Мы, рейнджеры

Глава 5

— Ну все, я готов! — я в нетерпении поерзал в кресле, глядя на огромный шар мемопыли.

Стиг-Рой и Светокрыл моего энтузиазма не разделяли, даром что Стиг-Рой в этот раз оставался “на стреме”.

На новую вылазку в хранилище памяти мы решались более сорока стандартных земных часов. Сначала прикидывали возможную пользу и потенциальный вред, потом думали, как половчее все провернуть. И наконец Стиг-Рой велел Светокрылу для начала поохотиться, а мне — проспать восемь часов.

Сам он тоже хорошенько отдохнул, готовясь к дежурству, и вот теперь все наконец-то было готово.

Что мне было особенно приятно — меня никто не отговаривал. Да, предупредили несколько раз, насколько все неприятно, но не пытались убеждать, что мне лучше и дальше страховать всех, сидя на пляже.

— Меня пару раз стошнило, — предостерег Стиг-Рой напоследок.

— Ну и фиг с ним! — заявил я с легким сердцем. В конце концов, не на пол же, а в специально предназначенный для таких вещей гель.

— Я буду неглубоко, смогу выбраться быстрее, чем в первый раз, — успокоил Стиг-Роя Светокрыл.

Мне его слова как раз добавили сомнений.

— А вот сейчас давайте тормознем и договоримся сразу, — я чуть было не прибавил себе роста и веса, но потом вспомнил раздувшегося Ти-Рекса и понял, как по-ребячески это выглядит. — Мы лезем туда за информацией. И мое физическое и ментальное здоровье такое же крепкое, как у тебя, — я посмотрел на Стиг-Роя. — Так что работаем на "всю шишечку". Глядишь, сейчас у тебя шок будет не так сильно выражен, и мне передастся поменьше, — это уже было предназначено Светокрылу.

— Не волнуйся, я и не планировал тебя жалеть, — “успокоил” меня Светокрыл. — Я не думаю, что это по-настоящему опасно. Просто неприятно.

— Тогда чего сидим? — поинтересовался я. — Зачетная неделя — вот что неприятно, а с тошнотой я точно смирюсь. Погнали.

Ти-Рекс сочно щелкнул хвостом по кожаной обивке кресла, соглашаясь со мной.

Оби-Ван, вот скажи мне, в какой момент я решил, что тошнота — это не страшно? Вычеркни этот день из календаря, чтобы мир забыл об этой ужасной ошибке раз и навсегда!

Знаешь, чем страшна тошнота в иллюзорной реальности? Тем, что она НЕ КОНЧАЕТСЯ!!

Я знаю, что и в реальности такое случается — при повреждении определенных отделов мозга, но это все равно другое. Одно дело, когда тебя тошнит от неполадок в теле, и совсем другое, когда от перегрузки мозга.

Ну зато я теперь смело могу сказать Ри-Рен и Ки-Даю, что мозг у меня есть. И что он не “бездонный колодец, в который сколько ни клади, уровень воды так и не поднимется”.

Ох… Не надо было думать об этих двоих. Только-только откатившийся спазм вернулся с новой силой.

Собственно, в этой самой библиотеке и правда не было ничего страшного — если не считать того, что рассекатели общались световыми сигналами и летали на немыслимых скоростях. Оби-Ван, представь, что ты мчишься на американских горках сквозь страшный сон эпилептика — вот примерно такое у меня было ощущение.

Светокрыл во всей этой светомузыке ориентировался с легкостью. Мало того, отойдя от первого шока, теперь он с жадностью поглощал информацию, подобно хакеру, “серфящему” в Сети. Мне же оставалось лишь наблюдать и стараться не слишком часто осквернять окружающий меня гель.

Я надеялся, что как-то приморгаюсь, приноровлюсь. Но нет. Чем дальше — тем становилось хуже. Светокрыл попытался выпихнуть меня из информационной карусели, но, видимо, слияние работало так, что один пилот так или иначе должен был участвовать в жизни рассекателя и делить с ним беды и радости.

— Не трать на меня время, закончишь — откачаешь, — сказал я в ответ на очередную попытку отправить меня восвояси и крепче схватился за поручень вагонетки.

Конечно же, и вагонетка, и поручень были воображаемыми, но, Оби-Ван, думаю, ты понял, о чем я. Как говорилось в очень старой поговорке, если насилия не избежать, расслабься и думай об Англии. Вот и я сел, сложив ноги "лотосом", и начал старательно отгораживаться от ощущений тела.

Наверное, это единственный раз, когда медитация реально помогла. Просто потому что все мои переживания были у меня в голове, и переключиться на страдания тела — тоже, разумеется воображаемые — было очень легко. Ноги немедленно начали затекать, спина — болеть, ухо — чесаться, нос — шмыгать, и на хаотичную цветомузыку вокруг стало откровенно плевать. Я мужественно терпел, сдавался, чесал все чешущееся, разминал все затекшее и снова преодолевал свои придуманные ужасы медитации, забыв о тошноте.

А потом я с удивлением понял, что вспышки стали не просто быстрыми и яркими, а будто бы слились в один поток. Мелькание было таким быстрым, что я просто перестал его замечать.

Что же это выходило, я — ну или обобщенный пилот в моем лице — тормозил рассекателя в инфопотоке, отвлекая на свое состояние?.. Эту мысль следовало обдумать, обсудить и еще раз проверить. А пока, рейнджер Кон-Рад, слушать команду: медитацию продолжать, тошноте не поддаваться.

Я не знаю, сколько я продержался. Ты знаешь, Оби-Ван? Наверное, несколько часов. Ну мне хотелось бы думать, что несколько часов… В любом случае, когда освещение вокруг стало равномерным, переносить эту пытку стало намного легче.

А потом мы наконец-то оттуда выбрались.

Несколько долгих минут я просто лежал на пляже, хватая ртом воздух. Потом небо мне загородил озабоченный Стиг-Рой.

— Ты как? — спросил он.

— Кажется, лучше, чем могло бы быть, — я сел и, как и он в прошлый раз, напроецировал себе напиток. Только, в отличие от Стиг-Роя, у меня это был огромный запотевший стакан, полный прозрачных кубиков льда и искрящейся колы.

Кстати, ты знал, Оби-Ван, что питание тела в слиянии во многом зависело от работы разума? То есть, когда мы ели и пили в проекции, тело усиленно потребляло воду и питательные вещества. Во все другое время они, конечно, тоже поступали, но в меньших количествах. Вот и сейчас чувство жажды уменьшалось с каждым глотком, как если бы я и правда пил прохладную жидкость.

— Так что? — поинтересовался я бодро, допив. — Сколько времени прошло?

— Примерно полчаса, — ответил Стиг-Рой, и я буквально почувствовал, как у меня вытянулось лицо. Вдоволь насладившись моей реакцией, Стиг-Рой рассмеялся и признался: — Часов двенадцать.

— Ты специально, да? — с улыбкой поинтересовался я и бросил в Стиг-Роя пригоршню песка. Тяжелые песчинки не долетели до цели, осыпавшись золотым облаком рядом со мной. — Ладно, что дальше по плану? — я встал, отряхнул задницу от песка. — Светокрылу, полагаю, надо переварить полученные знания.