Жорж - иномирец

— И о чем ты думал, пока мы считали тебя спящим?

— Каким может быть доминирующий разумный вид в этом мире.

— Придумал?

— Еще нет.

— Впервые в жизни мне хочется, чтобы это были травоядные. — Произнесла кошка. — Тупые, но добрые.

— Возможно, они нас не съедят, но могут отомстить за свой страх перед хищниками. Почему-то я уверен, что у травоядных сильно развит религиозный фанатизм. Они же стадные, им нужна какая-то идея для объединения. Для чего-то сложного, они слишком тупы. Не, я против травоядных, только если это не карликовые единороги, какающие радугой. Эти за мир. — Мне, почему-то, под понятием разумные травоядные на ум приходили только стада баранов.

— Птицы тоже не вариант, мы тут все под их вид не подходим. — Решила кошка. — Кто еще?

— Рыбы. — Едва слышно буркнул змей.

— Рыбы? — В один голос переспросили мы с кошкой.

— Не могу себе такое представить. — Призналась хищница.

— Я тоже. Никаких предпосылок у них для этого нет. — Заключил я. — Ни рук, ни речи, вообще ничего.

— Я ведь просто так сказал, для примера.

— Да, от жареной рыбки я бы не отказалась. — Кошка облизала розовым языком свою мордочку.

— Как я тебя понимаю. — Мой желудок солидарно заурчал.

— Главное, кто бы тут ни доминировал свои интеллектом, чтобы они не вели войну. — Изрек мысль меланхоличный змей.

— Точно. Когда война под раздачу попасть, раз плюнуть.

В небе, прямо над головой сильно, громыхнуло. Вся наша троица рефлекторно дернулась, а змей, так почти сполз с дерева. Мне показалось, что он хочет спрятаться под нами.

— Ты чего, грома испугался? — Спросил я.

— С детства взрывов боюсь, а тут, как раз про войну подумал. Совпало.

Гром, по-видимому, предвосхищал начало дождя и его конец. Шум дождя затих мгновенно, будто его отключили. Между деревьев, журча, к морю бежали ручьи. Их силы хватило еще на пару минут. Вода быстро впиталась в песок.

— Надо бы осмотреться? — Предложил я, пробуя носком ботинка землю.

Я подумал, что она может стать зыбкой, но дождь наоборот, уплотнил ее.

— У нас не принято ползать по мокрому. — Сообщил змей. — Через воду передаются всякие болезни, чешуя может слезть или волдыри пойти под ней. Климат у нас сухой, нет природной устойчивости.

— А сдается мне, ты вот так завуалировано просишься на ручки. — Решил я. — В тебе полцентнера. Ты же не дамская сумочка, чтобы носить тебя через плечо. Хотя..., сумочек из тебя можно было бы пошить.

— Друзья. — Подала голос кошка, пушащая лапой подсыхающую шерсть на теле. — А почему мы до сих пор не представились. Как-то неловко обращаться без имени.

— Действительно. — Согласился я. — Меня зовут Жорж. Можно добавить Землянский, потому что мой мир называется Земля, но это необязательно.

— Меня зовут Олеляу. — Последний звук она произнесла грассирующим мурлыканьем.

— Я так и думал, что имя у тебя будет звучать по-кошачьи. — Признался я. — Вот у меня кошка была… — Я натолкнулся на немигающий взгляд желтых глаз. — Прости. У меня о ней только хорошие воспоминания остались.

— А меня зовут Аанташшш. — Змей учтиво кивнул головой, совсем по-человечески.

— Анташ — монтаж. Легко запомнить. Очень приятно. Вот мы и перезнакомились. Жорж, Оля и Антошка.

— Нет, если хочешь кратко, то лучше произносить второй слог, Ляу. Оле — это моя бабушка. Широких ей веток в вечном лесу.

— Ага, Ляу, так Ляу, почти что мяу.

— А меня зови Антош. То имя, которое ты произнес, режет слух.

— Ладно, Жорж никому не режет?

Антош и Ляу ответили, что не режет.

— Ну, банда нетрадиционной эволюционной ориентации, хватит сидеть на одном месте, пора бы и осмотреться, что за «Последний герой» нам устроили гостеприимные власти Транзабара. Вы, кстати, не против, если командовать парадом буду я? — Я хлопнул в ладоши и замер, ожидая реакции коллектива.

— Кто из нас командир, покажет чрезвычайная ситуация. — Ляу дала понять, что мой авторитет еще не признан.

— Это справедливо. — Согласился с ней змей Антош.

— Ладно, я не настаиваю. Пусть это произойдет естественным образом. Как пойдем, через лес или по берегу?

— По берегу. — Выбрала кошка.

— Это разумно. — Кажется, Антош склонялся к лидерству кошки.

— Вот и ползи сам, подкаблучник.

— А ты хотел продираться через лес? — Поинтересовалась Ляу.

— Нет, я тоже хотел по берегу.

Мы вышли на песок. Течением вынесло много разного хлама из леса, поломанных ветвей, старых коряг и даже кустарниковых колючек, ощетинившихся искрящимися капельками воды на концах иголок, выглядящими как яд на жвалах тарантула. Антош быстро извозился в мокром песке и мусоре и стал похож на грязный пожарный шланг. Его немигающие глаза выражали нечеловеческое страдание. В отличие от нас с кошкой его чешуя была ему и одеждой. Я представил себя, ползущего в свадебном фраке, и мне стало жалко змея.

— Антош, давай отряхнись, чтобы я взял тебя на ручки.

— Не знаю, право, Жорж, я ведь такой тяжелый.

Однако он остановился, вытянулся почти на метр над землей и замер, ожидая, когда его почистят. Ляу, ловкими кошачьими лапками, очистила змея от налипшего на него песка и мусора. Антош даже закрыл глаза, прибалдев от ее манипуляций.

— Антош, а у вас одежды в принципе не бывает? — Спросил я.

— Нет. Не вижу практической пользы. Она же сотрется вмиг.

— Верно. Да и стыдится вам нечего. Ничего выдающегося кроме головы, у вас нет.

— Тебе это кажется необычным? Представь, каково мне видеть ваше несуразные тела, лишенные геометрической рациональности. Природа будто забыла, как создавать красоту и сделала вас.

— Ты, того, полегче, мы с Ляу находим себя очень даже привлекательными. А будешь болтать, пойдешь ножками. — Я хохотнул над этим сравнением. — А хаять того, кто тебя тащит на себе, могут только паразиты.

— Извините, просто у нас считается нормальным говорить, что думаешь.

— У нас тоже, но еще более нормальным считается умение держать язык, особенно раздвоенный, за зубами.

— Мальчики, не ссорьтесь. Смотрите, там что-то из воды показалось. — Ляу направила мохнатый пальчик в сторону моря.

Волнистая водная поверхность надулась двумя пузырями. Что-то поднималось из глубины вод.

— В лес, живо! — Крикнул я и первым ринулся под его зеленую крышу.

Кошка по полпути играючи обошла меняя. Даже на двух ногах, она умудрялась бежать очень упруго и грациозно. Усейн Болт на моем месте уже задумался бы о том, чтобы закончить свою карьеру.

— Ух, ты! Ничего себе! — Антош  смотрел мне за спину.