Выжить в Антарктиде

– Вам надо было стать художником, – сказал он Доберкуру.

Тот усмехнулся:

– Если я за что-то берусь, то делаю хорошо.

*

…На перевале было ветрено и холодно, гораздо холодней, чем в долине. Если совсем недавно Сергею было жарко, то теперь его охватил озноб. Он застегнулся, натянул пониже шапку, на руки – перчатки, но все равно ему казалось, что лицо заледенело, а стылый антарктический воздух вовсю уже пробирается под одежду, заставляя тело мелко дрожать.

Сергей принялся усиленно таскать камни, выбирая потяжелей, чтобы согреться. Очень быстро руки у него начали трястись от усталости, а перед глазами повисла мутная пелена. Давыдов выпрямился, выравнивая дыхание, и оглядел свое творение.

Пирамида вышла кособокая и больше походила на беспорядочную кучу, чем на метку, способную привлечь внимание. К счастью, Сережа это предвидел и захватил со склада ножницы и старую простыню, намереваясь порезать ее на длинные лоскуты. Обвязав черный камень импровизированной лентой, он соорудил сверху кокетливый бантик и пристроил на кучу сверху. Тряпица хорошо выделялась на общем темном фоне.

– Молодец, – похвалил Ашор.

Сергей потопал ногами, сделал несколько рывков и наклонов, отгоняя слабость, и отправился за фокусником дальше вдоль радужной стены.

– Ты пометь крестиком на карте точки, где мы пирамидки складываем, так легче потом их отыскать, – посоветовал он. – И знаешь, надо их, наверное, делать по три в ряд. Если одна скроется, то останутся две другие.

– Хорошая идея, – кивнул Ашор.

– Слушай, извини, что интересуюсь, но ты правда из медицинской лаборатории какие-то медикаменты спер? – спросил вдруг Давыдов через несколько шагов.

– Доберкур за моей спиной слухи распускает?

– Ну… да, – Сережа немного смутился. – Я, честно говоря, сомневался. Зачем тебе тащить старые банки и прятать на электростанции? Ерунда же выходит. Ги, значит, соврал?

– Не совсем, – Ашор сверился с картой и сделал на ней очередную пометку. – Я на самом деле высыпал в холстяной мешок коробку с мазями и оттащил на ДЭС.

– Смысл?

– Проверить хотел, пойдет Доберкур в моем мешке копаться или не пойдет, – Ашор посмотрел на озадаченного спутника и нахмурился. Он не стал говорить, что спрятал на освободившемся месте в медицинском шкафу. Сначала хотел, но отвлекся на бледный вид молодого актера.

– Постой, ты его нарочно проверял? И мази тебе не нужны?

– А сам как думаешь? Кому я здесь их продавать стану?

– Однако Ги теперь получил повод думать о тебе хуже, чем ты есть. Он же тебя чуть ли не в воровстве и корысти обвиняет! А там и до другого дойдет, более серьезного. Если все неправда, зачем ты его провоцируешь?

– Дело не в мазях, как понимаешь, а в том, чтобы составить верное представление о человеке. Я теперь знаю, на что способен Доберкур и что он обо мне думает, а вот Доберкур сильно ошибается на мой счет, хотя уверен в обратном.

– Ты тоже считаешь, что он действует исключительно в своих интересах и с ним рано или поздно придется столкнуться?

– Ты и сам умный парень, – ответил Ашор, – если есть вещи, которые тебя в человеке настораживают, не отмахивайся от собственной интуиции.

Сергей немного помолчал, а потом сказал:

– Ги настойчиво старается выставить всех в черном свете, а ты не даешь никому характеристик. Ты либо хитрее его, либо честнее.

– Надеюсь, и то, и другое, – коротко рассмеялся Ашор и тут же посерьезнел: – Сережа, ты уверен, что хорошо себя чувствуешь? Может, ты здесь меня подождешь? Я быстро.

– Да все со мной в порядке, пошли уже! – Давыдов ускорился, оставляя Визарда позади, но едва не споткнулся на подвернувшемся под ноги камне.

*

Они методично обходили границы, нанося на бумагу изгибы пузыря. Сначала повороты казались хаотичными, но постепенно на схеме стал высовываться осмысленный порядок.

– Ничего не напоминает? – поинтересовался фокусник, демонстрируя Давыдову карту.

– Две галки? Немного вытянутые знаки овна?

– Помнишь, как выглядел Ключ у Патрисии? Это похоже на один из элементов креста.

– Да ладно!

Сергей вглядывался в схему, стараясь соотнести ее с очертаниями альбигойского креста и выпирающими из него драгоценными камнями. Он боролся с желанием достать кулон и приложить к бумаге. Возможно, потом, на обратном пути, он расскажет о кулоне Ашору. Когда будет в нем уверен... Так трудно кому-то доверять в этом гадюшнике... и вообще сосредоточиться…

– Если я прав, – сказал Ашор, и голос его донесся, как сквозь вату, – следующий карман нас ждет вон за той скалой. Линия защитного купола плавно очерчивает контуры, захватывая те места на кресте, где помещаются крупные камни.

– Словно кто-то рисует Ключ одной линией, не отрывая руки от бумаги, – понял Давыдов. – Но что это нам дает, кроме того, что нам больше не потребуется бродить по периметру? Достаточно посетить контрольные точки и самим нанести контуры.

– Пузырь выглядит столь причудливо при смене программы. Помнишь, что Пат говорила о программах, в него заложенных?

– Вроде бы их несколько… Ты считаешь, это правда?

– Почему бы и нет? Такой универсальный артефакт способен на многое. Возможно, в самом начале поле было однородным, но сейчас оно явно перестраивается, – Ашор постучал карандашом по бумаге и заявил: – Надо нарисовать Ключ. Скорей всего, его центр придется как раз на пещеру, и именно центральный камень на крестовине, самый большой, отвечающий за портал, поворачивается вокруг своей оси…

– Да? – удивился Сергей. – Этот момент я, видимо, пропустил.

– Видимо, – не стал его разубеждать фокусник. – Если предположить, что место имеет значение, то все сходится! Проход, ведущий на свободу, действительно открывается в пещере, как писал в дневнике метеоролог.

– Я, кажется, слегка торможу...

Ашор внимательно взглянул на него:

– Поворачивающийся камень это как дверь, понимаешь? «Солнце» изменяет конфигурацию поля, когда в работу вступает другая программа. Например, открывается проход наружу. По правилам, это происходит практически мгновенно, но тут оно замедленно на все реагирует… процесс растянулся.

– То есть, портал уже открыт или вот-вот откроется? Мы можем туда войти!

– Не успеем. Но надеюсь, поле мерцает. Программы чередуются с некоторой закономерностью, и ее можно вычислить.

Сергей мотнул головой. Иллюзионист говорил важные вещи, но уж больно путанные. Он никак не мог толком сосредоточиться.

– Постой! Портал то открывается, то закрывается?

– Да. А пузырь сначала уменьшается, а потом опять растет и меняет при этом форму. Артефакту не хватает энергии, он сильно поврежден и не способен полноценно реализовывать сразу несколько программ, поэтому Пат и не понимает, что происходит. Пузырь пульсирует и мешает сам себе. Давай проверим, насколько я прав.

Ашор отметил на бумаге несколько точек и соединил их пунктирной линией. Получилось точное изображение кулона Патрисии, пунктир абсолютно верно воспроизвел золотой орнамент, бегущий вокруг камней. Сергей поразился: сам он долго и тщательно разглядывал переданный ему кулон, но не сумел бы так лихо его нарисовать без малейшей ошибки.

– Ты же видел Ключ мельком!

– У меня хорошая зрительная память, – Ашор сунул карандаш в нагрудный кармашек. – Идем, если за теми скалами обнаружится изгиб радужного поля, значит, я не ошибся.

Предположения иллюзиониста подтвердились, но Визард не выглядел счастливым.

– Не хочешь идти в пещеру? – догадался Давыдов.

– Придется, – вздохнул Ашор. – Для очистки совести еще один изгиб проверю. Совпадет с прогнозом – будем возвращаться. А когда добавится информация от Димы, можно будет уже с большей уверенностью рассуждать о конфигурации поля и чередовании программ. Подожди меня тут!

Пока фокусник ходил осматриваться за следующим поворотом, Сергей соорудил очередную пирамидку с бантиком. Особого смысла он в ней теперь не видел, скорей всего так далеко они приезжать с проверками не будут, поэтому сильно не старался.