Верь мне

– То есть… Прямо сейчас?

Голос свой не узнаю.

Солнышко улыбается.

– Я хочу выносить твоего ребенка, Санечка. Хочу увидеть, как ты берешь его на руки. Хочу посмотреть, на кого из нас он будет похож.

Я все это слышу. Дохожу до сути. И не верю. Своему счастью, блядь, не верю! Разве может быть оно настолько полным? Разве может?!

Должен признать, что так ничего ей и не отвечаю. Просто не получается. Нет таких слов, которые бы дали мне возможность выразить то, что я чувствую. Поэтому я просто веду Соню в нашу спальню, раздеваю, покрываю поцелуями с головы до ног.

А уже когда возвращаюсь обратно к груди… Смотрю на нее, трогаю и медленно так допираю, что это, мать вашу, все-таки случится: она наполнится молоком, и Соня будет прикладывать к ней нашего ребенка. Рвано выдохнув, курсирую взглядом вниз к животу. Оглаживая его пальцами, представляю, каким большим и круглым он скоро станет.

Резко поднимаюсь вверх, пока не оказываемся с Соней лицом к лицу.

– Спасибо, – шепчу ей. – Спасибо, малыш… Спасибо…

– Я люблю тебя.

– Ты никогда не пожалеешь. Я буду лучшим.

– Я знаю, Санечка. Знаю.

Скидывая одежду, накрываю ее собой, целую в губы и за одну секунду схожу с ума от возбуждения.

– Я сейчас кончу в тебя… – оповещаю еще до того, как вхожу.

– Да… Скорее… – частит Соня так же взволнованно.

И ведь кончал я в нее за годы тысячу раз. Только вот никогда при этом не владел следующим фантастическим, мать вашу, пониманием:

– Я сделаю тебя беременной.

– Да… Да, Саша… Да…

Охает, когда я плавно толкаюсь. Но сразу же принимает.

– Любимый мой…

– Любимая…

Это новый союз. Совершенно особенный контакт. С четким осознанием, что мы доросли не просто до того, чтобы заводить детей. Мы доросли друг до друга. Перестали летать на эмоциональных качелях. Отпустили все свои страхи и изгнали всех своих демонов. Поймали равновесие в одной точке, которую оба считаем своим домом. И готовы двигаться рука об руку в одном направлении.

Любовь – единство. Нерушимая сила. Автономная и совершенная Вселенная.

И когда я кончаю в Соню, кажется, что эта самая Вселенная поглощает нас полностью. Мы смотрим друг другу в глаза, сохраняя ясность сознания даже в самый пиковый момент, потому что происходящее намного объемнее плотского удовольствия.

– Только сейчас ты стала моей всецело.

– Я тоже это почувствовала.

Выдохнув это, обнимает крепче. Жмется изо всех сил, пока у нас одновременно не теряется дыхание. Новый вдох разделяем, касаясь друг друга губами и ласкаясь лицами.

– Всегда помни, что я люблю тебя навек, – шепчу я.

– Всегда помни, что я люблю тебя не меньше, – выдыхает она. – Мой Александр Георгиев. Мой главный герой. Мой могучий принц. Мой идеальный мужчина. И отец моих будущих детей.

Я закрываю глаза и в благоговении замираю. Потому что Сонино заключение является именно тем признанием, к которому я всеми силами стремился, и которое перед самим собой клянусь беречь до последнего вдоха.