Помещицы из будущего

Глава 26

Рыжего я увидела сразу. Его золотистые пряди отсвечивали на солнце, аки золото. Но мне было не до этого, все мои мысли занимало происшествие с нужником. Я злилась.

Молодые люди так и находились во дворе у фонтана, присев на широкие борта его чаши. Они о чем-то весело переговаривались, и мне снова стало не по себе. Я никому не доверяла. Особенно тем, кто неожиданно появлялись без приглашения.

Мужчины увидели нас и сразу же встали, демонстрируя правила хорошего тона. Они дождались, когда мы подойдем ближе, и рыжий Петр первый поздоровался с нами:

— Добрый день. Простите великодушно, что мы так нежданно-негаданно. Проезжали мимо, решили справиться о вашем здоровье.

Всем известная русская поговорка гласит: «Глаза — зеркало души». Вот и сейчас, посмотрев в глаза Петру, я с уверенностью могла сказать: он точно неравнодушен к Елизавете Алексеевне. Мне всегда казалось, что прямой взгляд мужчины способен взбудоражить, заставить потерять покой, почувствовать себя желанной… но в прошлом это выглядело достаточно напористо. Так смотреть на молодых барышень было все-таки неприлично. Для меня такое пристальное внимание всегда означало — интерес, влюбленность, любопытство, чувство вражды. Последнее вряд ли было применимо в этом случае. А значит, я была права, здесь глубокая симпатия.

— Благодарим душевно, — ответила Таня с плохо скрытой неприязнью. — У нас все хорошо. А вы откуда к нам?

— Да просто на прогулке были, в табор заезжали, — сказал второй молодой человек, и я вспомнила, что его зовут Андрей. — Если мы не вовремя, то…

— Нет, нет! Все в порядке! — воскликнула я, решив, что не стоит воспринимать в штыки всех подряд. Тем более, что от этих баринов можно было узнать много чего интересного. — На чай останетесь?

— Это было бы кстати, — Петр смотрел на меня открытым, чистым взглядом, который так отличался от взгляда Александра Потоцкого. — В горле от жары пересохло.

— Петр Дмитриевич, нужно говорить: «Мы испытываем жажду», — шутливо произнес Андрей. — Иначе барышни Засецкие подумают, что мы дурно воспитаны.

— Бог с вами, — подруга указала на парадный вход. — Прошу вас.

Я заметила, что молодые люди изо всех сил стараются не прикрывать носы и испытывала жгучий стыд. Все-таки это было не очень этично и касалось нас напрямую. Не хотелось, чтобы у них возникли какие-то ассоциации по этому поводу.

Мы вошли в дом, и тут же в передней появилась Аглая Игнатьевна. Она так радостно улыбалась, что можно было подумать, будто к ней горячо любимые родственники нагрянули.

— Добрый день, ваша светлость! Ваша милость! Как хорошо, что вы решили навестить барышень! Прошу вас, пожалуйте в гостиную!

— Здравствуйте, Аглая Игнатьевна, — вежливо поздоровался Андрей. — Как ваше здоровье?

Нянюшка расцвела, будто маков цвет. Ей очень нравилось внимание баринов.

— Благодарствую, Андрей Павлович, бегаю еще! — смущенно ответила Аглая Игнатьевна. — Мне болеть нельзя, кто же тогда за барышнями присмотрит?

— Это правда, — улыбнулся Петр, поглядывая на нас. — Вся надежда только на вас.

Мы прошли в гостиную, и я отметила, что Грыгоровыча в ней уже не было. Нет, это конечно правильно. Управляющему с местным дворянством сидеть за одним столом не пристало, но меня больше заботило, куда его понесло. Что, если в кабинет? Этого я допустить не могла.

— А где наш гость? — шепнула я Аглае Игнатьевне. — Куда это он подевался?

— Так голова у него разболелась, — ответила она, не переставая улыбаться «барычам». — Пошел отлежаться в комнату, какую еще при жизни вашего батюшки занимал.

Отлежаться он пошел… Знаем мы таких умников.

— Прошу прощения, я на минуту отлучусь, — сказала я, улыбаясь гостям. — Нянюшка, поторопи с чаем.

Таня внимательно посмотрела на меня, но я была уверена, что она догадывается о причинах моего ухода. Аглая Игнатьевна закивала и помчалась на кухню.

Я вышла следом, прошла на черный двор и, поискав глазами Степана, окликнула его.

А ветер становился все сильнее, разнося запах по всей усадьбе. Он шумел в кронах деревьев, трепал подол платья и по всем признакам грозил превратиться в настоящую бурю.

— Мужики уже засыпают нужник, — сказал он, подойдя ближе. — Не волнуйтесь, барышня.

— Я не о том. Степан, пойди в дом и встань у дверей кабинета, — тихо произнесла я. — Никого туда не пускай. Понял?

— Слушаюсь, Елизавете Алексеевна, — он понимающе улыбнулся. — Я так розумею, что Николая Григорьевича даже к двери не пущать?

— Правильно понимаешь, — мне нравился этот большой мужик с открытым простым лицом. — Иди прямо сейчас.

Степан быстро направился к дому, а я пошла следом, не в силах больше находиться в этом месте. Бедные люди, которым приходилось все это ликвидировать.

Вернувшись в дом, я присоединилась к остальным и заметила, что Таня немного оттаяла. Она больше не разглядывала молодых людей угрюмым взглядом, а вполне дружелюбно поддерживала беседу. Петр и Андрей действительно производили впечатление приятных, адекватных мужчин, и мне было удивительно, что у них могло быть общего с Александром Потоцким.

— Что там в таборе интересного? — спросила Таня и Андрей, немного смущаясь, сказал:

— Мы туда не за развлечениями ездили. Александра искали. Знаете ведь каков он…

— Нашли? — мне стало любопытно.

— Нашли… — кивнул он и попросил: — Давайте не будем говорить об этом.

— Да, конечно, — я понимающе улыбнулась. — Гроза движется. Судя по тому какой ветер поднялся, наверно будет буря.

— Может стороной пройдет. Как всегда, шума много, а дождя — три капли, — сказал Петр, поглядывая в окно на приближающуюся тучу. — Вы бы распорядились, чтобы слуги окна закрыли.

— Сейчас нянюшка придет, ей скажу, — ответила я, не переставая думать о Потоцком. Неужто в загулы любит ударяться? В отдалении от города кроме цыган развлечений и не было… Плюс цыганки — красавицы со жгучими очами. Если Андрей смущался говорить об этом, значит, их друг точно отрывался по полной, и девицам такое слушать не пристало.

Глашка и нянюшка подали чай с пирогом, после чего взялись закрывать окна, а я решила, что обязательно спрошу у Сашка о Потоцком. Уж он точно расскажет, чем этот негодяй занимается в таборе.

Откуда-то сверху раздались громкие голоса, и все удивленно подняли головы. Я же сразу догадалась, что происходит: похоже, Николай Григорьевич пытался попасть в кабинет.

— Прошу прощения, — я поднялась. — Наверное, слуги что-то не поделили. Сейчас я разберусь.

Неужели управляющий начал скандал? Что же ему так нужно в кабинете?