Выжить в Антарктиде

- Да, я сглупил, – Грач глухо выматерился и с силой пнул коридорную перегородку, отозвавшуюся низким вибрирующим гулом. – Как же меня все это достало!

Из салона вышли молодожены. Павел Долгов довольно мрачно взглянул на своего телохранителя и бросил:

- Зайди ко мне, Вова! Разговор есть.

- Чуть позже, Паш. Сначала я тут кое-что доделаю.

Юра сделал Долгову знак, что все в порядке. Павел покосился на гляциолога с подозрением, но кивнул, давая понять, что надеется на их благоразумие и оперативность. Патрисия отследила напряженный разговор, включая пантомиму, с каменной и от того чуть глуповатой маской на лице.

- Вот ведь… - вторично выругался Грач, глядя ей вслед. – Интересно, что он нашей мадам предсказал?

- Вряд ли Ашор скажет, - заметил Громов.

- Если прижать, скажет. Все выложит!

- Не надо, Вов.

Грач мельком взглянул на друга и не ответил.

- Правда, не надо на него давить. Ты и без того уже выставил себя болваном.

- Плевать мне хотелось!.

- Зря. Мне кажется, Ашор нам помочь хочет.

- Да тебя послушать, все добренькие и горят желанием сделать нашу жизнь еще лучше!

- Пока не доказано обратное, стоит мыслить позитивно. И вообще, по-моему, тебе надо отдохнуть хорошенько и выспаться. Выглядишь ты не лучшим образом.

- Ладно, - нехотя сказал Грач. – Не волнуйся, дружище. Я только задам фокуснику несколько животрепещущих вопросов и пойду отдыхать. Честное слово. К Паше еще загляну на пять минут, и сразу в постель. Все, как доктор прописал.

– Верится с трудом, – вздохнул Громов.

Когда последние зрители, возбужденно переговариваясь и косясь в сторону ошивающихся под дверями салона друзей, покинули зал, Юра предупредил Викторию, что немного задержится и попросил подождать в коридоре. Вика понимающе кивнула: импульсивный поступок Грача и на нее произвел впечатление.

Ашор, собирая немногочисленный реквизит, стоял у столика с апельсинами. Увидев Грача, не удивился, но сказать ничего не успел.

- Слушай, ты, шутник! – пошел с места в карьер Владимир. – Либо ты сейчас выкладываешь мне все, что знаешь, либо я тебя так распатроню, что мало не покажется!

- Вова! – воскликнул Громов.

- Юр, не лезь!

Ашор изобразил на лице предельно серьезную мину.

– Вы и впрямь опасный человек. Совсем без тормозов или желаете таким казаться. Связываться с вами желанием не горю, потому и пошел на крайние меры. Я наблюдал за вами, и у меня сложилось убеждение, что вы меня в чем-то подозреваете. Так вот, это не я, о чем бы там речь не шла. Я пока ничего предосудительного не совершал.

- А кто тогда?

- Понятия не имею, - для наглядности Ашор еще и плечами пожал, но даже Юре стало очевидно, что он притворяется. – Я всего лишь цирковой волшебник. Присматриваюсь к зрителям, чтобы определить тайные пружины, в надежде поразить их моей проницательностью. Да, я очень наблюдательный и могу о многом догадаться по ничего не значащим на первый взгляд деталям, но вы же не надеялись, что я и впрямь читаю мысли?

- То есть, вы тупо догадались по выражению моего лица, что я вас подозреваю в некой афере? – сощурился Владимир.

- Не тупо, а весьма профессионально. В столовой вы сидите хоть и далеко, но напротив меня. А мое зрение стопроцентное.

- Но раз так, - вмешался в разговор Громов, - у вас могут быть предположения, кто ещё следит за нами или проявляет повышенный подозрительный интерес?

Ашор с легкой улыбкой взглянул на гляциолога:

- Не думаю, что мои выводы вам понравятся.

- И все-таки? – живо спросил Грач.

- Ищите недоброжелателей в вашем ближайшем окружении, - ответил фокусник. – Те, с кем вы взошли на борт, с кем вы работаете и кого охраняете. Именно они таят множество сюрпризов.

- Французы?

Ашор дернул плечом, и Грач недовольно усмехнулся:

- Вы нарочно сейчас говорите то, что я готов услышать?

- Есть люди, которым очень не нравится ваше тесное общение с русским историком. У меня впечатление, что вчера вы перешли кое-кому дорогу.

- Кому? Хватит говорить загадками!

- Не люблю лишнего беспокойства, - сказал Ашор. – Мое дело маленькое. Я добился эффекта, поразил почтенную публику. А вот в мутные дела предпочитаю глубоко не лезть, пока мне такой вот псих, как вы, голову не снес.

- Если вам и правда что-то известно, помогите нам! – попросил Громов.

- Вы очень хорошо знаете этого человека. Вы оба. И это все, что я могу вам сказать.

- Это Патрисия Ласаль? – Грач не постеснялся назвать имя главной подозреваемой.

- Она, конечно, тоже весьма решительная и опасная дама, способная причинить немало хлопот, но к историку отношения не имеет.

- Тогда, Виктория Завадская?

- Да бог с вами! – Ашор совершенно искренне уставился на телохранителя. – Эта девушка настоящий ангел во плоти. Оставьте ее в покое, пожалуйста.

- Анна Егорова? Жак Дюмон?

Ашор улыбнулся:

- Я и так сделал половину работы за вас, сударь. Ищите, Шерлок, но без меня.

Володя рванулся к фокуснику, но Юра остановил его, цепко ухватив за плечо:

- Не надо, Вова! Лучше пойдем отсюда. Он больше ничего не скажет.

- Скажет, еще как скажет!

- Не скажу, - подтвердил Ашор слова Громова и повернулся к чемоданчику, куда убирал неиспользованные апельсины.

Грач рыкнул, но в драку, как опасался Юрий, не полез.

- Ладно, последний ответ и я честно уйду. Что вы предсказали Патрисии? Я  видел ее бледную физиономию.

- Спросите у нее.

- Нет, я спрашиваю у вас! Мне нужно знать, в какие игры вы решили поиграть с моей подопечной.

Ашор повертел в руке последний апельсин, подкинул его на ладони и произнес:

- Ничего особенного я ей не предсказывал. Патрисии досталось записка с цитатой из Библии: «Так как они сеяли ветер, то и пожнут бурю»». Остальное доделало ее воображение.

*

После общения с Визардом, остыв и переварив не слишком полезные сведения, хотя и добытые с таким скандалом, Володя к боссу на ковер не пошел. Вместо того, чтобы постучаться в каюту Долговых, он сбежал по лестнице на два этажа ниже и очень удачно натолкнулся на антрепренера Бекасову, беседующую с Евгением Урусовым в небольшом холле. Это было даже лучше, чем разговаривать с самой Викой на глазах у Громова, который тотчас встанет за нее горой.

- Простите, мадам, но я отвлеку вас всего на минуточку, - очень вежливо Грач обратился к Елизавете Даниловне.

Он планировал расспросить режиссера о Завадской и обстоятельствах, при которых она попала на борт. Заверения Громова и Ашора («Вот ведь спелись неожиданно!») его ничуть не убедили.

- Надеюсь, это не связано с запиской в апельсине? – уточнил Урусов. – А то мне, после вашей эскапады боязно оставлять Лизу с вами наедине.

- Вы же не думаете всерьез, что я способен причинить ей вред? – изумился Володя, хотя в глубине души принимал справедливость упрека.

- Иди, Женя, все будет хорошо, - Бекасова величественно взмахнула рукой. – Я молодому человеку доверяю. Он хоть и взрывоопасный, но справедливый. И он мне нравится. Что вы хотели у меня узнать, Володя?

Со своими вопросами Грач старался заходит издалека, но Бекасова быстро сообразила, в какую сторону он способен вывернуть.

– Вика хорошая девушка, – заявила она ему безапелляционно. – Признаюсь сразу: у меня было два варианта замены Анжелы Хлебниковой. Вика была непроверенной кандидатурой. Но именно ее я взяла, хотя вторая актриса, Стольникова, уже играла Джульетту и показала себя отлично. Однако у Вики обстоятельства, и я ее пожалела. Ей очень нужны деньги.

– Нужны деньги, – эхом повторил Грач.

– Только вот не надо делать такое лицо! – рассердилась Бекасова. – Я не выжившая из ума дура и отдаю себе отчет, когда кто-то пытается склонить меня к тому или иному решению. За Вику меня никто не просил. Это только мой личный выбор. Или вы подозреваете, что я подкладываю в постель Симорскому хорошенькую старлетку?

– Ни в коем случае, – открестился Владимир. – И при чем тут Симорский?