Страница 2 из 55
Она открыла стальную дверь, которая вела в комнату в подвале. На лестнице было темно, но откуда-то из глубины подвала лился свет.
Я вздрогнула.
— Ты же не хочешь туда спускаться?— прошептала я.
Я должна была знать ответ. Это была Джианна.
— Да, но ты останешься на лестнице, — сказала Джианна, прежде чем начать спускаться.
Я колебалась лишь секунду, прежде чем пойти за ней. Никто никогда не говорил, что я хорошо выполняю приказы.
Джианна сверкнула глазами.
— Оставайся там. Обещай мне.
Я хотела поспорить. Я больше не была маленьким ребенком. Но тут внизу кто-то закричал, и волосы у меня на затылке встали дыбом.
— Окей. Обещаю, — быстро сказала я.
Джианна повернулась и спустилась по оставшимся ступенькам. Она замерла, когда достигла последней ступеньки, прежде чем, наконец, вошла в подвал. Я видела только часть ее спины, но по тому, как напряглись ее мышцы, я поняла, что она расстроена. Раздался приглушенный крик, и Джианна вздрогнула. Несмотря на страх, стучащий в висках, я прокралась вниз. Мне нужно было знать, что видела моя сестра. Она не из тех, кто легко сходит с ума.
Даже, как я пошла вниз я знала, я буду сожалеть об этом, но я не могла устоять. Я устала быть в стороне от всего, всегда быть слишком молодой, каждый день напоминать себе, что я нуждаюсь в защите от себя и всего вокруг.
Как только мои ноги коснулись пола подвала, мой взгляд остановился в центре комнаты. Сначала я даже не могла понять, что происходит. Как будто мой мозг давал мне шанс уйти и ничего не знать, но вместо того, чтобы убежать, я осталась и смотрела. Мой мозг заработал на полную мощность, впитывая каждую деталь, каждую ужасную деталь передо мной. Детали, которые я все еще живо помнила годы спустя.
Двое русских, которые напали на нас, были привязаны к стульям. Маттео и еще один человек избивали и резали их, причиняя боль. В глазах потемнело, и ужас подступил к горлу. А потом мой взгляд остановился на Ромеро, на его добрых карих глазах, которые были не такими добрыми, какими я их помнила. Его руки тоже были в крови. Хороший парень и рыцарь в сверкающих доспехах, о которых я мечтала, но это был не он. Крик вырвался из моего тела, но я могла сказать это только из-за давления в груди и горле. Я не слышала ничего, кроме шума в ушах.
Все уставились на меня, как на сумасшедшую. Я не уверена, что произошло после этого. Я вспомнила фрагменты. Чьи-то руки схватили меня, крепко держали. Успокаивающие слова, которые не помогали. Я вспомнила теплую грудь у себя за спиной и запах крови. Была короткая жгучая боль, когда Маттео ввел мне что-то, прежде чем мой мир превратился в жуткое спокойствие. Ужас все еще был там, но он был укутан тёплым одеялом. Мое зрение было затуманено, но я смогла разглядеть Ромеро, стоящего на коленях рядом со мной.
Он взял меня на руки и выпрямился. Вынужденное спокойствие победило, и я расслабилась у него на груди. Прямо у меня на глазах красное пятно изуродовало его белую рубашку. Кровь людей, которых пытали. Вяло ужас пытался прорваться сквозь лекарство, но это было бесполезно, и я сдалась. Мои глаза закрылись, когда я смирилась со своей судьбой.
***
Ромеро
Как мужчины, мы должны были оберегать тех, кого поклялись защищать: слабых, детей, женщин. Я, в частности, посвятил свою жизнь этой цели. Многие задачи в моей работе заключались в том, чтобы причинять боль другим, быть жестоким и холодным, но держать людей в безопасности всегда заставляло меня чувствовать, что во мне было больше, чем плохое. Не то чтобы это имело значение; если бы Лука попросил меня, я бы сделал все плохое, что только можно вообразить. Легко было забыть, что, несмотря на нашу собственную этику, мораль и кодексы, мы делали людей теми, где большинство людей воспринимало это как зло. Услышав крик Лилианы, я вспомнил нашу настоящую природу, мою настоящую природу. Крики русских не тронули меня. Я уже слышал это и кое-что похуже. Но этот пронзительный, нескончаемый крик девушки, которую мы должны были защищать, был как удар в живот.
Хуже всего были выражение ее лица и глаз; они показали мне, кто я такой. Может быть, хороший человек и поклялся быть лучше, но я был хорош в своей работе. Обычно мне это нравилось. Даже искаженное ужасом лицо Лилианы не вызывало во мне желания стать кем-то другим. Тогда я еще не понимал, что этот проблеск жестокости был даже не худшим способом испортить ей жизнь.
***
Лилиана
Я проснулась от чего-то теплого и мягкого под моим телом. Мой разум был вялым, но воспоминания были ясными и сфокусированными, более сфокусированными, чем мое окружение, когда я, наконец, осмелилась открыть глаза. Движение в углу привлекло мое внимание. Ромеро прислонился к стене напротив меня.
Я быстро проверила комнату, в которой находилась. Это была спальня для гостей, и мы с Ромеро остались одни за закрытой дверью. Если бы не последствия того, что Маттео ввел мне раньше, я бы снова начала кричать. Вместо этого я молча смотрела, как Ромеро идет ко мне. Я не была уверена, почему я думала о нем как о безобидном, теперь каждое его движение кричало об опасности. Когда он почти добрался до кровати, я съежилась, прижимаясь к подушке. Ромеро сделал паузу, его темные глаза смягчились, но их доброта больше не могла обмануть меня, не после того, что я видела.
— Все в порядке. Ты в безопасности.
Я никогда в жизни не чувствовала себя в опасности, до сих пор. Я хотела вернуть свое блаженное неведение. Я ничего не сказала.
Ромеро взял с тумбочки стакан воды и протянул мне. Мои глаза искали кровь на его руках, но он, должно быть, тщательно их помыл. Даже между пальцами и под ногтями не было ни малейшего намека на покраснение. У него, наверное, была большая практика по очистке крови. При этой мысли к горлу подступила желчь.
— Тебе нужно выпить, детка.
Мои глаза взлетели к его лицу.
— Я не ребенок.
Тень улыбки скользнула по лицу Ромеро.
— Конечно, нет, Лилиана.
Я искала в его глазах насмешку, намек на темноту, которая была в подвале, но он выглядел как хороший парень, каким я хотела его видеть. Я села и взяла стакан. Моя рука дрожала, но я сумела не пролить воду на себя. Сделав два глотка, я вернула стакан Ромеро.
— Ты скоро сможешь пойти к сестрам, но сначала Лука хочет поговорить с тобой о том, что ты видела сегодня, — спокойно сказал он.
Страх пронзил меня, как холодное лезвие. Я выскользнула из кровати, когда кто-то постучал в дверь и через мгновение вошел Лука. Он закрыл дверь. Я перевела взгляд с него на Ромеро. Я не хотела сломаться, как это было раньше, но я чувствовала еще один приступ паники, пробивающийся сквозь наркотики в моей крови. Я никогда не оставалась с ними наедине, и после сегодняшних событий это было уже слишком.
— Никто не причинит тебе вреда, — сказал Лука своим глубоким голосом.
Я пыталась ему поверить. Ария, казалось, любила его, так что он не мог быть плохим, и он не был в подвале, мучая русских. Я рискнула еще раз взглянуть на Ромеро, который не сводил с меня глаз.
Я опустила голову.
— Я знаю, — сказала я наконец, что вероятно прозвучало как ложь. Я глубоко вздохнула и посмотрела на подбородок Луки. — Ты хотел поговорить со мной?
Лука кивнул. Ни он, ни Ромеро не подошли ближе. Возможно, мой страх был для них ясен как день.
— Ты не можешь рассказать Арии о том, что видела сегодня. Она расстроится.
— Я не скажу ей, — быстро пообещала я.
Я не собиралась с ней об этом разговаривать. Я не хотела вспоминать события, не говоря уже о том, чтобы рассказывать о них. Если бы я могла, я бы немедленно стерла их из своей памяти.