Страница 37 из 259
У него даже мелькнула мысль, а не нарочно ли Патрисия подсунула ему свинью, убедив жениха, будто лучше кандидатуры не найти? Впрочем, Грач понимал, что прежде всего сам сглупил.
Владимир засунул конверт и записку обратно в файл, убрал ингредиенты в чемоданчик, выключил ноутбук и решил опять наведаться к историку.
Геннадий Белоконев сидел у себя, перебирая бумажки. Собственные материалы он держал в старой картонной папке с завязочками. Владимиру он обрадовался, как родному.
- Вы уже нашли человека, который подкинул письмо? – спросил он.
- Ишь, какой вы шустрый, - пробормотал Грач. – Нет, не нашел.
Он задержался у двери и внимательно изучил замок. В каюте Долгова, впрочем, был точно такой же: электронный, простенький, так называемого «открытого типа», какие устанавливают в офисах с централизованной охраной. Но оно и понятно: посторонние люди по палубам не бродят, а золото-бриллианты нормальные пассажиры в Антарктиду не берут.
Тут Володя вспомнил, что Патрисия притащила с собой на борт здоровенную шкатулку с драгоценностями. Часть из них она надевала на свадьбу, часть везла для венчания. Но шкатулка хранилась в сейфе у капитана, да и Патрисия, по мнению Грача, была не совсем нормальной девушкой.
Безопасник усмехнулся своим мыслям и вернулся к изучению дверного замка. Он уже понял, что такие при желании вскрываются электронной отмычкой с микропроцессором путем перебора кодов за 5 минут. А если это банальное воровство, то преступник и вовсе не станет заморачиваться: электрошокер сжигает микросхему за секунду. Однако в случае с Геннадием дверь не пострадала, значит, речь шла отнюдь не о дилетанте.
Володя удостоверился, что три шурупа из четырех, крепившие лицевую панель замка, завинчены не до конца. И шурупные головки блестели чуть ярче, чем у нижнего соседа, крепко сидевшего в гнезде. Кажется, человек, проникший в каюту, был неплохим инженером и понимал в электронике. Злоумышленник открыл панель, оставив ее висеть на одном шурупе, добрался до проводов, ведущих к плате контроллера, и подал ток на узел, отпирающий магнитный замок, переподсоединив провода в нужном порядке. Уходя же, тщательно за собой прибрал.
«Интересно, зачем заметать следы, если ты оставляешь конверт на видном месте? И без того понятно, что вторжение имело место быть… Да и письмо проще подсунуть под дверь»
Володя присел на корточки, чтобы убедиться, что зазор между полом и нижним краем дверного полотна оставляет подобную возможность. Логика подсказывала, что аноним не только подкидывал записку, но делал в каюте что-то еще.
- Ну как, вы пришли к каким-то выводам? – спросил Геннадий, напряженно взиравший на все эти телодвижения.
Грач почесал нос и поднялся. Но отвечать на вопрос не спешил.
- Письмо вам подкинули либо во время лекции, либо после, так?
- Точнее сказать нельзя. Именно в это время я отсутствовал.
- Я выяснил, что на лекции были все, кто поселился в этом коридоре. Получается, случайных свидетелей того, как чужак отпирает вашу дверь, не найти. Разве что, матросы, но они в пассажирских отсеках практически не появляются. С другой стороны, мне не дает покоя этот странный скандал с французом. Суматошный Дюмон своими заявлениями и рукоприкладством словно нарочно привлек к вам внимание. До драки никто и не догадывался, насколько ваши интересы схожи. А теперь все только об этом и судачат.
- Вы считаете, сей демарш был продуманной акцией? – удивился Белоконев. – Мне показалось, Дюмон был искренне возмущен и действовал спонтанно. Знаете, у людей науки иногда так бывает…
Тут историк принялся объяснять, какие казусы порой случаются у людей науки, но Грач не очень-то прислушивался, занятый своими мыслями.
- Погодите-ка немножко, я должен кое-что проверить, - бросил он и, положив чемоданчик на койку, достал из него простенький радиодетектор. С его помощью можно было отыскать в помещении любой микропередатчик. Когда-то он сам его собрал на досуге, используя схемы, полученные на курсах. Изменяя длину телескопической антенны, чтобы захватить все частоты, он прошелся с детектором по каюте, уделяя особое внимание плинтусам и всевозможным нишам, куда принято совать жучки.
В каюте Белоконева было чисто.
- Вы думаете, за мной следят?! – пробормотал Геннадий потрясенно.
- Что я думаю, не важно, - ответил Грач, - но у вас ничего нет, и это главное.
«Однако человек потратил время на то, чтобы привести в порядок замок, значит, был уверен: хозяин каюты внезапно не нагрянет, – продолжал он размышлять, убирая детектор обратно. - У анонима был сообщник, который в это время отвлекал историка. А может, и скандал был нужен только для того, чтобы проникнуть в каюту?»
- А скажите-ка, дорогой друг, чем вы занимались после того, как подрались с французом? – Грач поднял на Белоконева прищуренный взгляд.
- Да ничего особенного… сначала посетил врача, меня к нему любезно отвел Ашор…
- Фокусник?
- Да, но там ерунда, - Белоконев коснулся головы в месте удара, - даже швы не потребовалось накладывать… А потом мы беседовали с Викой и Аней.
- С теми, кто после явился с просьбой взять их на станцию Надежда?
- Да-да, сначала я поговорил с ними на палубе, а после обеда они пришли ко мне еще раз. И Вика что-то делала с радио… Неужели она засунула в щель микрофон?!
- Нет, я же сказал: у вас все чисто, никаких микрофонов.
«Возможно, в каюте проводили обыск, но уже после того, как выяснилось, куда навострил лыжи русский историк, - напряженно соображал Грач. – Искали материалы по Надежде или пытались понять, как много ему известно. Однако есть неувязочка. Тот, кто подкинул конверт, был в курсе предыдущих посланий и, следовательно, в курсе конечной цели поездки. Неужели каюту Паганеля посещало несколько человек? Один, к примеру, жучок установил, а второй его убрал и оставил конверт…»
Володя еще раз окинул внимательным взглядом каюту, задержался у стола.
- Вижу, вы уже забрали свой ноутбук из лекционного зала.
- Да, никто на него не покусился, -- заулыбался Белоконев. – Даже наоборот, выключили его, чтобы зря аккумулятор не сажать.
- Вы проверяли, там все на месте? Ничего не пропало, не стерто?
- Э-э, нет… то есть да, я его включал, но не приглядывался. На беглый взгляд, все в порядке, иконки на месте.
Грач только головой покачал, поражаясь подобной наивности.
- Ладно, я планировал побеседовать с вами о Надежде и заодно взять ваши отпечатки пальцев, - сказал он, вновь открывая чемоданчик.
Белоконев с готовностью согласился и на то, и на другое.
– Станция была заложена в начале 1947 года в рамках засекреченной советской программы по освоению Антарктиды, - начал историк. – В документах из «Пирамиды» говорится, что она действовала всего несколько лет – с 47 по 50й год, и была сезонной, то есть, постоянно там никто не жил, не зимовал. Станция состояла то ли из четырех, то ли из пяти одноэтажных домиков и складского помещения. Неподалеку была расчищена взлетно-посадочная полоса для легкомоторных самолетов…
- Наверное, бесполезно спрашивать, почему именно в этом месте было принято решение строить станцию? Долина Драконьего Зуба находится далеко от побережья.
- Верно! Вот только Яков Блюмкин говорил о двух точках входа в антарктическое Хранилище. Одна из них оказалась у самого берега, под водой, потому что за тысячелетия уровень океана значительно поднялся, а вторая – далеко в горах. Немцы не рискнули забираться вглубь континента, но береговой вход оказался затоплен. Они пытались пробиться по нему с помощью подлодок, только усилия не увенчались успехом.
- Об этом вы тоже узнали из папок «Пирамиды»?
- Так не секрет, что в СССР попала вся документация по «Новой Швабии». В 1938 году немецкие подводники, исследовавшие ледовый континент, отыскали под толщей льдов у побережья руины древних городов и туннели. Но проход во внутренние территории был возможен лишь в результате сложных манёвров на подводных лодках. Все лоции сохранились. Немцы, правда, опасались, что карты попадут в чужие руки, и сделали несколько вариантов, в том числе фальшивых. Все документы – карты, ориентиры и прочее – печатались в концлагере Дахау в январе 1944 года. Как вы догадываетесь, люди, участвовавшие в их изготовлении, были уничтожены.