Помещицы из будущего

Глава 37

Вспышка чумы началась в причерноморских странах и попала на территорию России через обозы с ранеными в русско-турецкой войне. Раненых везли в Лефортово, где находился военный госпиталь. И в ноябре тысяча семьсот семидесятого года там скончался первый привезённый с фронта офицер, затем врач, а после начали умирать люди, проживающие рядом с госпиталем. Потом чума проникла в Большой суконный двор в Замоскворечье, по причине завоза трофейной шерсти… Она косила старых и молодых, богатых и бедных, не оглядываясь на чины и звания.

Но мы-то знали о приближающейся беде и подготовились к ней основательно. Во-первых, мы с Таней наготовили спирта для дезинфекции. Во-вторых, уговорили Родиона Макаровича, что не стоит пускать на территорию завода посторонних, а рабочим построить времянки, чтобы они не встречались с другими людьми. Он сначала удивлялся, но благодаря убедительному и логическому объяснению Павла, понял, чего мы от него добиваемся.

Танин свекор удалился от двора императрицы, сославшись на «ревматизму», и полностью оградился от «праздных визитов». Что, кстати, сделали и мы. Дворня на период эпидемии не выпускалась за территорию усадьбы, и уж тем более им было запрещено общение с родственниками, проживающими в деревне. Питались мы исключительно со своих запасов. Слава Богу, их было достаточно.

Увы, объяснить опасность эпидемии крестьянам и цыганам не удалось и после ее окончания мы узнали о многочисленных смертях. О них возвещал печальный звон колокола, но чаще он звонил просто так, потому что врачи полагали, будто громкий звук разгоняет тяжелый, зараженный воздух, считавшийся одной из причин болезни. Умерла старая цыганка, пророчащая опасность от явившегося в грозу. К сожалению, чума унесла Сашко. Где-то далеко, в другом, лучшем мире, возможно, он встретился с Варварой и обрел свое счастье.

Дарью Николаевну тоже унесла черная смерть. Ее закопали на больничном кладбище, повесив на крест маленькую табличку: «Потоцкая Д.Н. Бешеная».

Вряд ли она могла себе представить, что так бесславно закончит свою жизнь, упокоившись на безызвестном погосте.

Александр же, сосланный на рудники, после двукратного наказания кнутом не мог двигаться, и сгнил заживо от ран… Судьба повернула таким образом, что расплата настигла их.

Я родила мальчика Мишу. Мне хотелось назвать его именно так, чтобы в его имени перекликались имена отца и деда Головиных. Он был так похож на Павла, что порой при взгляде на него мне с трудом удавалось сдерживать смех. Маленький Головин с темной кудрявой макушкой и вечно сжатыми кулачками.

Павел души не чаял в сыне, но никогда не обделял вниманием и Машеньку. Она тоже любила его и всегда тянула ручки навстречу, перебирая толстенькими ножками. Муж находил время на сказку, на колыбельную, и всегда вставал ночью, если Машенька начинала плакать.

Таня родила девочку Вареньку, похожую почему-то на меня. У нее были ямочки на щечках, веселый вихор на макушке, а еще огромные ресницы, слипшиеся в длинные стрелочки. Андрей называл ее «графинюшка» и не спускал с рук, глядя на дочь, как на величайшую драгоценность.

Петр с Натальей сыграли скромную свадьбу, и вскоре девушка объявила, что ждет ребенка. Мы были за нее очень рады, ведь она заслуживала счастья после стольких бед. Но оказалось, что это не последняя свадьба… Чего-чего, а такого мы точно не ожидали.

Родион Макарович изъявил желание жениться на нашей Глашке. Мы с Таней, конечно же, сразу подумали, что он дурачит девчонку, и даже приготовились защищать ее. Ведь богатый мужчина всегда мог надавить на бедняжку. Глаша была вольноотпущенной, но это не играло большой роли перед авторитетом Пименова. Хоть и был он нашей семье другом, но обижать глупую девочку и ему было не позволительно.

Глашка удивила нас. Она вся светилась от счастья и в нашей защите явно не нуждалась.

— Да вы что, барышни, счастья меня лишить хотите? Я замуж за Родиона Макаровича с радостию пойду!

— Так ведь он старый для тебя! — воскликнула Таня.

Но Глашка лишь зыркнула в меня хитрым взглядом:

— А Елизавета Алексеевна за молодого, што ль, замуж вышла?

— Когда же вы сговорились? — мне было смешно представить Глашку женой купца. — Ведь не мог он ни с того ни с сего? Может, ты его поняла не так? Не жениться он хочет, а…

— А чего ж он хочет? Дык, Родион Макарович ко мне долго приглядывался, — важно ответила девушка, и я обратила внимание, что ее волосы не выбиваются из платка, а сарафан аккуратно заштопан. — А потом, когда Вареньку крестили, в передней подловил и сказал: «Нравишься ты мне, Глафира. Я мужик вдовый, сам работать приучен, посему и таких, как ты, уважаю. Маленькая ты, юркая, глаза веселые, а голосок, будто ручей журчит. Пойдешь за меня? Не бойся, что я купец, а ты в служанках, мне уж все равно, что люди скажут».

— Ты-то что о нем думаешь? — Таня покосилась на меня, улыбаясь на все тридцать два зуба. — Или за деньгами бежишь?

— Барыней стану, и все тут! — Глашка горделиво повела взглядом, а потом засмеялась тоненьким, заливистым смехом. — Родион Макарович мужчина видный, статный, есть чем полюбоваться!

Что ж, вряд ли бы кто-то отказался от подобной участи. Такой шанс выпадает один на миллион.

Производство консервации оказалось выгодным делом. Люди с удовольствием покупали продукцию «Погребок Засецких», и вскоре наша тушенка, овощи с крупами и соки стали востребованным товаром. Усадьба «Черные воды» расцвела под умелым управлением Тани, а наши поля колосились рожью и пшеницей. На пастбищах паслись стада коров и кудрявых овечек, о которых я так мечтала.

Кроме чумы были и другие напасти. Через три года началось Пугачевское восстание. Он обещал освобождение от крепостного права, а казакам восстановление казачьего самоуправления. Люди верили ему и собирались в отряды повстанцев. Бунты прокатились волной по российским губерниям.

Но наши крестьяне и слуги не поддались на сладкие речи. Это лишний раз убеждало в том, что хорошее отношение к людям — самое правильное в жизни. Все, что ты даешь, всегда возвращается сторицей.

Хвала Господу, отряды бунтовщиков прошли мимо нас. И все, что мы нажили за это время, осталось в целости и сохранности. А главное, все остались живы.

Пострадал только Демьян. Совершив подвиг, парень, получил ранение в битве с повстанцами. После он был награжден орденом четвертой степени и причислен к дворянству как Сецкий Дмитрий Алексеевич.