Помещицы из будущего

Глава 16

На следующий день нас даже не пришлось будить. Как только на небе забрезжил рассвет, мы с Таней уже были на ногах. Уж очень хотелось отправиться на рынок.

В комнату, зевая, заглянула Аглая Игнатьевна и удивленно протянула:

— Сами встали? Удивительные дела творятся… Непонятные…

— Нянюшка, а мы завтракать будем? — Таня так активно расчесывала волосы, что старушка даже скривилась.

— Что ж вы делаете, Софья Алексеевна? Так и без волос недолго остаться! Сейчас Глашка придет вас одевать, принесет кислячка да пирожок. Некогда завтраки разводить…

Нянюшка ушла, а минут через десять явилась сонная Глашка в застиранной сорочке, поверх которой она накинула дырявую шаль.

— С чего это вам приспичило на базар ехать, барышнечки? — ворчала она, помогая мне одеваться. — За лентами, что ли?

— За картошкой, — ответила Таня, жуя пирожок. — Зачем нам ленты?

Глашка замерла и уставилась на нее с открытым ртом.

— Как это за картошкой?

— «Каком кверху», — подруга выпила кислого молока, вытерла белые усы, а потом грозно взглянула на девушку. — Рот закрой, ворона залетит.

Та прикрыла рот и снова взялась за дело, поглядывая на нас с некоторым страхом.

Вскоре мы уже стояли у фонтана в ожидании, когда подадут коляску. Аглая Игнатьевна не прекращала зевать, держа в руках большую плетеную корзину. Захар топтался рядом, и по его лицу было видно, что он вчера немало выпил.

Из черного двора, наконец, выехала коляска с конюхом на козлах, а следом заскрипела телега, которой управлял незнакомый мужик. Видимо, это и был Степан.

Мы забрались в коляску, затащили в нее охающую нянюшку и уже через минуту тряслись по подъездной аллее.

Горизонт стал алым, качая в своих ладонях поднимающееся солнце, в деревьях просыпались птицы, а по зеленому полю медленно плыли сероватые полосы тумана. Становилось все светлее, над рекой поднимался пар. И хоть с оврагов тянуло сыростью, воздух казался чистым, будто глоток родниковой воды.

Я наслаждалась природой, ее ароматами, звуками и, похоже, Таня тоже. Она прикрыла глаза, ее ноздри трепетали, а на щеках играл румянец. Зато Аглая Игнатьевна громко похрапывала, уронив голову на грудь. Ее не в силах была разбудить даже ужасная тряска, от которой стучали зубы.

Когда показались городские стены, все сразу же приободрились. Захар принялся что-то насвистывать, нянюшка ёрзала на сидении, роясь в корзине, а у меня от нетерпения даже пятки зачесались. Ужасно хотелось увидеть все своими глазами!

Рыночная площадь уже гудела, как пчелиный улей. Чего здесь только ни было! Живая рыба в бочках, мясо, птица, яйца, масло, мед, мука! Прилавки ломились от мыла, свечей, домашних тканей, а под стенами стояли возы с сеном.

Крестьяне торговали своим товаром в открытых лавках, а приезжие купцы — в гостином дворе, прилавки которого выходили и наружу, и вовнутрь самой постройки. Мы ходили между рядами, не в силах сдерживать изумленные возгласы, и нянюшка то и дело одергивала нас.

— Чего вы рты-то пораскрывали, барышни? Того и гляди, кошель сопрут, прохиндеи ярмарочные!

Но какой бы все это ни вызывало интерес, нужно было заниматься тем, зачем мы сюда приехали. Заметив один единственный воз, на котором стоял мешок картофелем, я направилась туда, а Таня засеменила следом, вцепившись в мой локоть.

Нам пришлось пересмотреть огромное количество посадочного материала, чтобы выбрать действительно хороший продукт. Клубни должны были быть твердыми и целыми, без механических повреждений. Я в обязательном порядке проверяла, нет ли на них гнилых участков, следов ризоктониоза* или присутствия вредителей. На сморщенные клубни я даже не смотрела, потому что от них вряд ли удастся добиться хорошего урожая. Конечно, продуктивность картофеля еще зависела от количества глазков, но в нашем случае опасно было брать со слишком длинными — мы могли обломать то, что еще не обломали продавцы, везя товар на ярмарку. Они поглядывали на нас с насмешкой, но ни я, ни Таня не обращали на это внимания, продолжая заниматься своим делом.

— Здесь только мы "земляным яблоком" торгуем, — с гордостью сказал хозяин телеги. — Наш барин его выращивать удумал. Как в Европах.

Отлично, хоть кто-то…

После картофеля мы с Таней отправились в ряды с рассадой, стоявшей в коротких мешках, наполненных влажной землей. Тонкие вытянутые стебли сразу мной отбраковывались, так же как и чересчур мощные, перекормленные, которые на вид выглядели шикарными, а вот завязь дадут с трудом. Аглая Игнатьевна не переставала креститься, наблюдая за нами, а крестьяне начали разговаривать с уважением, а не насмешкой.

Захар и Степан отнесли наши покупки в телегу, а мы пошли на гончарные ряды, где выбрали глиняные горшки довольно приличных размеров.

— Зачем это? — нянюшка с волнением поглядывала на кошель, в котором рылась подруга, отсчитывая монеты. — У нас что, горшков нетути? Да еще и страшные какие! Не приведи Господь!

— Это для дела, — отрезала Таня, расплачиваясь за посуду. — Ничего лишнего мы не купили.

Продавец просто сиял от счастья, сбывая свою продукцию, но все равно с опаской поглядывал на Аглаю Игнатьевну.

Нянюшка снова заохала, застонала, но несмотря на это, горшки вслед за картошкой и рассадой отправились в телегу.

— Аглая! Ты ли это?! Сколько не виделись с тобой?!

Мы удивленно обернулись на этот голос и увидели полную женщину в цветастом платке. Она приветливо улыбалась нянюшке, держа в руке корзину, полную какой-то снеди.

— Фекла! — старушка бросилась было к ней, но потом, резко развернувшись, сказала: — Барышни, походите по рядам, а я маленько с сестрой поговорю! Не виделись с самой Масленицы!

Женщины защебетали, рассказывая друг другу новости, а мы медленно пошли вперед, разглядывая товар. На покупки лишних денег не было, но посмотреть на удивительные вещи тоже оказалось истинным удовольствием.

— Постойте-ка, красавицы! Сказать вам что-то хочу! — из людской толпы показалась невысокая цыганка в широкой юбке с грязным подолом. Она была старой, с беззубым запавшим ртом, в котором торчала курительная трубка.

— Мы в гадания не верим, — попыталась отшить ее подруга, но цыганка оказалась очень настырной. Она несколько раз обошла нас, пристально разглядывая маленькими глазками, и протяжно сказала:

— А мне гадать не надо. Я и так вижу, что вас ждет. Не местные вы… Пришлые…

— Конечно не местные, как и большинство находящихся здесь людей, — хмыкнула я, с неприязнью глядя на ее бородавку. Она была просто огромной и шевелилась вместе с длинным носом. — На ярмарку откуда только не съезжаются.