Страница 21 из 33
— Дано от природы, — передразнила я дровосека, качая головой. — От одной мысли о том, что мне придется очаровывать вашего отца, меня тошнит!
— Поверьте, это и в ваших интересах, Элиза, — сквозь смех ответил Роберт и мы замолчали.
Разговор, который до этого не нужно было искусственно поддерживать, вдруг замер в неловкой паузе.
— Откровенность за откровенность, — сказал наконец бастард и кивнул на телефон, лежавший рядом со мной. — Что это?
— Это смартфон, ну, то есть телефон. Такая штука, которая позволяет оставаться на связи с другими людьми. Теми, кто далеко…
— Артефакт, позволяющий разговаривать с умершими? — переспросил Роберт и я покачала головой.
— Нет, с живыми людьми, у которых тоже есть телефон. Ведь, — я на мгновение задумалась, а стоит ли озвучивать правду, готов ли к ней дровосек, и решила рискнуть. — На самом деле я не дочь графини и зовут меня просто Лиза, Елизавета, если полностью. Я из другого мира или времени, не знаю, а здесь оказалась случайно. И, если честно, все, чего я хочу, это тупо вернуться домой.
Глава 19
И я рассказала Роберту обо всем, что со мной случилось.
С самого начала.
Он слушал внимательно и на удивление, молча, забыв на время о привычке на каждое мое слово бросать едкие комментарии.
— Теперь я лучше вас понимаю, — сказал дровосек серьезно и я пожала плечами. — До восьми лет я жил с матерью, а граф игнорировал факт моего существования. Насколько мне известно, он не оставлял попыток жениться и обзавестись законными наследниками, но, как вы понимаете, безрезультатно. И знаете, Элиза, эти восемь лет были самыми счастливыми в моей жизни.
Я слушала, не перебивая.
Впервые в жизни мужчина делился со мной чем-то глубоким и важным, без шуток и флирта, без желания получить внимание и благосклонность, просто потому что чувствовал потребность быть понятым и услышанным именно мной.
— Мы жили в небольшом, сложенном из отесанного камня доме в квартале Доброжелателей, так в те времена называлась гильдия ученых и врачей. Я помню, что двумя улицами ниже, за мельницей с водяным колесом, река впадала в небольшое озеро и летом я с другими ребятами ходил туда ловить лягушек, — Роберт улыбнулся, вспоминая, и продолжил. — Матушка воспитывала меня как графа — уроки фехтования, астрономии, латыни, этикета и точных наук, а я мечтал о банке, полной головастиков.
Я против воли засмеялась и Роберт вернул мне улыбку.
— Все свои силы она тратила на то, чтобы обеспечить мне будущее и без поддержки Стендброка. Не скажу, что был прилежным учеником, но мне было приятно радовать ее. Элианор умела любить беспрекословно, — он вздохнул и провел рукой по волосам. — А потом она умерла.
— Мне очень жаль, — сказала искреннее, испытывая ужасную неловкость.
Смерть всегда казалась мне чем-то далеким и ненастоящим.
— Мне тоже, — кивнул Роберт. — Как бы там ни было, я уверен, что граф повинен в смерти моей матери. И я не отступлюсь, пока не докажу его причастность.
— Я помогу.
Сама не знаю, откуда во мне вдруг появилось столько решимости, но я встала и, как была босиком, подошла к Роберту. Поймала его взгляд и поняла, что не смогу сделать то, что собиралась — проявить участие как привыкла в своем мире — через объятия, пусть и дружеские.
Он не поймет…
А потому только протянула руку, пожав теплую и чуть шероховатую ладонь, и улыбнулась.
— Спасибо, Элиза. Вы даже не представляете, насколько это важно для меня, — я выпустила руку Роберта, отворачиваясь.
— Да ладно, все равно ничего уже не изменить, так хоть доброе дело сделаю.
— Тогда позвольте отплатить вам той же монетой и проводить до дома. Уже поздно, а я и так злоупотребил вашим доверием.
Роберт подождал, пока я обуюсь, и, мы вышли на улицу, в теплую летнюю ночь. Но, чем ближе становились темные окна усадьбы, тем больше я хотела продлить эту ни к чему не обязывающую прогулку.
У самого крыльца я остановилась и задрала голову, любуясь звездным небом. В отличие от моего родного города, здесь ночь была полна света. В россыпи жемчужных, лиловых и голубых точек я искала знакомые силуэты, продлевая то, что должно было скоро закончиться.
— А вот и Большая Медведица, — сказала тихо, обращаясь больше к самой себе, но Роберт услышал и поднял голову. — Такая же, как дома…
— А если вы посмотрите ниже и чуть правее, то увидите Арктур — главную звезду созвездия Волопас. По легенде одна Богиня, обуреваемая ревностью, превратила смертную женщину в медведицу, и спустя время ее собственный сын, Волопас, убил несчастную во время охоты. Когда правда открылась, было уже поздно…
— Какая грустная легенда. Роберт, скажи, почему ты мне поверил?
— Что вы имеете ввиду? — переспросил дровосек.
— Тебя совсем не удивило, что я из другого мира, мой телефон и вообще, все что я тебе рассказала ты воспринял как-то слишком спокойно.
— Быть может, потому, что это многое объяснило? — он улыбнулся. — Элиза, я вырос среди магии, в любви и заботе женщины, умевшей заговаривать проказу. Ваша история лишь подтвердила то, к чему я и так привык — Вселенная бесконечна. Уникальна, если хотите. И в мире нет ничего невозможного.
— Ладно, будем считать, что я принимаю твое объяснение. Тогда у меня есть просьба.
— Все, что угодно.
— Когда я помогу тебе найти кольцо, ты поможешь мне вернуться домой.
— Безусловно, даю вам слово, — после короткой паузы отозвался Роберт и, не зная, что еще сказать, я попрощалась с ним и вошла в дом.
Почему его согласие отозвалось в душе такой тоской?
Конечно, оно обнадеживало, ведь мы стали союзниками на деле, но, с другой стороны… с другой стороны, Лиза, ты должна думать на перспективу.
И, например, напроситься к Стендброку старшему в гости, чтобы попробовать найти кольцо до венчания и тогда вероятность того, что Элиза де Бальмен второй раз сбежит из-под венца, многократно увеличится.
Но моим планам не суждено было сбыться.
Долг вызвал Роберта Стендрока старшего в столицу и, как сказала Аннабель, до конца недели его можно было не ждать. Он, конечно, извинился и слуги опять полдня разбирали присланные от имени графа подарки, но мне было наплевать.
Потому что разложенные на столе в гостинной отрезы белого шелка, фатина и органзы однозначно испортили настроение.
— Доброе утро, душа моя, — Аннабель протянула ко мне руки и уже привычным жестом коснулась губами лба. — Как спалось? Ты выглядишь усталой…
— Нормально. А это что?
Бертран распахнул двери напротив и двое здоровяков внесли в комнату огромное зеркало в резной полированной раме на четырех толстых ножках. Когда они поставили его на пол, стекло, полированное серебром, звякнуло и только присутствие графини сдержало камердинера от ругани.
Поклонившись, слуги вышли, а я с раздражением окинула взглядом разложенную повсюду ткань.
— Нужно подобрать фасон будущего платья, Элиза, — она намеренно опустила слово “свадебное”, но от этого не стало легче.
— Выбери что-нибудь на свой вкус, — буркнула я, отворачиваясь к окну.
На полу в высоких вазах стояли свежие цветочные композиции, собранные руками Аннабель. Цветы жасмина, белые и нежные, источали дивный аромат, и я подумала, что никогда больше не смогу ими наслаждаться, как раньше.
Потому что теперь это запах обреченности и покорности, запах неизбежности.
— Дорогая, — Аннабель отложила шелк с тончайшим кружевом по краю и подошла ко мне. — Свадьба для женщины — большое благо. Уверенность в завтрашнем дне, радость материнства…
— Мы что, банкроты? — я фыркнула в ответ на глупость устаревших понятий графини о том, что нужно женщине.
— Нет, но…
— Ну, так почему я не могу просто жить с вами? Почему обязательно выходить замуж?
— Потому что это твое… предназначение, — искренне удивилась Аннабель. — Как хранительница очага…
— Ладно, можешь не продолжать, я поняла!