Страница 38 из 46
К числу таких организаций относятся в первую очередь Японская лига друзей по оружию (Нихон гую рэммэй), Конгресс японского народа (Нихон кокумин кайги), Совет новой Японии (Син Нихон кёгикай), Союз японских студентов (Нихон гакусэй домэй) и др. Прямые наследники самураев, ультраправые извлекают на свет обветшалые идейные принципы, пытаясь возродить мировоззрение самурайства [115, с. 52], призывают к «наследованию духа и буквы самурайского кодекса бусидо» [181].
Одним из ярких примеров деятельности ультраправых сил в направлении возрождения самурайского духа может явиться «инцидент Мисима». Писатель Мисима Юкио был типичным представителем японских ультра, которые особенно активизировались в начале 70-х годов. 25 ноября 1970 г. Мисима с четырьмя своими сообщниками, принадлежавшими к так называемому Обществу щита, пошли на крайнюю меру, стремясь поднять солдат токийской базы «сил самообороны» Итигатани (Итигая) на вооруженное выступление с целью повернуть Японию на путь милитаризации. Проникнув в штаб командующего восточным военным округом генерала Масуда Канэтоси, заговорщики заставили его собрать один из полков базы у здания, в котором они находились. После этого Мисима выступил перед солдатами с речью, призывавшей к отмене конституции 1946 г. и восстановлению в японцах «национального самурайского духа». Он говорил: «Мы надеемся, что сегодня именно в "силах самообороны" сохраняется дух истинной Японии, истинных японцев, дух бусидо. Однако… армия лишена своего имени — все это привело к тому, что разлагается дух японцев и падает их мораль» [38, с. 143]. Призывы Мисима «погибнуть всем ради пересмотра антинародной конституции» не увенчались успехом. Слушатели остались равнодушными к речи потомка самураев. Результатом этой неудачи явилось харакири, произведенное в соответствии с правилами средневековой самурайской этики Мисима и его другом Морита Хиссё. Вслед за Мисима и Морита еще семь человек в Японии последовали их примеру, сделав харакири во имя возрождения великояпонского духа, веры в «чистоту и верность идеала самурая». «Инцидент Мисима» и действия правых, по замечанию журнала «Сякайсюги», еще не означают, что «в Японии вплотную приблизилась угроза новой фашизации. Однако все говорит об определенном усилении тенденций к этому» [33, с. 145, 147].
«Инцидент Мисима» сыграл свою негативную роль. Милитаристские круги развернули шумную кампанию вокруг харакири писателя, называя его «новым самураем» Японии, а его произведения стали выпускать миллионными тиражами.
Среди реакционной части современного японского общества идеал средневекового японского воинства до сих пор сохраняется и почитается, хотя и в завуалированном виде. Ореолом славы и восхищения капиталистическая пресса окружает «героев» прошлых захватнических войн. Так, в декабре 1977 г., после смерти на 88-м году жизни командующего морским императорским флотом Японии в районе Филиппин Курита, в газете «Майнити симбун» восхвалялся «воинский дух адмирала и его этика самурая» [183, с. 1].
Ёсисигэ Кодзаи, касаясь вопроса о возрождении прежней идеологии японского милитаризма, также замечал, что, несмотря на утрату основной опоры предвоенного «японского духа» — обожествленного императора, независимости современного монополистического капитала от милитаризма (императорской армии) и т. д., определенные шаги в сторону «японского духа» типа «императорского пути» все же имеют место [59, с. 126–128]. «Примером этому могут служить восстановление праздника "кигэнсэцу"[96], усиление "морального воспитания", курс на пересмотр конституции с целью восстановления суверенности императора, введение в школьные учебники мифов, препятствующих развитию научного мышления у школьников, утверждение правомерности всех прошлых войн и т. д.» [59, с. 128–129].
При этом всякие попытки министерства образования, прогрессивных организаций и левых группировок исключить и не допускать в учебную литературу пропаганду самурайского воинского духа вызывают резкую реакцию правых, которые в борьбе со своими идеологическими противниками не брезгуют даже помощью гангстерских группировок, имеющих прочную связь с правым крылом. Примечательно то, что именно в среде гангстерских групп четко сохраняется положительная оценка этики буси феодальных времен. Гангстеры больше чем кто-либо стараются своим поведением подражать самураям, так как они, во-первых, имеют оружие, подобно воинам средневековья, во-вторых, гордятся тем, что, как прежние буси, беспрекословно исполняют приказания главы своей группы (слепая храбрость во имя выполнения приказа особенно пенится).
Следует обратить также внимание на увеличение числа паломников в синтоистские храмы. В первую очередь это можно сказать о храме императора Мэйдзи и Ясукуни дзиндзя, являющемся символической могилой всех павших в империалистических войнах солдат. В этой связи примечательно то, что правящая либерально-демократическая партия Японии добивается государственной поддержки храма Ясукуни, т. е. фактически предпринимает шаги к восстановлению государственного синто — проверенного идеологического оружия самурайского милитаризма, запрещенного после войны.
Реваншистские организации и милитаристские круги, за спиной которых стоят крупные монополии, толкают правительство на путь милитаризации, стремятся соединить самурайский дух эпохи средневековья с техникой и вооружением ядерного века, насаждают идеи национализма и шовинизма. Народные массы, трудящиеся, противники войны активно выступают против возрождения милитаризма и его идеологии, старой в общих и существенных чертах по содержанию, скрывающейся под оболочкой средневекового кодекса самурайской чести. В Японии растут прогрессивные силы, которые, учитывая уроки прошлого, борются за то, чтобы милитаризм и фашизм не смогли возродиться и привести страну к новой катастрофе. Демократическая общественность требует покончить с пропагандой милитаризма и шовинизма, подчеркивает, что милитаристские тенденции не имеют ничего общего с национальными интересами японского народа. По инициативе Коммунистической партии Японии, Японского комитета мира и других прогрессивных организаций в префектурах, городах и мелких населенных пунктах организуются демонстрации и митинги, направленные против наращивания военного потенциала, принятия на вооружение оружия массового уничтожения (особенно ядерного), против японо-американского союза.
Что касается повседневной жизни японцев, то наличие пережитков самурайского прошлого в настоящее время хорошо прослеживается во время празднеств, прославляющих доблесть средневековых воинов. Как и прежде, эти праздники, рассчитанные на воспитание молодежи в духе самурайских традиций, ежегодно напоминают о прошлом сословия воинов. К их числу можно отнести уже упомянутый средневековый обычай намаои (в бывшем княжестве Даттэ); праздник клана Маэда (княжество Kara), называемый «хяку мангоку мацури» (с его непременной процессией даймё), который был выдуман в довоенной Японии при покровительстве индустриального и городского советов для поддержания памяти о самурайском прошлом страны; праздник клана и храма Такэда, проводимый в честь главы клана Такэда Сингэн (12 марта, в день смерти князя) при участии 24 конных воинов, одетых в самурайские доспехи и символизирующих военачальников феодальной армии Такэда; мацури «карацу окунти», имевший место в бывшем воинственном клане Набэсима, ябусамэ и т. д.
Таким образом, можно сказать, что наследие феодализма в лице «самурайского духа» (отчасти идеологии средневекового воинства) в несколько подновленном виде, но прежнее по сути еще живет в современной Японии.
Собственно же потомки сословия воинов не пользуются в сегодняшнем буржуазном обществе никакими привилегиями и почетом, являясь его рядовыми членами, хотя и помнят о своей принадлежности к самурайским родам.
Продолжают существовать в Японии также некоторые традиционные виды спорта, присущие некогда только сословию воинов. Большой популярностью, например, пользуется дзюдо — усовершенствованная и немного измененная форма прежнего искусства борьбы дзюдзюцу, вновь возрастает интерес к фехтованию на мечах (кэндо), которое после войны потеряло часть своих поклонников, многие японцы занимаются кюдо — японской стрельбой из лука и т. д. Некоторые из этих ставших национальными видов спорта включены в школьные программы и призваны воспитывать твердость духа, упорство и терпение, настойчивость, решительность и тому подобные качества у молодого поколения. Чемпионаты кэндо, проводимые ежегодно в отдельных обществах, городах, префектурах, а затем и в масштабах страны, в наибольшей степени способствуют распространению почитания самурайских доблестей, являются подражанием традициям буси. Их участники стремятся во время соревнований не только к спортивным рекордам, но и стараются быть похожими на воинов прошлого.