Страница 37 из 46
Невиданный размах пропаганды войны, вызванной, по словам фашистских идеологов, «необходимостью» ее ведения, достиг своей цели.
Особенно настойчиво дух самоуничтожения культивировался во время второй мировой войны, когда начали организовываться специальные штурмовые отряды смертников. Японским командованием были созданы многочисленные отряды смертников (тэйсинтай) разного назначения: смертников-саперов, матросов, управлявших торпедами (нингэн-гёрай); в конце войны испытывались особые снаряды, управляемые находившимися в них людьми (нингэн-бакудан), и т. д. В войсках для управляемых торпед употреблялся также термин «кайтэн», что являлось символикой при обозначении этого оружия. В переводе «кайтэн» означает «поворот к небу». То же относится и к символическому названию управляемых человеком самолетов-снарядов, названных «сюссуй» — «разлив», «наводнение», с помощью которых японцы надеялись повернуть ход войны в свою пользу. Однако наибольшее распространение получили части особого назначения, составленные из пилотов-самоубийц — камикадзэ-токкотайин, или просто камикадзэ. Ударный корпус камикадзэ был создан в октябре 1944 г. по приказу командующего 1-м воздушным флотом вице-адмирала Ониси (101, с. 479].
Впервые тактика воздушных атак самолетов, пилотируемых камикадзэ, была применена в сражении за залив Лейте на Филиппинских островах[94]. Один офицер штаба части, осуществлявшей первые налеты камикадзэ, так объяснял мотивы, которыми руководствовались летчики-смертники. «Наши чувства можно было выразить следующим образом: мы должны отдать свою жизнь за императора и отечество. Это наше врожденное чувство. Я боюсь, что вы этого не поймете или назовете безрассудством. Мы, японцы, строим нашу жизнь на покорности императору и верности отечеству. С другой стороны, после смерти мы хотим лучшего места в потустороннем мире, как того требует Бусидо. "Камикадзэ" является для нас воплощением этих чувств» [80, с. 122].
Малообученные пилоты-смертники, управлявшие устаревшими самолетами, гибли. в основной своей массе, не долетев до цели, под ударами ПВО союзников. Общее же число камикадзэ, погибших в конце войны, составило около 5 тыс. Таблички с именами погибших приносили все в тот же пресловутый храм Ясукуни, где находилась символическая братская могила смертников.
Анализируя тактику рейдов «самоубийц», японское командование сожалело о слишком позднем начале использования камикадзэ [57, с. 7]. Несмотря на очевидное поражение Японии в войне, милитаристская пропаганда продолжала призывать добровольцев в ряды камикадзэ для исполнения «священной воли императора».
Японская военщина в припадке шовинизма готова была пойти на безумие — уничтожение нации. Свидетельством этого является один из многих фанатичных лозунгов японских фашистов «итиоку гёкусай» — «сто миллионов погибают славной смертью».
После вступления в войну Советского Союза и стремительного наступления Советской Армии по всему фронту на. материке бессмысленность сопротивления стала очевидной даже самым реакционным кругам японского военного командования. 14 августа 1945 г., несмотря на сопротивление кучки деятелей правительства во главе с военным министром, стремившихся к продолжению войны или же принятию более приемлемых условий капитуляции, император Хирохито распорядился издать рескрипт о принятии Японией условий Потсдамской декларации, предусматривавшей прекращение войны и капитуляцию японских войск [101, с. 569–570]. «Продолжать войну при создавшемся международном положении и ситуации внутри Японии, — говорилось в речи императора, — значило бы уничтожить всю нацию… Прекращение войны в настоящее время является единственным путем спасения нации от уничтожения…» [19, с. 311]. Попытки поднять мятеж и помешать окончанию войны, предпринятые в некоторых частях фанатично настроенными офицерами, не получили поддержки и полностью провалились, [101, с. 576–577]. Ряд высших офицеров императорской армии и флота и должностных лиц правительства были не в силах смириться с поражением в войне г. совершали самоубийство путем харакири в знак «солидарности с императором», следуя тем самым древним традициям самураев.
Так закончилась серия военных авантюр, предпринятых японским милитаризмом. По словам японского историка Хаттори Такусиро, «это было невиданным за всю историю Японии поражением» [101, с. 578]. Японская военщина, опиравшаяся на самурайский кодекс бусидо, ставший знаменем шовинизма, расизма и фашизма, воспитанная на основе обычаев и традиций воинственного прошлого Японии в духе «исключительности» японской нации, получила сокрушительный военный и моральный удар.
Военное поражение нанесло удар идеологии японского империализма, оправдывавшей и освящавшей агрессивную войну, навязанную народу длительную бойню (1931–1945) под лозунгами «японский дух», «императорский путь», «дух Ямато», отравлявшую его совесть и сознание [59].
Самурайство и современность
24 августа 1946 г. парламент Японии принял новую конституцию страны, обнародованную в ноябре того же года. В ее преамбуле говорится: «Мы, японский народ, хотим вечного мира… Мы хотим занимать достойное место в международном обществе, которое борется за сохранение мира» [126, с. 17]. Таким образом, Япония навсегда отказалась от войн, от применения силы или угрозы применения силы для разрешения спорных вопросов с другими странами. Конституция отделяла также синто от государства; император становился лишь символом страны и единства японского народа, отвергая свое «божественное происхождение».
Казалось, что предпосылки для мирного, демократического развития Японии созданы. Однако такое положение не устраивало американские оккупационные власти, которым было выгодно все оставить по-старому.
В задачи правящих кругов США входило воссоздание былой военной мощи Японии с тем, чтобы использовать вооруженные силы теперь уже своего тихоокеанского партнера против национально-освободительного движения народов Азии, против социалистических и независимых стран в этом районе земного шара, а также против рабочего движения и демократических сил в самой Японии. В 1948 г. генерал Макартур в связи с этим говорил о построении форпоста против коммунизма, проходящего от Алеутских островов через Японию на Окинаву, для «предупреждения советского проникновения в западную часть Тихого океана» (цит. по [71, с. 129]).
Первым шагом к организации вооруженных сил Японии было создание под покровительством США «резервного полицейского корпуса» численностью в 75 тыс. и «морского корпуса безопасности» в 18 тыс., ставших после начала военных действий в Корее (1950), основой нынешних «сил самообороны», которые предназначались только для обороны собственно Японии [126, с. 33–34]. В настоящее время силы самообороны в количественном отношении еще невелики, тем не менее они представляют серьезную потенциальную базу для развертывания массовой армии[95] — значительную часть личного состава этих войск составляют офицеры.
Обращает на себя внимание также моральная обработка офицерского и рядового состава «сил самообороны», которой придается, как и в императорской армии, особое значение. Суть этого «морального воспитания», как его называют в войсках, заключается в «преданности родине, гордости за принадлежность к силам самообороны (что похоже на гордость за принадлежность к сословию буси у самураев. — А. С.), понимании назначения войск самообороны» [127а, с. 30]. При этом руководство армии считает необходимым «учить солдата размышлять об истории и традициях страны» [127а, с. 30]; нетрудно догадаться, о каких традициях и каких моментах истории Японии говорят идеологи «сил самообороны». Естественно, они подразумевают самурайское прошлое и военные победы императорской армии во время империалистических войн.
С другой стороны, рост «сил самообороны» и послевоенное возрождение экономики Японии позволили реакционным силам вновь вернуться к пропаганде идей национализма, требованию реанимировать культ императора, восстановить древние традиции и повернуть страну на путь милитаризации. Националистические и ультраправые организации выступают под военными лозунгами, требуют восстановления конституции 1889 г. вместо «антияпонской», по их словам, конституции 1946 г., «ущемляющей» якобы суверенные права японского народа, возрождения синто, аннулирования подписанных в конце второй мировой войны соглашений (в частности, решений Ялтинской и Потсдамской конференций), выдвигают реваншистские требования и территориальные претензии.