Выжить в Антарктиде

Анна вставала на ноги, когда Володя выскочил на нее из беснующейся круговерти. Он схватил ее за плечи и развернул, заглядывая в лицо. На ресницах у нее налипли льдинки – ревела, значит, понял он, чувствуя одновременно злость и облегчение. Губы у Ани посинели, однако глаза смотрели с вызовом.

Грач рассердился, сам не зная на кого больше: на девушку, заставившую его волноваться, или на себя, не сумевшего удержать ее в палатке.

- Ну?! – рявкнул он, перекрикивая грозовой раскат.

- Чего «ну»?  - Егорова слабо трепыхнулась.

- Не отпустило еще?

– Я не пойду туда, лучше здесь замерзну!

- Ерунду не говори! – он принялся отряхать ее от снега, словно маленького ребенка. – Простудишься, а у нас и без того проблем выше крыши!

- То есть, я должна тебя пожалеть и не доставлять лишних хлопот?

- А почему бы и не пожалеть? – буркнул Грач. -  Шевелись давай, пока мы оба в снеговиков не превратились.

Он увел ее в палатку, с трудом сориентировавшись в буране. Внутри после обжигающего ветра было тепло и сухо, и глаза сами собой начали слипаться. Володя встряхнулся и пошел искать, во что завернуть продрогшую упрямицу и чем напоить (где-то в коробках лежала фляжка из неприкосновенных запасов). Он полагал, что Аня опять забьется в какой-нибудь угол, и лихорадочно придумывал слова, которыми станет ее уговаривать. Не хватало еще, чтобы она опять сбежала! Повезло, что он быстро ее нашел, и сам не заблудился в этом аду.

Правильные веские слова все не шли на ум. Впрочем, и Аня не спешила бессильно валиться на пол. Зябко ежась, она направилась к раненому.

Володя вдруг сообразил, что в палатке очень тихо. Снаружи бесновался ветер, швырял в натянутую на распорках брезентовую ткань пригоршни снега с такой силой, что каркас сотрясался и гудел, как барабан. Но внутри ни один звук не соперничал с бурей.

- Он что, умер? – тихо спросила Аня. – Сам?

Володя приблизился и, внезапно оробев, постарался нащупать пульс. Пульса не было.

- Да, все кончено.

Анна смотрела на него лихорадочно блестящими от непонятного страха глазами. Он приготовился отражать очередную порцию упреков и стенаний, но девушка молчала. Тогда Володя так же молча завернул ее в плед и привлек к себе. Аня не сопротивлялась – она и вправду нуждалась в утешении.

*

Буря разошлась не на шутку. Гремел гром, ветер хлопал натянутой тканью, и грубый шов на прорехе стал расползаться – пришлось занавешивать пледом, прикрепив английскими булавками ко внутреннему слою брезента.

Выйти наружу, чтобы присоединится к остальным, не получилось. В долине воцарился такой ад, какого не знала, наверное, ни одна антарктическая экспедиция. Небо расцвечивалось странными беззвучными сполохами, но они не освещали, а делали темноту еще темней. Верхушки горной цепи светились жутковатым красным светом. Опрокинутая тушка вертолета окончательно затерялась среди беспорядочных валунов, заваленных снегом. Оставалось только надеяться, что люди, укрывшиеся в пассажирском салоне, в безопасности.

Володя один раз высунул голову из палатки, и поспешил нырнуть обратно.

– Придется потерпеть его соседство, - сказал он Ане, кивая в сторону укрытого простыней покойника. – Вынесем тело, когда погода немного устаканится, иначе нас самих унесет.

- Ладно, - Аня сидела на спальниках по-прежнему закутанная в плед, и сжимала в руках пистолет, который с тех пор так и валялся на этом месте.

После нескольких глотков из фляжки, щеки ее раскраснелись, и Грач надеялся, что это спасет ее от переохлаждения, да и спокойствия придаст. Во всяком случае, трястись она совсем перестала – согрелась и смирилась с неизбежным.

– На, возьми, пусть он будет у тебя! – Аня вдруг протянула ему оружие. - Ты все равно мне не доверяешь.

Грач автоматически принял пистолет, но после секундного размышления вернул:

- Я тебе доверяю.

Анна изумленно взглянула на него снизу вверх:

- С каких пор?

Грач пожал плечами, выключил свет, экономя батарею, и уселся рядом. Пистолет, который девушка так и не забрала, он положил ей на колени. Признаться, он и сам был удивлен своим поступком.

Аня аккуратно спрятала оружие под куртку, поправила сползший с плеча плед и, набрав воздуха, как перед прыжком в воду, заявила:.

- Меня послал Борис Стальнов. Ты знал?

- Догадывался. И Дима в твоих вещах яд обнаружил.

- От яда я избавилась. Выбросила в океан, Сергей это видел.

- Дима тоже видел.

- Значит, поэтому ко мне такое доверие?

- Почему ты не исполнила то, зачем проникла на борт?

- Не смогла.

Грач усмехнулся и развернулся к девушке, хотя в потемках мало что мог разглядеть:

- Ну а ствол тебе в таком случае зачем? С ядом-то проще, не надо в глаза человеку смотреть.

- Я же говорю, забирай!

- Не буду. Ты гораздо лучше меня стреляешь. Без дураков.

- А толку? Я даже участь умирающего облегчить не сумела, на тебя хотела переложить.

- Это другое, - заметил Грач.- Ты не убийца, я сразу понял. Устранить человека ты не сможешь, Стальнов идиот, если этого в тебе не разглядел. Но вот защитить свою жизнь, если припрет, сумеешь. Есть в тебе стержень, да и для защиты не обязательно убивать, достаточно остановить. Все знают, насколько ты меткая, довольно просто наставить пистолет, и враг сдастся. На крайняк, в ногу ранишь.

Аня молчала, и Грач откинулся на ящики, прикрыв глаза.

- Чего прежде не призналась? Я же предлагал помощь.

- Была уверена, что за мной следили. Но теперь можно сказать правду, здесь, кроме нас, больше никого нет. Если ты еще хочешь услышать, конечно.

На самом деле, Стальнов, месть, безопасность, наемные киллеры – все это сейчас казалось Грачу далеким и нереальным. Он вспоминал об этом словно сквозь дымку. Часы у постели умирающего высосали из него все соки и сделали старые заботы бессмысленными. Но Аня, ее мотивы и цели интересовали его по-прежнему и даже еще сильней.

– Хочу понять, чем Стальнов тебя взял.

– Все из-за брата. Я рада, что перед смертью очищу совесть и во всем признаюсь..

- Умирать собралась? – ее умонастроение Володе не понравилось. – Зря. Лично у меня много незавершенных дел, и чувствую, вот-вот появится новое.

- Ты о чем?

- О тебе. И твоем брате. Разве не хочешь воздать Стальнову по заслугам? Мне известно, что он большой мастак выкручивать людям руки. Вот только до сих пор поймать его не могли – улик нет, свидетелей нет или они молчат. Ты хочешь пополнить число этих молчаливых неудачников?

- Не знаю. Нет, наверное.

- Тогда встряхнись! Нам придется вернуться и восстановить справедливость. Сначала тут со всем разберемся, потом твоими делами займемся. Он все-таки Пашу завалить планировал и мне немало нервов попортил, поэтому я Стальнову не спущу. Рассказывай, Аня, во что вляпалась, пока время есть.

И она рассказала – все, до последней детали. По-деловому сухо, как будто не раз репетировала речь. Ситуация со Стальновым полностью разъяснилась, но в данных условиях оставалась подвешенной. Сейчас Володю занимало другое.

- Ты в долине на что надеялась? Ведь тоже что-то знала про пещеру, признайся!

- Не знала я ничего, - отмахнулась  Анна. – Только слухи. Геннадий Альбертович многое рассказал.

- Паганель? – не поверил Грач. – А твой дед?

- А дед бормотал что-то невнятное про заколдованное место. Я всегда считала это полярными сказками. Теперь вот думаю, он слышал что-то про заброшенную станцию, ходили слухи среди его коллег, но толком понять, что он знал от других, а что сам придумал, было невозможно. В последние годы дедушка был совсем плохой… на голову слабый. Я ему не верила.

- А теперь поверила?

- Я слышала рассказы Патрисии об оазисе… ничего такого, но эта дама не столь проста. Она охотится за сокровищами древних, я в этом совершенно уверенна, но ситуация гораздо запутаннее. На Павле лица нет, когда он смотрит на жену и думает, что его не видят. Есть что-то еще, кроме сокровищ. Стальнов поспешил со своей местью. Если бы он знал, насколько крупная афера тут затевается, и сколько заинтересованных игроков соберется в Антарктиде, сидел бы и не отсвечивал. Я следила за Долговыми и их гостями. Сначала искала агента…  ну, который ко мне приставлен, потом самой интересно стало. Французы многое скрывают, каждый день преподносят новые сюрпризы.