали нам о своем образе жизни.
Они давно и успешно обживали подземное пространство, создав там города, поля и фермы. На поверхность выбирались изредка, и только для прогулок. Согласно законам, принятым здесь, любое нарушение экологического равновесия строго каралось, поэтому прогулки по земле были вещью праздничной или заслуженной.
Была у этого народа одна особенность, которая мне показалась слишком экзотической. Когда человек старился и становилось ясно, что он может скоро умереть, он проглатывал семя одного дерева, название которого можно было понять, как «второй шанс». Дерево прорастало в теле, используя соки человека, а человек, согласно представлениям местных, не умирал, а срастался с деревом и становился им. Его высаживали в землю, где он жил свою следующую созерцательную жизнь. Дерево давало семена, которые затем высаживались в тела своих родственников, дошедших до кондиции. Я не смог сразу определиться, нравится или нет мне такой ритуал. С одной стороны, здорово думать, что любимый человек не умер, а живет себе рядом в виде дерева, а с другой стороны, вдруг так и есть. Каково ему торчать сотни лет на одном месте. Так что местные парки по мне, походили на наши кладбища и собрание общественности одновременно.
Расстроила наш палеоконтакт подъехавшая машина «Скорой помощи». Туземцы не сбежали, но затаились, испуганно глядя на огромный автомобиль. Петр распахнул дверь, и удивленно глядя на «дынеголовых» жителей произнес:
— А это что за мегацефалы?
Туземцы, словно испугавшись его возгласа, заволновались еще сильнее, забились головами друг о друга.
— А ты микроцефал. – Не удержался я. – Вежливее надо быть.
Петр, не ожидая такой реакции, растерялся. Выбрался из машины и сел рядом со мной.
— Да я просто не подумал, что они…, разумные. Необычные очень.
— Извинись. – Попросил я врача настойчиво.
Петр засмущался. Не всякий раз хочется признавать свою вину перед теми, кого принял за животных.
— Извините меня, товарищи, я новенький, поэтому обознался. Вы очень милые. У вас умный взгляд и соображалка, наверное… — он изобразил их голову, широко растянув руки, — работает отменно.
— Надеюсь, как врач ты гораздо лучше, чем оратор. – Иронично произнес Антош.
Петр развел руками. Из «скорой» выбрался Веня и немного помявшись, сел рядом с Лялей, бросив на меня испытующий взгляд. Мне его настойчивость начала порядком надоедать, но я сделал вид, что поглощен общением с представителями «дынеголовых».
Мы еще пообщались некоторое время, до тех пор, пока не узнали, что на поверхность выбираются какие-то представители власти, желающие узнать, что мы за существа. Любой официоз мне был неприятен, поэтому мы засобирались в дорогу. Борис так и не вышел на улицу, наблюдая за местным социумом через стекло автомобиля.
— Честно говоря, я принял их за дыни на ножках, а я очень люблю дыни, прямо без ума. Вот и подумал, что это мне месть может быть. Сожрут и косточками не подавятся.
— Не, дядь Борь, по идее, они тебя должны были вырастить на грядке, а потом съесть.
— Да у них там и так какая-то мутная история с рассадой, даже вникать страшно. – Петр перекрестился. – Хорошо, что ничего не ели, а то бы сейчас думал, когда из меня ветки полезут.