Владыка кошмара

34. прибытие

И тогда я вспомнил, что вместе с Рошелем... Или Рошелье... Дурная у меня память на мертвецов... Так вот, вместе с ним на Тиберий зашли ещё трое — два морских пехотинца с ружьями и лейтенант, мужчина с длинными кучерявыми волосами. Прямо сейчас все они, связанные толстыми морскими верёвками, лежали на верхней палубе у правого борта. Услышав моё приближение, что было довольно просто, ибо деревянные доски сильно скрипели у меня под ногами, лейтенант задрыгал ногами, повернулся и уставился на меня красными от ярости глазами:

— Пират, ублюдок, тварь... Что вы с делали с мастером Рошелем? Вы за это заплатите! Проклятые пираты... Мастер Рошель не простой капитан. Вы знаете, что у него за фамилия? Монет! Рошель Монет! Ублюдки! Немедленно развяжите меня и отпустите его благородие, не то...

Я кивнул.

— Развяжите его.

Все опешили. В том числе и сам лейтенант, который, по всей видимости, совершенно не ожидал, что его угроза действительно сработает. На секунду он растерялся, затем «понял», и на его лице появилось надменное выражение. Взгляд его сделался презрительным.

То же самое можно было сказать и про матросов; они, видимо, тоже решили, что я испугался, но приказ всё равно исполнили.

Спустя минуту верёвки спали. Лейтенант, потирая руки и задирая нос, сказал:

— А теперь я требую, чтобы вы немедленно отпустили его благородие.

Я ответил ему спокойным голосом:

— Капитан Рошель решили временно сделаться гостем нашего судно.

Если он действительно был важным человеком, полезно было сделать из него «заложника». Это обезопасит Тиберий и его команду от слишком решительных действий со стороны конфедерации.

— Вы... — насупился было лейтенант.

— Мы ему позволили, вам — нет. Выбросьте его за борт, — сказал я и махнул рукой.

Матросы растерялись. Глаза лейтенанта сделались стеклянными.

— Живее, — прибавил я ленивым голосом.

Наконец двое мужчин схватили его за руки и приподняли. Лейтенант пришёл в себя последнюю секунду, закричал, стал брыкаться ногами, а потом немедленно полетел вниз. Через пару секунд раздался хлопок — его тело ударилось о воду.

— Ах... Стойте... — вдруг затараторил один из морских пехотинцев. — Господин Фридрих не умеет плавать!

Я прислушался.

Действительно, звук был такой, как будто кто-то захлёбывается.

— А ты умеешь?

— Ну да... Ах, стойте...

— Тогда помоги скорей господину Фридриху.

После этого морские пехотинцы в спешном порядке присоединились к своему лейтенанту. Некоторое время я стоял на краю мачты и наблюдал за тем, как они барахтаются посреди моря; затем, убедившись, что мужчины подобрали старика, лицо которого к этому времени сделалось совершенно синим, и стали удаляться по направлению к своему неподвижному кораблю, потёр руки.

Вот и всё. Одной проблемой меньше... Или вернее будет сказать больше, но по крайне мере не в ближайшей перспективе.

Обернувшись, я увидел, что матросы Тиберий смотрят на меня растерянными глазами.

— Чего стоим? — спросил я спокойным голосом. — За работу.

Мужчины постояли ещё некоторое время, потупили взор, а затем резко, в какой-то детской спешке бросились исполнять свои обязанности.

После я велел связаться с фрегатом и потребовать, чтобы с последнего нам передами припасы и пушки, а сам направился в свою каюту. В коридоре за мной увязался Дэвид. Лицо его было взволнованным.

— Ваше благородие, — спросил он. — А что... Если позволите, что случилось с капитаном Рошелем? Ваш план прова... В смысле, не очень хорошо сработал?..

— Капитан Рошель в моей каюте.

— Вот как... — выдохнул Дэвид. В его голосе звучало облегчение. — Вы намереваетесь потребовать за него выкуп?.. Это несколько опасно, ваше благородие, но если он действительно представитель семейства Монет, тогда...

На этих словах Дэвид резко замолчал. Я открыл дверь своей каюты, подвинул собственное огромное тело и вошёл, открывая ему вид на Рошеля, который лежал против стола. Дэвид опустил голову, разглядывая тело капитана и чёрную дырку у него в голове, покрытую свернувшейся кровью.

— Это не я сделал.

— ...

— Правда.

— . . .

— Кстати, как думаешь, сколько можно выручить за тело?..

...

...

...

В итоге тело Рошеля принесло нам великое множество проблем; на корабле едва ли найдётся подходящее место для хранения мертвеца, а просто бросить его в трюм или на палубу мы не могли.

Это было негигиенично.

В итоге по моему приказу его засунули в бочку, закупорили, замаслили, а затем поместили в одну из великого множество свободных кают Тиберия. Последний в своё время был пассажирским судном, так что их у него было более чем достаточно.

Впрочем, даже после этого несколько матросов попросили перебраться в другой крыло, ибо уже через пару дней стали улавливать странный запашок.

Вполне может быть, что ещё через неделю запах распространился бы на добрую четверть корабля, если бы вскоре на горизонте не замаячила твёрдая земля.

Ещё на рассвете мы заметили, что море было необыкновенно оживлённым; один за другим нам встретились сразу три кораблями, и над некоторыми из них реяли чёрные флаги. А ещё через пару часов на западе протянулись зеленеющие горы и береговая линия, которая плавно превратилась в просторную бухту, занимавшую всё пространство от края до края горизонта.

Сотни кораблей всех видов и размеров стояли на якоре, спускали лодочки, поднимали и опускали паруса; перед ними находился необычайно оживлённый порт. Матросы и рабочие, одетые в разномастные, иной раз даже пёстрые наряды, грузили, выгружали, кричали, шептались или молча сидели на ромовых бочках и ящиках с пушечными ядрами и курили трубки.

Мы прибыли на границу четвёртого моря — архипелаг Зубастой Короны. А если быть конкретней, — Дэвид сверился с картой, — на пятый зубец, где располагался вольный город Семпере. Одно из немногих действительно свободных мест в так называемой обитатели свободных душ, ибо все прочие зубья и города в большинстве своём были заняты всевозможными пиратскими фракциями либо принадлежали властным морским лордам, которые занимали первые строчки в списке «Истинных повелителей моря», одним из которых мечтал сделаться сам Натаниэль.

И мечта это была весьма отдалённой. Каждый такой повелитель располагал целой флотилией, в то время как у сына семейства Фердинанд был единственный корабль, причём настолько нелепый, что, когда мы шли в порт, многие пираты стали скалить золотые зубы, а человек, который отправился встретить нас и взять положенный налог, — потому что разумеется даже в «обители свободных душ» собирались налоги, — усмехнулся и спросил, правда ли мы пираты, а не торговое судно, не, как он выразился, дамочка, которая состригла волосы и нацепила повязку, но забыла снять платье, прежде чем заявиться в кабак?..

Я оставил его замечание без комментариев.

Наконец мои матросы отправились в ближайший бар; я приказал Дэвиду заняться вопросом снабжения, а сам поднялся на Тиберий. Стоило мне вернуться в свою каюту, как я свалился на стул, который тотчас издал отчаянный скрип, и стал потирать свои слипающиеся глаза.

На протяжении последних нескольких дней мне всё сложнее было оставаться в сознании; у меня оставалось совсем немного времени, прежде чем мне придётся покинуть Натаниэля и вернуться в дом на берегу. Перед этим, однако, мне следовало сделать ещё несколько важных приготовлений.

В первую очередь я достал из тайника стеклянную сферу и поставил на стол; изначально я не собирался превращаться её в сокровище сновидения, ибо она могла пригодиться самому Натаниэля, — это был его единственный козырь, — однако затем я понял, что даже если сделаю её «моей», как выражался мой предшественник, сфера вовсе не обязательно сразу исчезнет.