Страница 47 из 81
33. благородный пират
Я сморгнул.
Затем снова посмотрел на Рошеля.
Его глаза закатились, как маленькие белые шарики.
— ...
...И что это было?
Нет, правда, что это сейчас было?
Не успел я опомниться, как тут же выбежал в коридор. Хризантема была ещё здесь. Я нагнал её и схватил за плечо. Девочка повернулась и посмотрела на меня совершенно спокойными глазами. Лишь хорошенько присмотревшись я заметил, что за ними, за этими серыми стёклышками, пляшут огоньки.
— Нам... Надо поговорить, — сказала я, стараясь делать размеренный голос. Хризантема помолчала некоторое время, как будто обдумывая деловое предложение, затем кивнула.
Интересно, сколько времени пройдёт, прежде чем команда Рошеля заметит неладное? Десять минут? Двадцать? Его не было уже почти пятнадцать. И всё потому что я растянул рассказ, который, при желании можно было передать всего за пару минут...
Когда мы вернулись в каюту и прошли возле трупа Рошеля, Хризантема вдруг сильно пнула его ногой по голове, так что из уха мертвеца высунулся кровавый червячок.
Я достал ручку и листок бумаги и сказал:
— Можешь написать... Зачем ты это сделала?
Хризантема посмотрела на меня, медленно приподняла ручку и написала:
«Это личное».
Личное... Они что, были знакомы? Каким образом? Может, Рошель был её прежним, прошу прощения, «владельцем»? Какой ублюдок. Но дело не в этом.
Я спросил:
— И что мне теперь делать?
Хризантема хмыкнула и показала большим пальцем на книжный шкафчик, в тайном отделении которого лежала стеклянная сферу.
— Ты предлагаешь уничтожить фрегат?
Хризантема не ответила. Как будто ответ на этот вопрос был совершенно очевидным.
— Но тогда его команда погибнет.
Девочка на секунду удивилась, затем посмотрела на меня с прищуром и написала:
«И ты называешь себя пиратом?..»
В её взгляде появилось лёгкое презрение.
Я замолчал.
У меня возникло стойкое ощущение, что динамика наших отношений сделала какой-то совершенно неправильный поворот.
После этого девочка нетерпеливо сложила руки и отвернулась. Я же задумался. Что мне теперь делать? Неужели действительно придётся уничтожить фрегат и потопить команду только для того, чтобы сохранить тайну моего сокровища? А может просто пробить ему корпус, и, пока он будет тонуть, подобрать матросов и швырнуть их в трюм? Нет. Опасно. Места на Тиберии было полно, но практика показывает, что держать больше пленников, чем имеется матросов на корабле — дурная затея.
Я вздохнул и откинулся на спинку стула, который тут же жалобно заскрипел.
Как ни посмотри, мы попали в безвыходное положение. Вернее, выход на самом деле был, просто не совсем «опрятный...»
Ладно, ничего не поделаешь. Иной раз обстоятельства требует идти на определённые жертвы.
Я направился к книжному шкафчику, достал из потайного отделения стеклянную сферу и водрузил её на стол. Нижняя ёмкость на данный момент была наполнена песком примерно наполовину. Остальной песок я хранил в другом, более тайном месте. Именно его запасы, а вовсе не сокровище, были моей главной тайной.
На данный момент верхний ярус представлял собой миниатюру моря и два стоявший друг подле друга маленьких, как будто игрушечных кораблика. Мне пришлось хорошенько присмотреться, чтобы понять, какой из них был моим. Ведь стеклянная сфера не в полной мере отражала реальность. Например, сколько не приглядывайся, рассмотреть в ней людей или слишком маленькие вещи было невозможно.
Забавный момент заключался в том, что данные миниатюрные кораблики действительно напоминали сделанные на заказ игрушки. Если хорошенько присмотреться, на них можно было заметить миленькие детали — например, чёрный флаг, на котором белеет миниатюрная черепушка, хотя мой настоящий, сделанный на заказ весёлый Роджер был намного более изысканным.
Я нашёл свой кораблик, а затем осторожно положил свои полные пальцы на фрегат конфедерации и приподнял его. Всё это время Хризантема несколько скучающим, однако внимательным взглядом наблюдала за моими действиями. Через несколько секунд на её губах появилась презрительная усмешка, которая, однако, моментально исчезла и сменилась оцепенелым выражением, когда девочка догадалась, что именно я собираюсь сделать.
Я не стал швырять фрегат в сторону, переворачивать или приподнимать его с целью сбросить с небесной высоты; вместо этого я осторожно переместил его на приличное расстояние от Тиберия, а затем сильным движением своих полных пальцев переломал его мачту и сбросил её и парус в море.
— Фух... Вот и всё, — сказал я.
С верхней палубы доносились крики.
— ...Теперь они не смогут устроить за нами погоню, да и ближайший порт увидят нескоро.
Если, собственно, вообще увидят, потому что теперь им придётся либо отдаться на волю течения, либо добираться на вёслах. В некоторой степени это тоже был почти смертный приговор... Но этого самого «почти» было достаточно, чтобы сделать мою совесть чистой.
Я потёр руки и довольно кивнул. А затем почувствовал на себе пристальный взгляд Хризантемы. Некоторое время девочка просто разглядывала меня, затем резко схватила ручку и написала:
«Зачем?»
— Что зачем?
Она нахмурилась:
«Зачем ты их пощадил? Теперь они расскажут про твоё сокровище, будет погоня. У тебя только один корабль и меньше сотни человек. Они тебя уничтожат. Возьмут измором. Сперва заставят израсходовать запасы песка, а потому схватят и повесят. Ты что, идиот???»
...Можно было обойтись одним восклицательным знаком.
И вообще, много вопросов для человека, который, собственно, и устроил эту заварушку.
Я покачал головой и ответил:
— Ничего ценного у них на корабле нет, если только пушки и ядра, но их мы ещё можем заставить передать нам на лодках, а в остальном... Я пират, а не убийца, — сказал я, стараясь звучать как можно более благородным образом.
А что? Имею право. Я ведь действительно добрый человек.
К тому же, по правде сказать, мне было несколько всё равно, если Натаниэля поймают. Его «стартовые условия» были не сказать, чтобы совсем благоприятными, корабль его был развалиной, команда — сборищем дурачков, которые повелись на обещание огромной зарплаты... Единственную настоящую ценность представляли собой стеклянная сфера — которую я мог сделать своим сокровищем сновидения, и тогда она будет исключительно моей, — и, пожалуй, Дэвид. Он был хорошим помощником, но вообще ему не помешает найти себе более дельного капитана.
Поэтому я вполне мог, когда мы причалим в порт, поискать себе более подходящее тело.
Великого пирата, например, или короля. Меня ничто не сдерживает; напротив, мне следует пользоваться всеми привилегиями эфемерного фантома.
Но Хризантема ничего этого не знала.
С её точки зрения я действительно поступал довольно глупо.
Девочка снова окинула меня внимательным взглядом, затем притянула записную книжку, зачеркнул «что» в последнем предложении, поменяла вопросительные знаки на восклицательные и вышла за дверь. Я покачал головой и проследовал за ней.
Поднимаясь на верхнюю палубу, я встретил Дэвида. Последний выглядел необыкновенно нервным. Заметив меня, он прокашлялся и сказал:
— Ваше благородие, там...
— Я знаю.
Он кивнул.
— Тогда... Что прикажете делать с пленниками?
— Пленниками?
Ах да, свита Рошеля.
Сейчас придумаем...