Страница 122 из 259
На Дмитрия Ишевича Юра теперь смотрел как на святого. Ведь это он настоял на поисках.
– Там Симорский, помоги мне его дотащить, – попросил Дима, вернувшись к ним через несколько минут.
– Живой? Один?
– Да, давай поторопимся.
– А как же Вика?
– Вика, ты сможешь понести сумку? – спросил Ишевич.
– Да она даже идти не сможет! – возмутился Юра.
– Смогу, – Вика медленно сползла с камня, – и сумку тоже…
– Держи один фонарик и жди тут, потом следуй за нами, поняла?
Завадская кивнула, вцепившись в рукоятку фонарика. Дмитрий оторвал от нее Громова и потащил за собой вглубь расщелины.
– Как они тут оказались? – бормотал Юра. – Это наваждение какое-то…
Ишевич вряд ли услышал, потому и не ответил, но Громов уже и сам начинал догадываться. Это не было ни наваждением, ни бредом. Симорский и другие гости собирались на трёхдневную экскурсию в долину Чаруского, так что на перевале могли оказаться запросто. Вот только как в их компанию затесалась Вика? Она же обещала ему остаться на Кинг-Джордже! Неужели летела к нему? Зачем – о чем-то предупредить?
– Бери его за ноги, – велел Дима, вырывая Юру из размышлений, – а я со стороны головы.
Продюсер был тяжел. Отфыркиваясь от забивающего ноздри снега, они шли почти наобум в круговерти стремительно несущегося бурана, а добравшись до Вики, не дали себе и минуты отдыха, отправившись дальше.
– Если вы рассчитывали на помощь у альпинистов, то там никто не выжил, – сообщила им Вика, следовавшая за ними по пятам. Она уже немного пришла в себя и хотела внести ясность. – Мы с Игорем и остальными летели к вам, но вертолет упал. Кроме нас никто не спасся.
– Понятно, – мрачно откликнулся Ишевич, а Громов поблагодарил Бога за то, что он оставил в живых его любимую.
Павел ждал их возле раскрытого чемоданчика с рацией. Разложить он ее то ли не успел, то ли не посчитал нужным, но сейчас это уже не имело значения.
– Сворачиваемся и идем назад в долину! – объявил Ишевич.
– А как же подъемники? – спросил Павел, раскатывая спальник, чтобы уложить в него Симорского.
– Отменяется.
– Взрыв уничтожил лагерь, – тихо пояснила Вика. – Там теперь огромная яма… Канатная дорога тоже больше не существует. Мы поэтому и пошли к вам. Верили, что только вы и уцелели
Павел ничего не ответил, закрыл рацию, пристроил ее между двух камней, потом вытащил плед.
– Сделаем из пледа носилки, – предложил он. – Что с Игорем – переломы, кровотечения?
– Видимых повреждений нет, – ответил Ишевич. – Правда, я осматривал его довольно поверхностно. Но ни одной раны или торчащих наружу костей не нашел. Может, ушиб или что-то еще.
– Физиономию он себе сильно ободрал…
– От ободранной физиономии в обморок не падают, хотя, как знать…
– А ты как, нормально? – обратился Долгов к Виктории.
Та кивнула. Ишевич, однако, заставил ее расстегнуть куртку и вколол ей обезболивающее прямо через одежду.
– Подействует минут через двадцать. Нам тут до машины идти прилично, да и потом…
Подняв втроем импровизированные носилки, мужчины отправились в обратный путь. В кромешной тьме, под летящими со всех сторон снежными зарядами, им предстояло искать квадроцикл.
Рацию они бросили. Долгов хотел и спальники бросить, но Юра настоял. Дима нес медицинскую сумку, ставшую вдруг невероятно тяжелой. Громов одной рукой держал край пледа, а второй старался поддержать Вику, которая пыталась осветить им путь фонариком. Они все очень обрадовались, когда узкий луч выхватил из молочной поземки блестящий капот мотовездехода.
Носилки с Симорским в короткий багажный отсек не помещались, поэтому продюсера пристроили в кресло рядом с водительским, хорошенько привязав. Долгов опять сел за руль, Вику устроили на пледах в багажнике, а Юра с Димой пошли пешком.
Путь с перевала был сложен и отнял немало времени. В какие-то моменты снег шел такой густой пеленой, что не было видно ног ниже колена. Фары мотовездехода вязли в нем, как в вате, и Паша останавливал машину, пережидая. К счастью, подобное случалось всего лишь трижды и не длилось более пяти-десяти минут. Но и когда метель немного стихала, видимость все равно оставляла желать лучшего. Они тащились со скоростью черепахи. Громову даже вспомнились рассказы Паганеля про экспедицию Шеколтона. Отважный англичанин с друзьями, наверное, точно так же брел среди беснующейся пурги по горам, ведомый жаждой выжить и спасти раненых товарищей, оставшихся на берегу.
Павел в четвертый раз остановил машину уже в долине, когда главная трудность – спуск, усеянный скрытыми под снегом обломками, остался позади.
– Не понимаю, куда дальше, – сказал Долгов. – Мне казалось, надо поворачивать налево, к лагерю, но свет вроде как мелькает справа.
Юра тоже видел этот дрожащий огонек.
– Где свет, там и люди, – заметил он вполголоса.
– Может, наши откопали прожектор? – предположил Дима. – Хотя спектр вроде не тот…
– Да за метелью толком не разберешь, – вздохнул Громов. – Паш, давай на свет маяка.
– Приеду, расцелую того, кто догадался! – сказал Долгов. – Наверняка, это Пат. У нее богатый опыт выживания в горах, она знает, что нам понадобится ориентир.
– А если это Грач? – поддел его Ишевич. – Грача тоже расцелуешь?
– Обязательно!
Но это был не Грач, и горел не прожектор. Когда квадроцикл едва не въехал в ржавый остов самолета, всем стало понятно, где именно зажжен спасительный огонек. Это светилось одно из окон заброшенной станции Надежда.
*
[1] Псевдоним сочетается с этимологией фамилии Ишевич, которая происходит от средневекового наименования портного, швеи-шевца.
31. Жизнь продолжается?
Владимир Грач
Искать пропавшую в пурге Анну представлялось не самой легкой задачей. Как ни хотелось Грачу поспешить по горячим следам, ему пришлось сначала зажечь яркий свет, чтобы палатка светилась в качестве ориентира, и проверить раненого. Не известно, на сколько затянутся поиски – особенно с учётом того, что девушка вряд ли готова вернуться обратно в пропахший кровью и лекарствами лазарет.
Механик был плох, дышал хрипло, и в груди у него что-то булькало, но хоть сознание его благословенно оставило, и кричать парень перестал. Он теперь лишь слабо постанывал и конвульсивно дергал привязанными к кровати руками. Володя подумал, что до утра Петру не дожить.
И все же Грач в очередной раз переставил ему жгуты по всем правилам, и только после этого застегнул куртку, взял фонарик и вышел наружу.
В долине мело – и это было мягко сказано. Ветер был плотным, низинным. Он то затихал на несколько минут, то снова усиливался, почти сбивая с ног. Практически на уровне земли неслись клочковатые клубы облаков – из них и шел снег. А вверху изредка прогладывал второй слой облачности – бугристой и шевелящейся. В зловещих тучах посверкивало и раскатисто гудело.
От фонарика не было толку, но выключить его Володя не решился – хоть какой-то сигнал Анне. Тонкий и не слишком яркий луч почему-то фосфорецировал, перетекая от ярко-салатовых к темно-зеленым оттенкам. Видимо, к такому привело сочетание грозовых отблесков, эклектического теплого спектра и клубящихся низких облаков, каждое мгновение меняющих свою плотность.
- Аня!!!– гаркнул Грач во всю силу своих легких.
Он уже жалел, что потерял время. Рассчитывая, что дает девушке возможность остыть и успокоиться, он не принял во внимание, что под снегом там и тут таились невидимые опасности. Так и ноги переломать можно! И если она сейчас лежит где-то беспомощная, не имея сил докричаться до него сквозь завывающую пургу…
- Аня!! – Володе стало жутко от разыгравшегося воображения.
Егорова нашлась в метрах двадцати от ангара, когда он нарезал уже третий круг и постепенно впадал в несвойственную панику. Сначала Грач заметил шевелящееся темное пятно, оказавшееся при ближайшем рассмотрении облепленной снегом красной курткой, а уж в куртке обнаружилась и хозяйка.