Страница 16 из 55
— Тебе помочь отполировать коллекцию?
Фаби вскинул голову. На его бледном лице промелькнуло восхищение. Он ничего не сказал, но протянул Ромеро тряпку.
Ромеро присел на край стола и вытащил из кобуры свой нож. Длинное изогнутое лезвие, которое выглядело абсолютно смертоносным. Глаза Фаби загорелись, и он поднялся со стула, чтобы взглянуть поближе.
— Ух ты, — выдохнул он.
— Наверное, сначала надо его отполировать. Твои ножи в гораздо лучшем состоянии.
— Это потому, что они только для вида, — сказал Фаби. — Но твое оружие настоящее. Скольких ты из него убил?
Я быстро закрыла дверь. Хватит с меня смертей на одну ночь. Я не хотела знать, сколько Ромеро натворил за свою жизнь. Я посмотрела вниз, в сторону спальни, где ждал труп матери, потом повернулась и направилась в свою комнату. У Арии был Лука, у Джианны Маттео, а на данный момент даже у Фаби был Ромеро, но я справлюсь с этим в одиночку. Я занималась этим неделями и месяцами.
Ромеро
Я хотел быть рядом с Лили, хотел утешить ее, но я уважал желания Арии. Она тоже прошла через достаточное дерьмо и не нуждалась в дополнительном горе, беспокоясь о сестре.
Вместо этого я показал Фабиано, как обращаться с ножом, как обнажать длинное лезвие так же быстро, как и короткое. Было легко отвлечь его от печали. Но, черт возьми, не он нуждался во мне больше всего.
Нуждался во мне? Черт возьми, если я начну думать так сейчас, у меня будут большие неприятности. Лили не была моей ответственностью, и она определенно не нуждалась во мне.
Фаби вытащил нож из кобуры, которую я ему одолжил, и усмехнулся тому, как быстро он это сделал. Когда-то я был таким же, жаждал узнать все, что можно узнать о борьбе, о победе. Жажду проявить себя. Мой отец был сборщиком долгов и никогда не разговаривал напрямую с Капо. Я хотел быть лучше, чтобы доказать свою ценность ему и себе. Фабиано возлагал на свои плечи огромные надежды, у него было много способов потерпеть неудачу, но очень мало вариантов преуспеть.
— Мне нужно к Луке, — сказал я наконец.
Фаби кивнул и откинулся на спинку кресла. Он взял тряпку и снова протер тот же нож. Наверное, он провел так всю ночь, а может, и несколько дней.
Я вышел и направился к лестнице, но остановился перед дверью Лилианы, прислушиваясь. Может, я хотел услышать плач, чтобы ворваться и утешить ее, быть ее рыцарем в ебаных доспехах.
Я двинулся дальше.
Глава 6
Лилиана
Во время похорон я выглядела смертельно бледной. Ария, Джианна и я были одеты в те же скромные черные платья и балетки, наши волосы были собраны в пучок. Я не воспользовалась косметикой, хотя синяки под глазами пугали. Отец устроил грандиозные похороны: дорогой дубовый гроб, море прекрасных цветов, только лучшая еда. Он вел себя как опустошенный вдовец, которого все ожидали увидеть. Это было великолепное шоу. Он должен был быть рядом с мамой, когда она действительно нуждалась в нем. Это было только для того, чтобы произвести впечатление на людей и возможно, заставить его чувствовать себя лучше. Даже такой человек, как он, должен чувствовать вину за то, что бросил умирающую жену.
Похороны были большим событием в нашем мире. Отец был важным человеком, поэтому смерть матери стала событием в обществе. Все хотели присутствовать, и все плакали крокодиловыми слезами, выражая свои соболезнования. Мои глаза были сухими, как песок. Я видела, как люди смотрят в мою сторону, ожидая, что я заплачу по маме, чтобы показать реакцию, которую все они ожидали от меня. Но я не могла плакать. Я не хотела плакать, не в окружении стольких людей с их фальшивыми слезами. Они притворялись, что заботились о моей матери, что знали ее, но никто из этих людей не навещал ее, когда она была привязана к дому. Она умерла для них задолго до смерти. Как только она перестала быть светской дамой, ее бросили, как грязную тряпку.
Отец обнял нас с Фаби за плечи и повел к гробу. Я вздрогнула от его прикосновения. Я не думаю, что он понял, что это отвращение к его близости вызвало мою реакцию, потому что он действительно сжал мое плечо. Мне потребовалось невероятное самообладание, чтобы остаться на месте и не оторваться от него.
Священник начал молиться, когда гроб медленно опустили в яму. Я посмотрела сквозь ресницы и поймала взгляд Ромеро над могилой. В отличие от Луки и Маттео, которые прилетели на похороны, Ромеро не разрешалось стоять на этой стороне с нашей семьей. Выражение его лица было серьезным, когда мы смотрели друг на друга, но затем он снова опустил взгляд на гроб. Последние несколько дней он избегал меня. Когда я входила в комнату, где он находился, он обычно уходил под глупым предлогом. Было очевидно, что он не выносил моего присутствия и не знал, как сказать мне об этом. Теперь все ходили на цыпочках вокруг меня и моих братьев. Я хотела, чтобы он сказал мне правду. Я справлюсь. Отец повел нас обратно к остальным скорбящим, подальше от могилы матери, и наконец отпустил меня. Я тихонько вздохнула, радуясь, что нахожусь вдали от света прожекторов и отца.
Как только люди направились к гробу, чтобы попрощаться в последний раз, я попятилась. Никто меня не остановил. Никто даже не заметил. Они были заняты своим шоу. Я повернулась не оглядываясь. Я бросилась вниз по тропинке, прочь от могилы, разбрасывая камешки, когда мои ноги стучали по земле. Я даже не была уверена, куда иду. Кладбище было огромным, там было много мест, где можно найти покой и тишину. Я добралась до места, еще более роскошного, чем то, где была похоронена мать. Меня окружали ряды старых семейных склепов. Большинство из них были заперты, но одна железная калитка была приоткрыта. Убедившись, что за мной никто не наблюдает, я открыла ее и проскользнула внутрь. В подвале было прохладно, и запах плесени ударил мне в нос. Все было сделано из серого мрамора. Я медленно опустилась и села, прислонившись спиной к холодной стене.
В такие моменты я понимала, почему Джианна сбежала. У меня никогда не было желания навсегда оставить эту жизнь позади, но иногда мне хотелось сбежать хотя бы ненадолго.
Я знала, что рано или поздно кто-нибудь заметит мое отсутствие и начнет меня искать, но мне было все равно, что отец потеряет свое дерьмо из-за меня.
Не прошло и часа, как я услышала, что кто-то зовет меня по имени. Я открыла рот, чтобы ответить, но не издала ни звука. Я прислонилась головой к мрамору и выглянула из-за решетки железных ворот. Так часто в своей жизни я чувствовала себя окруженная невидимыми прутьями, и теперь я искала укрытие за ними. Горькая улыбка скривила мои губы. Снаружи склепа захрустели шаги. Я затаила дыхание, когда кто-то появился за воротами.
Высокая и знакомая фигура маячила перед мной. Ромеро. Он еще не видел меня, но его глаза осматривали окрестности. Они пролетели прямо над тем местом, где я пряталась, и он уже собирался отвернуться. Я могла бы спрятаться, остаться наедине со своим гневом, страданием и печалью, но внезапно мне этого не захотелось. По какой-то причине я хотела, чтобы Ромеро нашел меня. Он не притворялся, что плачет, и он не был членом семьи; он был в безопасности.
Я тихонько откашлялась, но такой человек, как Ромеро, не мог этого не заметить. Он повернулся и посмотрел на меня. Он направился ко мне, открыл калитку и вошел, наклонив голову, потому что был слишком высок, чтобы стоять. Он протянул мне руку. Я искала в его глазах жалость, которую так ненавидела, но он выглядел просто обеспокоенным и, возможно, даже заботливым. Я не знала, как отнестись к его беспокойству, когда не так давно он сделал все возможное, чтобы держаться от меня подальше.