Помещицы из будущего

Глава 28

Где расположился бывший управляющий, мы обнаружили сразу. Его голова с торчащими в разные стороны волосами медленно показалась из приоткрытых дверей. Он словно хотел посмотреть, все ли спокойно в коридоре, чтобы незаметно выскользнуть из комнаты. Но вместо этого он увидел нас и сначала было дернулся назад, но, поняв, что это все-таки уже поздно, снова высунул голову.

— Барышни! Как неожиданно! — голос Николая Григорьевича замер на высокой ноте.

— Не думаю, — холодно произнесла я, приближаясь к нему, — что так уж и неожиданно. Вы зачем в кабинет ходили? Ведь было сказано, что мы больше не нуждаемся в вашей помощи.

— Так, где это видано, чтобы меня дворня не пускала! — взъерошился он, краснея как синьор Помидор. Видимо, ему было неприятно вспоминать такое унижение. — Мужик на меня чуть ли не с кулаками! На меня — отставного майора! Я самому генералу Поморову шляпу с золотым поддиспанье* подносил!

— Так ему приказано было никого туда не пускать. И заметьте, вы здесь уже не служите! — хмуро сказала Таня, прожигая его взглядом своих строгих очей. — Поезжайте-ка вы домой, голубчик!

— Что? — Николай Григорьевич изумленно уставился на нас. — Вы отказываете мне от дома?!

— Так и есть, — я хотела было сказать, что неизвестно с чьей подачи на меня напали, но вовремя прикусила язык. Нечего перед ним распространяться. — Пока еще дождь не пошел. Так что успеете добраться или к соседям, или еще куда.

— Я должен вам сообщить, что прямо сегодня расскажу барыне Потоцкой, что здесь происходит! Пусть она примет меры! Пора бы уже и в суд идти, иначе вы совсем распоясаетесь! — прошипел он, брызгая слюной. — Где это видано, чтобы девицы вели себя так?! Им помощь предлагают, заботятся о них, а они… Точно головой повредились!

— Вон, — медленно протянула Таня. При этом она, похоже, испытывала истинное наслаждение. — У вас есть полчаса, чтобы покинуть усадьбу.

Мы окинули Грыгоровыча ледяными взглядами и пошли прочь, слыша, как он возмущенно причитает нам вслед. Ничего, пора отваживать от дома нежелательных персон. Без него проблем выше крыши.

Управляющий не стал задерживаться и собрался раньше, чем за полчаса. Мы наблюдали за ним из окон моей спальни и получали настоящее удовольствие.

— Вот и хорошо, вот и ладно, — кивнула головой Таня. — Конечно, мы от него не избавились, но хоть здесь ошиваться не будет.

— С Сашком что? Неужели от него все по той же причине избавиться хотели? Лишний свидетель… — вспомнила я о происшествии в таборе. — Теперь он нам ничего не расскажет.

— А если самим в табор сходить? — предложила Таня, но я сразу отмела эту идею:

— Ты чего? Разве молодым девицам можно такие места посещать?

— Ах, точно! Совсем забыла, что тут особо не забалуешь… — вздохнула подруга. — И что делать?

— Пока не знаю, — честно ответила я. — Но обещаю подумать. И ты думай.

Наконец разразилась гроза. Небо из голубого стало темным и тяжелым, будто набитая пухом подушка. На горизонте оно казалось почти черным, похожим на вороновы крылья, раскинувшиеся над полями. Когда его разрезала молния, я даже немного испугалась этой голубоватой вспышки. И тут же прямо над нашими головами грянул гром. Он прокатился по крыше, по полям, по лесу и затих где-то вдалеке. За ним сразу прозвучал еще один раскат, давая понять, что это только начало. Гроза не прекращалась до самого вечера.

Когда в передней раздались голоса, а потом грохот, мы с Таней удивленно переглянулись. Кто бы это мог быть?

Я спускалась первой и потому первой увидела Захара. Он усаживал на стул какого-то мужчину, а Аглая Игнатьевна что-то тихонько подвывала, суетясь вокруг них с огарком свечи.

— Что случилось? — Таня быстро подошла к мокрому от дождя незнакомцу, и он приоткрыл глаза.

— Софья Алексеевна… сердце прихватило… — мужчина слабо улыбнулся. — Воздуха не хватает…

Итак, этот человек нас знал. Интересно кто он?

А тем временем подруга ослабила ему шейный платок и быстро взглянула на Захара.

— Окно открой, ему нужен свежий воздух, но сначала дай мне свой пояс, — потом она повернулась к Аглае Игнатьевне и добавила: — Нянюшка, принеси воды, и пусть заварят мятного чаю.

Пока они бросились выполнять ее распоряжения, я нагнулась к ней и шепнула:

— Тебе, зачем его пояс?

— Если под рукой нет аспирина или нитроглицерина, нужно наложить жгут либо тугую повязку в области плеча или бедра, чтобы уменьшить общее циркулирование крови! — быстро заговорила она, поглядывая на его бледное лицо. — Господи, хоть бы ему полегчало! Я не врач, да и вряд ли в такую погоду он приедет!

Захар протянул ей свой пояс, и Таня умело наложила тугую повязку. Из открытого окна повеяло свежестью, пронизанной запахами дождя и мокрой травы.

Я с интересом разглядывала незнакомца, пытаясь хоть что-то понять по его внешнему виду. Одет неплохо… Даже пусть я не разбиралась в современных модах, но качество одежды, часы на длинной цепочке и шелковый шейный платок явно говорили о достатке. Мужчина был брюнетом с седыми висками, на вид лет сорока пяти. Его лицо, не лишенное зрелой привлекательности, казалось вылепленным талантливым скульптором. Четкие скулы, резко очерченный рот, немного орлиный нос…

— Интересный, да? — услышала я шепот Тани и повернулась к ней.

— Не об этом сейчас думать надо.

— Ты-то думаешь, — хмыкнула подруга, отворачиваясь. — Что ж я не вижу?

В это время вернулась нянюшка со стаканом воды и снова запричитала:

— Да что ж вы в такую погоду выехали, Павел Михайлович? Хорошо хоть Захар наш мимо ехал, да нашел вас!

— Нянюшка, человеку покой нужен! — шикнула я на нее и она замолчала, жуя на эмоциях нижнюю губу.

Мы отошли в сторону, чтобы поговорить с Захаром, который все это время терпеливо ожидал в углу.

— Еду я, значит, мимо поля, а барин в траве лежит! Лошадь, видать, грозы испугалась и умчалась не понять куда! — быстро заговорил он. — Я его в телегу закинул, кафтаном своим накрыл, и сюда! Павел Михайлович, он, говорят, барин хороший, а хорошего человека завсегда жалко! Еще новость у меня к вам имеется… Ничего я не разузнал о вашем дядюшке. Но ежели чего, я снова поеду в субботу! Там народу-то в этот день побольше будет!

— Кому чаю?! Мятный, как просили! — Глашкин голос прозвучал как залп. — Я как знала! Причувствием меня накрыло! Заварила себе от нервий, а тут Аглая…

— Глашка! — в один голос прошипели мы с Таней, и она, испуганно замолчав, оглянулась.

— А шо? Ой, мамочки… Неужто Павел Михайлович? Ну… энтот… Головин!

— Дай сюда! — Аглая Игнатьевна отобрала у нее поднос. — Кыш отсюда!

Девушка обиженно надула губы, но послушно покинула переднюю.