Warm

Вторым кольцом вокруг терема расположились бревенчатые избы для клиентов с тугим кошельком, и третьим, вкопанные до половины в землю, избушки для клиентов победнее. Хотя, комфорт был одинаковым в любом здании. Слово комфорт вряд ли было применимо для человека, только что приехавшего из цивилизации. В домах не было электрического света, не было кондиционеров, интернета и розеток. Единственным существенным отличием от настоящего древнего жилья был туалет в каждом доме с проработанной системой отведения запаха, а также мощная система пожаротушения, скрытая от глаз имитацией под старинные предметы.

Перед строительством мечты Александр кинул клич в интернете и был удивлен тем, сколько людей на него отозвалось. Оказалось, что многие родились не в свое время и испытывали неистребимую тягу ко всему старинному, прекрасно разбираясь во многих нюансах древнего уклада жизни. Приезжали целые семьи, готовые работать за еду. Их руками и было построено все, что было в селении. Многие из них так и остались работать в Зарянке персоналом. Так что мечта обошлась Александру немного меньше той суммы, на которую он рассчитывал.

Снаружи, за частоколом находились хозяйственные постройки, кузница, стойло для лошадей, сараи для коров и коз, открытые карды для птицы, амбар для кормов, инвентаря, телег и прочего. Чуть поодаль стояло капище с деревянными головами славянских богов. В селении имелась услуга привлечения к работе клиентов. Народ, приезжающий только отдыхать, через пару-тройку дней, глядя на остальных, был и сам не против взять в руки вилы или грабли, чтобы отправиться на сенокос или почистить за скотиной. Полная изоляция от современной жизни пробуждала в людях желание к простому труду. Для многих было открытием, что отдыхать с вилами в руках или плести лапти намного приятнее, чем лежать неподвижной тушей, пропитанной алкоголем.

Самым впечатляющим достижением для Зарянки стали туристы из Италии, непонятно как наткнувшиеся на сайт поселения. Смуглые, курчавые гости в старой русской одежде выглядели странно, но к концу двухнедельного срока они настолько срослись с деревней, что их семилетний сын закатил истерику, не желая возвращаться домой. Он так ловко научился плести лапти, что его продукцию прозвали «феррари» среди лаптей. Видимо, до сих пор он не получал такого почета и ощущения собственной нужности. Через неделю после отъезда семья итальянцев выложила фотографию из дома. Все они были обуты в лапти.

Александру уже давно казалась соблазнительной мысль, выйти из бизнеса и отправиться жить в Зарянку. Временами он воспринимал ее как проявление слабости и безответственности, но чем дальше, тем очевиднее становилось, что работа разъедает язвами не только тело, но и душу. Такой радости, как раньше, деньги уже не приносили. Супруга из жены превратилась в придаток к его банковскому счету. Он бы с радостью повесил на нее все свои заботы, чтобы она почувствовала, каким трудом ему приходится оплачивать ее беззаботное существование.

— Эй, парень, как тебя зовут? — спросил Александр извозчика.

— Вторушей, — отозвался тот.

— Как? — Александр подумал, что не расслышал.

— Ну, так-то меня Олегом зовут, но по легенде — Вторушей, потому что я второй ребенок в семье.

— Ладно, буду звать тебя Вторушей. Нравится тебе в Зарянке?

— Очень.

— А поступать куда-нибудь собираешься?

— В смысле? В технарь?

— Ну, да, не в извозчиках же ты будешь до старости?

— Не хочу. Я уже отучился два года и меня выгнали за неуспеваемость и плохую дисциплину.

— А сюда-то как взяли с такой характеристикой?

— Я нормальный и не дурак, у кузнеца спросите, на выходных работаю у него подмастерьем. Он меня хвалит, говорит, руку держу правильно и железо чувствую. Злюсь я, когда людей вокруг много, нервничаю. Вот когда еду десять верст от деревни до станции, понимаю, что это моё, тишина вокруг, только душа поет.

— Да? Прямо-таки поет?

— Да, без слов. Вы можете не понять, потому что в городе такого не бывает.

— Я затем сюда и еду, что устал от города.

— Корчить не будет?

— Это как?

— Был недавно случай, мужик с семьей приехал и его начало корчить. Телефона нет, интернета нет, связи никакой, у него паника, что все без него рушится, не отдыхал он, а все порывался уехать назад, только жена и дети были против. Корчило его, корчило, а потом он попал на сенокос. Косу ему не дали, конечно, дали грабельки деревянные. Он напырялся за целый день, к вечеру еле приполз, сходил в баню, выпил кувшин медовухи и упал. Наутро очнулся другим человеком. Порвалась его связь с той жизнью, и наступило спокойствие.

— Черт, а я такой же, как и этот мужик. Меня точно корчить будет. Представь, об этом я как раз и думал. Выдержу я ломку или нет? Хватит мне духа отвязаться от той жизни?

— Если три дня выдержите, то назад уже не захотите, гарантирую. К тому же у нас послезавтра праздник Ивана Купалы по-языческому.

— И что там такого, что на меня может повлиять?

— Девки и парни будут догола раздеваться и бегать у костра. В том году такое было. Они же знают, что их никто не снимает, вот и раскрепостились.

— Ну, знаешь, я уже не настолько мальчик, чтобы на это вестись.

— Не пойдете?

— Отчего же, схожу. Вдруг вы тут без моего надзора Зарянку в вертеп превратили.

Вторуша понял, что сболтнул лишнего.

— Да неееет, там ничего такого не было. Все пристойно, никаких оргий, побегали, венки в речку спустили, покупались, голышом, конечно, но без всякого. У нас же клиенты, репутация. Мы не хотим, чтобы сюда, как в Тай или Амстердам за утехами ехали. Мы по канонам, по славянским. Люди в восторге были.

— Ладно, если все так пристойно, то я тоже голышом побегаю.

Александр подумал, признайся он в том, что бегал у костра голышом вместе с девушками, его супруга ни в жизнь не поверит, что этим все ограничилось.

— Вы?

— Я. Что я, не человек? Сейчас я понял, что хочу искупаться ночью голышом в реке. Надеюсь, я не напугаю персонал?

— Ну, не напугаете, но зажатыми они будут точно.

— Эх, ладно, веселитесь без меня.

Повозка заехала во влажную прохладу леса. Птицы принялись перекрикиваться между собой, предупреждая друг друга о появлении опасности. Именно в этот момент случилось что-то, что напугало весь лес. В телеге этого почти не ощущалось, только по деревьям было видно, как они разом тряхнули кронами. Вниз полетели сухие ветки, а вверх поднялась бесчисленная стая птиц. Лошадь тревожно заржала и обернулась на извозчика.

— Тихо, тихо, Ласточка, ничего страшного. Тряхнуло опять, — объяснил Вторуша Александру. — У нас-то с какого перепуга это происходит? Тут даже гор нигде нет?