Выжить в Антарктиде

- Но у нас кабальный договор! – воскликнул Павел. – Если мы не выполним обязательства в четко оговоренные сроки, мы все потеряем!

Салават лишь развел руками:

- Я делаю все возможное. А что касается кабальных условий, договор заключал твой отец. Он был в себе уверен.

- Где он хранил записи, вы знаете?

- В своем кабинете. Часть в сейфе, в зашифрованном виде. Часть у себя в голове. Он в последнее время почти никому не доверял. И, как видишь, был прав.

- Я не знал, что сейф взломали, почему никто мне не сказал?

- Его никто не взламывал. Возможно, Миша сам забрал эти записи и куда-то перепрятал. Никто точно не знает, чем он занимался накануне убийства. С кем встречался… но если мы не найдем его бумаги, лаборатории нашей придет конец...

Узнав о неожиданной проблеме, Патрисия сказала:

– Мой милый, у меня есть одна идея… она довольно странная, и я не знаю еще, как к ней относиться, но ты выслушай меня, не перебивая. Возможно, это как раз то, что вам поможет. Но, конечно, решать ты будешь сам.

– И в чем суть? – хмуро поинтересовался Павел. Такое обтекаемое предисловие ему не слишком понравилось.

– Твой отец был не единственным, кто в своих фантазиях вышел на альтернативный источник энергии.

– Кто-то наступает нам на пятки?

Паша понимал, что, если время пришло, двигатель на альтернативном виде энергии появится не тут, так там. До него уже дошли слухи, что над схожими проблемами работают и американцы, и китайцы.

– У«Долгов интерпрайзис» были удачливые предшественники. Есть подозрение, что технология «чистой энергии» – тогда ее называли «черным солнцем» – давно дожидается нас на блюдечке. Только нужно до этого блюдечка добраться…

Павел обещал отнестись к предложению невесты со всей серьезностью. Однако Патрисия шокировала его, потому что услышать подобное он оказался не готов. Оказывается, запланированная свадьба в Антарктиде затевалась не просто так.

– Почему ты сразу мне не призналась?!

– Понимаешь, все это неточно, но чем больше я вникаю…

– Давай без этих оправданий, Пат! Я ни в чем тебя не обвиняю, но хочу знать все. В том числе, почему ты скрывала правду. Ты мне не доверяла?

– Конечно, доверяла, дорогой. Я все тебе расскажу, ничего не стану скрывать. Несколько месяцев назад, – начала Ласаль, – в мой фонд «Миссия достойных» подал заявку на грант некий Жак Дюмон…

*

«Это приключение с самого начала не задалось», – подумал с тоской Павел, после того, как внимательно выслушал доклад своего главного телохранителя.

Владимир Грач, которому он верил, как никому другому, конечно же, очень быстро вышел на след. Нечего было и надеяться, что он не догадается. Грач вызвал его прямо со спектакля, чтобы пересказать разговор с историком Белоконевым. Он  продемонстрировал боссу пухлую папку и показал конверт с запиской Анонима.

– Я еще не проверил наверняка, но кажется, что почерк в этой записке и в той, что подкинули в твой особняк, похож. Да и сама манера… Это звенья одной цепи!

– Ну и что теперь? – угрюмо спросил Павел, втайне чувствуя вину. – Мы уже плывем к цели, ледокол я остановить не могу. Да и не меняет это ничего на самом деле.

–  Еще как меняет! Я бы рекомендовал не выходить за рамки тура и ни в какой оазис не лететь. Все еще легко можно отыграть назад, даже в деньгах потеряем не так много.

– Это невозможно.

–  Паша, не сходи с ума! Или ты с самого начала знал, что заброшенные руины в оазисе называли «Надеждой», да не счел нужным мне рассказать?

– Нет. Я даже не знал, что станция советская.

– Да быть того не может.

– Честно. Сам сейчас  дураком себя чувствую. Но на меня столько всего в последние дни навалилось…  Упустил.

Грач шумно выдохнул:

– Я не верю, что ни Дюмон, ни твоя жена не знали об этом.

– Думаю, это просто случайность, потому что дело не в станции. Не нужна она нам, понимаешь? Потому плевать, советская она, немецкая или американская. И как ее называли, тоже плевать! Я даже внимания не обратил!

Долгов нервничал все больше. Он предвидел, что испытает Грач, узнав, что он скрывал от него правду. Паша и сам испытывал аналогичные чувства, обнаружив, что Патрисия не была с ним откровенна. Но жену он любил и заранее искал ей оправдания. Будет ли столь снисходителен к нему телохранитель, считавший себя его  другом?  Нет, Паша тоже считал его другом, но против желания Патрисии  пойти просто не мог. Ему очень не хотелось терять доверие Володи. Особенно теперь. И особенно так. Но как ему объяснить, чтобы он поверил?

–  Но если руины вас не интересуют, то что интересует? Сокровища из Хранилища древних? – Грач потряс папкой Белоконева.

– Прости, Володя, но Пат запретила ставить тебя в известность о конкретной цели. И начбез Борзин ее поддержал.

– Но почему? – Грач совершенно искренне изумился. – Что ты такое говоришь! Борзин мне не доверяет?

Павел отвел взгляд:

– Это другое.

– Тогда поясни! Как я могу тебя защищать, если не знаю, откуда ждать опасности? Мало мне киллеров Стальнова, так еще и это!

– А тебе не все равно?

– Мне не все равно! – Грач едва удержался, чтобы не рявкнуть на своего работодателя. – Я могу еще понять, что наивный дурень Геннадий Белоконев грезит наяву. Но ты, Паша! Как ты мог на это повестись? Ладно, путь твоя жена жаждет добраться до сокровищницы, и ты ей потакаешь. Чего не сделаешь ради красивой ба… женщины. Но если еще и Борзин вошел с ней в сговор, то это уму не постижимо! Она вас всех околдовала что ли?

– Ты не веришь, что Хранилище существует?

– Я не верю своим ушам, что слышу весь это бред от тебя, Паш!

– Тогда что ты переживаешь? Если все бред, мы просто зря сгоняем туда на самолете, вот и все. И никакой опасности вообще не предвидится.

– Никакой опасности? А это? – Грач махнул у Долгова перед носом прозрачным файлом, куда был упрятан конверт анонима. – Кто все это пишет, ты знаешь? И, главное, зачем? У вас в оазисе слет непредсказуемых безумцев намечается. Знаешь, Паш, я отказываюсь на тебя работать. Ты мне не доверяешь, плетешь какие-то многоходовки за моей спиной, кормишь сказками и скрываешь важную информацию. В таких условиях от меня нет никакого проку.

– Подожди! – Долгов встал и подошел к нему. – Подожди, Вов, не горячись.

– Я же чувствовал, что с вашим свадебным путешествием что-то не так. Что Пат мудрит и юлит. Но ты на все мои вопросы отвечал что? «Нет, Вова, никакого второго дна»! Надо было сразу плюнуть и уволиться!

– Мне и самому все это не слишком нравилось, – Павел отвел глаза. – Давай начнем с начала, Вов. Я без тебя не хочу ехать в оазис. Ты мне всегда спину прикрывал, а я тебе.

- И все коту под хвост, - буркнул Володя. – А причина до черта банальна : шерше ла фам. Твоя супруга наверняка оценит мой французский.

- Вов, мне честно жаль, что все так получилось! Да, мы ищем хранилище с древними технологиями. Это правда. Пещера существует – у Дюмона нашлись твердые доказательства. А руины станции в оазисе просто прикрытие. Как и церемония венчания. Мы не виноваты, что станцию там построили, но уж если построили… мы всем так и говорим: небольшой исторический проект по восстановлению справедливости. На самом же деле нам нужно то, что хранится внутри горы. На станцию можно даже не заглядывать. Пусть этот историк там копается в пыли и ржавчине. Я даже попрошу Жака, чтобы тот и носа туда своего не казал, если тебе так спокойнее будет.

Грач едва сдержался, чтобы не обложить босса от души.

- Паш, ты серьезно думаешь, что Белоконева направили в рухляди копаться? То есть, это дитё, конечно, получит большое удовольствие, фотографируя старые кровати и дверные петли. Но тот, кто писал ему письма и выделял деньги на билеты, заброшенной халупой не ограничится.

- Да понимаю я все! – с досадой откликнулся Павел.

– Тогда ответь для начала, что именно  нужно Патрисии? В пещере.

– Ципинь сюань.

– Что за хрень? – это китайское чириканье показалось Грачу очень знакомым. Кажется, что-то такое упоминал Геннадий Белоконев..Да, точно, а еще он называл его «черным солнцем».