Выжить в Антарктиде

– Это слабое место. Я хочу жить, но выжить без риска не получается. Я знаю, где надо укрыться, когда «черное солнце» вспыхнет. Да, все приблизительно, но вы останетесь целы. Вас укроют створки ворот Хранилища.

Аня задумалась и молчала довольно долго.

– А с мужем ты говорила?

– Володя запретил к нему приближаться. Возможно, несерьезно, но я не уверена, что стоит дразнить его. Грач для успеха гораздо важнее. Я поговорю с Полем после того, как ты поговоришь с Володей и он даст добро.

– Тебе трудно верить. Вот ты утверждаешь, что Ги отправился в пещеру, а если нет? Если он прячется где-то в долине, а мы все уйдем, оставив на станции ребенка и двух бесполезных взрослых.

– Я не стану действовать в интересах Ги Доберкура и не хочу, чтобы кто-то еще умер. Когда «солнце» вспыхнет, я успею сгруппироваться, но остальные могут не успеть и пострадают вместе с Ги. Безопасное место только у самого подножия артефакта, оно очень маленькое, а остальное пространство будет выжжено, спрятаться от испепеляющих лучей в Хранилище невозможно.

– И Ги этого не знает?

– Надеюсь, что не знает. Это тайна моей семьи.

– Твоей семьи… Что ж тогда катары в Монсегюре не испепелили войско осаждавших их крестоносцев?

– Они не хотели убивать. Они сами готовы были умереть, лишь бы не становиться убийцами.

– Да как же? Они же рыцари и воевали!

– Одно дело - личная доблесть на поле боя, когда все зависит от твоего умения и мастерства, и совсем другое, когда одним касанием кнопки ты готов убивать всех подряд десятками и сотнями. Сейчас такого, наверное, действительно не понять. И «Солнце» это не оружие, это счастье и целительная сила. Хотя иногда оно способно сильно навредить.

– Антарктическое «солнце» работает с перебоями, – напомнила Аня.

– Я знаю и сегодня постараюсь вычислить временной интервал при прохождении команд. Я буду готова.

Аня вновь прислонилась к стене и прикрыла глаза, размышляя.

– Ты на меня злишься, – вновь заговорила Патрисия, – не простила мне Сережу. Но Володя тебе гораздо дороже. Я не желаю ему зла. Я и Сереже не желала – так получилось.

Аня оттолкнулась от отпоры, и неожиданно почувствовала, как мир закружился и поплыл перед глазами.

– Тебе тоже плохо? – спросила Пат.

– Это нервное. Я сильно психанула на пожаре.

– Это влияние вихревых процессов в атмосфере. Некоторые люди более чувствительны к ним, другие менее, но рано или поздно это коснется всех. Я тоже сегодня ощущаю туман в голове. Чем дальше, тем хуже нам будет.

– В дневнике метеоролога нет упоминаний о болезнях, даже наоборот, там говорится о быстром заживлении ран.

– Прошло столько лет. На них не падал астероид, у них не было настоящего Ключа. Сейчас «солнце» последовательно выполняет несколько программ: исцеляющих и губительных. Эта путаница вредит. Лекарство превращается в яд, который разъедает нас изнутри. Мы перестаем быть адекватными. Мы сойдем с ума быстрей, чем закончатся консервы. Надо решаться, Аня, время работает против нас.

– Хорошо, – Егорова нервно сглотнула. – Я подумаю о том, как убрать с дороги Доберкура.

– Спасибо.

– Не благодари. Это просто месть. В гибели Сережи Доберкур виновен  куда больше тебя. А после того, как он хладнокровно застрелил Диму, живым он из долины уйти не должен.

– Что мы скажем Володе?

– Боюсь, он нам в этом не помощник. Но я обязательно что-нибудь придумаю и найду, с кем посоветоваться!

– Может быть, привлечь Ашора?

– Может быть… Я займусь этим прямо сейчас. Ашор плохого не посоветует.

*

Кирилл с механическим ключом не справился. И даже несмотря на то, что ему помогали всем миром, к возвращению Ашора почти ничего готово не было. Пат, Гена, Вова и отчасти даже Жак после трехчасовых споров так и не пришли к единому мнению, как именно следует это собирать и что подправить.

Первая закавыка случилась из-за паяльника. В наличии были бензиновая лампа, которой Кирилл просто испугался – так громко и шумно она работала, исторгая из себя длинный язык синего пламени, и маленький неэлектрический паяльник. Последний тоже надо было нагревать на открытом огне, и Володя вознамерился приспособить для этих целей примус.

– Примус не отдам! На чем мне ужин готовить прикажете? – возмутилась Завадская. – Вы сейчас второй пожар устроите!

– Не устроим, – обещал Геннадий, – люди тысячелетиями подобными инструментами пользовались и ничего.

– Паяльник лучше подходит для мелкого ремонта, поэтому без примуса, Викуля, нам никак, – втолковывал ей Грач. – А лампой, пардон, только цинковые гробы хорошо запаивать.

Примус Вике все-таки удалось отстоять – обошлись спиртовкой. Но конец дискуссиям это не положило. Разложив перед собой инструменты, мужчины минут сорок потратили на то, чтобы выяснить и продемонстрировать друг другу принцип их работы. Кирилл охотно учился, выслушивая комментарии Володи и Гены. И только перебрав все, что имелось в наличии, мужчины обратили наконец взоры на механического монстра. От генератора подбора несло горьким дымом и солидолом – убойная смесь, заставившая Володю постоянно чихать и кашлять.

– Да мы сами, ты лучше отдохни, – убеждал его Белоконев, но Володя упрямо лез со своими советами.

Аня подумала про себя, что зря Грач пошел в военные, возня с механизмами явно доставляла ему удовольствие, и даже в глазах у него появился несвойственный ему мальчишеский азарт.

А еще Аня следила за Патрисией, которая на этом этапе тоже подключилась к сборке. Француженка старалась не встречаться глазами с мужем, который сидел на кровати и даже не делал попыток к ним присоединиться. Кажется, семейная лодка Долговых окончательно и бесповоротно пошла ко дну.

Сама Аня активно помогала Вике с ужином, но, всякий раз оказываясь возле стола, приглядывалась к вонючей конструкции из трубок, разноцветных рычагов и пружин.

– У нас спички заканчиваются, – сообщила Виктория. – Еще один коробок и все.

– Скверно, – откликнулась Аня, не отрывая взгляда от прибора.

– И крупы больше нет. Придется есть одни консервы. Нездоровая еда.

– Тогда надо скорей двигать отсюда.

Егорова встала у Кирилла за спиной и стала следить, как мальчик прикручивает к устройству какую-то детальку.

– Вы разобрались, как оно работает? – спросила она у Патрисии.

– Примерно. Вся соль в валике, на котором записано сразу несколько партитур. Их можно комбинировать с помощью рычагов и пружинных кнопок. Рычаги по бокам помогают запрограммировать движение иглы по валику. Кнопки отвечают за скорость кручения валика, она может быть неодинаковой. Есть еще меха внутри корпуса, которые нагнетают воздух в трубы.

– Заводной ключик потерян, – Кирилл указал Ане на замочную скважину,  – вместо него надо что-то придумать. И пружины нет, чтобы завод держала.

– Можно припаять ручку, как на настоящей шарманке, – влез Грач. – Только придется ее крутить постоянно.

– А почему кнопки и рычаги цветные? – не унималась Аня. – Цвет несет смысловую нагрузку?

– Принцип тот же, что и на Ключе, но здесь краски распределены хаотично, – ответила Патрисия. – У Соворотова в спасенных Геной документах есть кое-какие подсказки, будем вникать.

– Ну-ну, – хмыкнула Аня.

Она смотрела на цветные рычаги: красные, синие, желтые, белые, – и ей вспоминалась дорогущая тарелка с танцующим пингвином, купленная в отеле сто лет тому назад. Как она там, интересно, не разбилась ли?

*

Ашор и Юра вернулись к ужину усталые и осунувшиеся. Свитера они несли в руках, оставшись в футболках, на которых виднелись темные пятна пота.

– Держи, – Визард вручил Патрисии бумагу, на которой стояли новые пометки. – Граница сменила очертания и сейчас ближе к овалу. Одни пирамиды исчезли, но другие на своих местах и расстояния от них до стены даже слегка увеличилось. Мы понаблюдали за движением пузыря, изменения происходят примерно раз в три часа.

– Это же хорошо, да? – воскликнул Кирилл.