Страница 158 из 184
Глубокой ночью, когда дом погрузился в сон, я вдруг поняла, что он ожил. Живущие в нем тайны больше не пугали меня, как и все эти шорохи, скрипы и стуки. Теперь дом светился изнутри, окруженный снегами, будто драгоценной оправой. Он встретил нас настороженно, потому что его душа была больна, а теперь дом выздоравливал, изгоняя тьму из своих стен.
— Поместья мирного незримый покровитель,
Тебя молю, мой добрый домовой,
Храни селенье, лес и дикий садик мой,
И скромную мою обитель…
— Не спишь, Галочка? — раздался из темноты голос мужа. — Чьи это стихи?
— Пушкина… «Домовому», — ответила я, прижимаясь к его теплой груди. — Он родится через двадцать девять лет. Знаешь, что Пушкин говорил о Екатерине? “Екатерина знала плутни и грабежи своих любовников, но молчала”.
— О Боже, дорогая! Прошу, будь осторожнее! Я не хочу опять в монастырскую тюрьму! — тихо засмеялся Павел. — Я слишком счастлив… И если лишусь его, то не переживу.
Я знала это. Потому что чувствовала то же самое.