Страница 9 из 11
– Ты лучше не торопись. Хорошо? Вы же совсем недолго знакомы.
– Да всё я понимаю, – заверила её Соня, правда, скорее, чтобы отмахнуться и закрыть тему.
Вот здесь ей точно не пригодятся чужие советы, даже самые разумные. Она лучше знает и сама способна разобраться.
Глава 8
С Соней Вита познакомилась только в универе в первый учебный день, когда стояла рядом на торжественной линейке перед главным корпусом. Или как это правильно называлось, если уже не в школе, а в вузе? Хотя… без разницы.
В целом происходящее мало отличалось от типичного первого сентября: те же речи руководства, те же поздравления. Не первоклассники, так первокурсники. Главное, отличие – никто не ходил, звеня в колокольчик, и букетов почти не было. Ну и вокруг стояли не дети, а вроде бы взрослые.
А дальше стандартное: «А тебя как зовут? – Соня. – А меня Вита. Виталия». И когда уже разошлись в сопровождении деканов по факультетам, в большой лекционной аудитория, в которой проходило организационной собрание, они тоже устроились за одним столом на соседних стульях и опять тихонько переговаривались, обмениваясь впечатлениями. Поэтому выглядело вполне логично, что и в потом они продолжали держаться рядом.
Правда их новоявленной дружбе имелось ещё одно объяснение.
Соня оказалась в группе самой младшей, ей только летом исполнилось семнадцать. Родители, решив, что дочь вполне готова и откладывать ещё на год нет смысла, отдали её в школу в шесть лет. Читала она уже достаточно бегло, немножко писала, складывала и вычитала, знала несколько слов и предложений на английском.
Она и выглядела, как типичная хорошая девочка, скромница и отличница – тихая, добрая, прилежная, но не забитая, а вполне самодостаточная, без болезненного повышенного стремления обратить на себя внимание, специально выделиться и выделаться. А ещё мечтательная и доверчивая. Соня слишком напомнила Вите её саму, какой она была год назад. Или даже меньше – полгода. Вот и возникло подспудное желание её опекать, словно старшей сестре.
Тем более в последнее время родителей всё чаще были в отъезде. Папа работал вахтовым методом, но даже если находился дома, всё равно не сидел в квартире, а искал дополнительную подработку. Ему ведь тоже скучно торчать целыми днями без дела одному, когда мама, пользуясь тем, что дочь выросла, постоянно каталась по объектам, проверяя, соответствуют ли они нормам безопасности и соблюдаются ли меры по охране труда.
Вот Соня отчасти и заменила семью. Правда виделись они в основном только в универе, а вне его – не так уж часто. Но всё равно.
Остались, конечно, ещё и школьные подруги, но после выпуска у каждой из них появились новые интересы, связанные с работой или учёбой. К тому же Вита уже за одиннадцатый класс от них немного отдалилась, когда основную часть свободного времени проводила не с ними, а со своим парнем.
Как его звали? Мэт. Матвей Легостаев. Её большая школьная любовь, её первый мужчина, её отчаяние и боль. Она даже в университете оказалась в какой-то мере из-за него. Захотела учиться там же, где он, чтобы видеться чаще. Ещё и радовалась, дура, что нужная ей специальность здесь имелась, и даже никакие альтернативные варианты не рассматривала, сколько родители ни советовали, тем более по сумме баллов проходила, если не в первых рядах, то точно в крепкой стабильной серединке.
А позже, прочитав приказ о зачислении, долго сидела и думала – а может, не надо туда идти? То есть сходить один раз, забрать документы и всё, и ни ногой туда, чтобы даже случайно не пересечься. Но потом решила: и что теперь, год из-за этого пропускать? Не много ли чести?
Да пошёл Мэт на хрен! Не станет Вита больше под него подстраиваться, ломать себя, портить себе жизнь. Перетерпит как-нибудь. Выдержала же как-то, когда он приходил, звонил, писал. Не пускала, открывала дверь и, послав подальше, опять захлопывала перед носом, заблокировала номер телефона, а аккаунты в социальных сетях и мессенджерах отправила в бан. И все неизвестные и подозрительные, с которых приходили заявки в друзья и сообщения – тоже отправляла туда же.
До сих пор. Хотя ещё накануне первого сентября она с облегчением узнала, что Мэт укатил куда-то за границу – учиться или навсегда. Лучше, конечно, насовсем. Там же выгодней и больше перспектив. Как раз в духе Мэта.
Но он зачем-то вернулся. Через год.
Вита была уверена, что давно успокоилась, свыклась, оставила позади. Даже не предполагала, что настолько сильно отреагирует, случайно увидев его опять – до моментально вспотевших ладоней, до сбившегося дыхания и холода в груди, почти до приступа паники, когда внезапно представилось, что на самом деле всё не в прошлом, а до сих пор живо да так и продолжится дальше. Но Мэт то ли её не заметил, то ли решил не обращать внимания, а не ринулся навстречу, как она боялась, и потом – не писал, не звонил. Тоже предпочёл не вспоминать.
Значит всё прошло, больше не вернётся и не повторится, и она опять успокоилась. Вплоть до того момента, пока Соня не упомянула его имя.
Да почему именно он? Вита надеялась, что навсегда распрощалась с ним, но вдруг он опять замаячил рядом.
В первую секунду ей захотелось ухватить подругу за плечи, встряхнуть, чтобы высыпать из головы ненужные чувства и мысли, воскликнуть: «Не связывайся с ним! Беги! Держись как можно дальше!», но Соня пламенно уверяла, что Мэт изменился, и Вита попробовала поверить.
Ну, может быть. Такое тоже иногда случалось. Мэт сделал выводы из их истории, действительно решил больше не повторять ошибок, а дело вовсе не в идеальном образе, выстроенном наивной и чистой влюблённой в него девушкой. Но сама Вита больше не желала хоть как-то пересекаться с ним, не собиралась вмешиваться в их историю.
В конце концов Соня действительно не ребёнок, наверняка понимала, что делала, и недаром же считалось, что самая большая глупость – влезать в чужие отношения, особенно достаточно взрослых людей. Ведь другого человека вполне могло устраивать то, что не устроило тебя. И не нужно учить жизни и давать советы, если тебя не просили.
Какое-то время Вите и правда удавалось вот так себя уговаривать и не влезать, а потом… потом Соня всё-таки «познакомила» её с Мэтом. И, конечно, они оба не признались, что прекрасно знали друг друга. Виту подобное вполне устроило, но Мэт вдруг начал играть – сначала принялся угадывать её полное имя, хотя был в курсе, потом предложил подвезти до дома.
Наверное, и на такое можно было не обращать внимания – ну, захотелось ему её подразнить, и ладно, это ещё ничего не значило. Но стоило им остаться в машине вдвоём, когда Соня вспомнила про забытую форму и умчалась назад в корпус, Мэт, случайно поймав Витин настороженный взгляд в зеркале над лобовым стеклом, развернулся и предложил:
– А может, не будем дожидаться? Уедем?
Вита даже отвечать не стала, сразу ухватилась за рычажок, открывающий дверь, дёрнула на себя.
– Ну чего ты? – воскликнул Мэт примирительно. – Я же просто пошутил.
Ладно, допустим. Хотя вот нисколько не верилось. Но Вита не стала выскакивать из машины, а, подумав несколько секунд, так прямо и спросила:
– Матвей, зачем тебе это?
– Что?
Он уже опять сидел прямо, но они прекрасно видели лица друг друга через всё то же зеркало заднего вида. Можно даже сказать, смотрели глаза в глаза, и трудно было не заметить, что Мэт знакомо улыбался уголками рта, самонадеянно и саркастично.
– Соня, – терпеливо пояснила Вита, уверенная, что он и без того всё прекрасно понимал. – Она же совсем как ребёнок. Да ей и на самом деле всего восемнадцать. Недавно исполнилось. Почему именно она?
Что она хотела услышать в ответ? «Потому что Соня мне действительно очень нравится, и с ней всё точно будет по-другому». Или нечто похожее, но прозвучало совсем иное:
– Просто потому… – неспеша произнёс Мэт, многозначительно растягивая каждое слово, – что мне очень интересно всё, что касается тебя, малыш. – И заключил: – А она ведь твоя подруга.