Страница 63 из 78
Тяжелые кроны сосен сплелись здесь особенно плотно. Нависая тяжелыми лапами и блокируя любой шальной лучик солнца. Тьма уходила вглубь чащи, теряясь в стволах деревьев. И, казалось, что оттуда веет могильным холодом.
— Как тут жутко. Пойдемте обратно. — Соня обняла себя и поежилась.
— А вон видишь дом, на отшибе? Там ведьма жила! — Ритка махнула в сторону ветхой, покосившейся лачуги.
— Что за бред? — меня заинтересовал этот момент.
— Да точно тебе говорю! Мы маленькие были, вечно бегали, за ней подглядывали. Она то травы сушила, то в котле на улице их вываривала. А потом она коровий череп повесила на забор, чтобы нас отпугнуть. Мы на спор бегали его касаться. Знаешь, как страшно было?
— А вы не думали, что просто надоедаете старой женщине, или она с вами просто играла? — Маша широко улыбалась.
— Да кто ж его знает? Пойди теперь разбери! Сходим? — Рита кивнула в сторону домишки.
— Мне страшно! Давайте не пойдем! — Соня вцепилась в рукав моей куртки.
— Не пойдем, конечно, — Маша на правах старшей, взяла бразды правления в свои руки, — пора возвращаться. Наверняка сумки уже занесли. Надо бы чайку организовать.
Мы повернули назад, и под шутки и воспоминания детства Риты, двинули обратно к дому. По дороге я еще несколько раз оборачивалась. Чувство, что за мной кто-то наблюдает, сверлящее затылок, не покидало...
Шашлыки вышли знатные. Сочные, шкворчащие, умопомрачительно пахнущие, с капающим при каждом укусе соком, обжигающие и очень вкусные прямо на шампурах! Именно такие, как и должны быть. Такие, которых я не ела уже много лет...
Накрыли мы стол прямо на улице. Свежий хлеб, крупно нарезанные овощи, мясо. Что еще нужно для дачного обеда? Время мы проводили весело. Родители Риты, молодые, веселые, пышущие здоровьем и жаждой жизни люди, мне сразу понравились. Перекинулась парой слов с отцом подруги. Похвалила выбор автомобиля, посоветовала забронировать капот, ручки и пороги для лучшей сохранности. Мужчина проникся.
Мама Риты, скромная, милая женщина, была очень радушна и отзывчива. Я ей рассказала про съемки, Пореченкова и, по большому секрету, кто в итоге победит. Она поохала, но все равно решилась и автограф попросила. Вместе посмеялись на тему, что перед коллегами похвастаться — это святое.
А после еды разбрелись поваляться, полениться, чтобы, как сказала Маша, завязался жирок. В доме было тихо, уютно, в печи потрескивал огонь, пахло парным молоком и домашним хлебом, которые нам заботливо принесла соседка. Под пищевой алкоголь и ленивые мысли было так хорошо...
— Вставай, лежебока! Все на свете проспишь!
Я часто заморгала. Неужели провалилась?
— А сколько сейчас времени?
— Да вечер уж скоро. Мужики баню топят. Мы первые пойдем. Иди хоть на улице постой, подыши. А то со сна не зайдет парилка.
— А мы что еще и париться будем?
— Конечно! Здесь знаешь баня какая прикольная! Топится по черному, потом полки моются и паришься. Маленькая такая, смешная. Но пар там просто бомба! Еще родители в том году ее промазали. Закачаешься! Давай, давай, двигай.
Я вышла на улицу, зябко кутаясь и зевая.
— Ну, какая же красота. А воздух какой вкусный, хоть ложкой есть. Как я одно время мечтала жить в деревне.
За спиной раздался смех.
— Ты как Ирина Александровна рассуждаешь, — Маша протянула мне чашку с чаем, — она все рвется сюда переехать и курочек завести, — девушка прыснула в кружку, — Ты больше по курям или по козам?
— Я по тишине и умиротворению. Никаких тебе интриг, экстрасенсов, Сенсеев, — я тяжко вздохнула, вспомнив очередную взбучку от учителя накануне.
По его мнению, я настолько преисполнилась и достигла очередного дзена, что теперь тренировки придется ужесточить, иначе прокачка моя остановится в росте. Эти новости, конечно же, меня мало обрадовали.
— Девчата, — к крыльцу подходил отец Риты, с испачканной золою щекой, — шагом марш на первый парок.
— Ты идешь? — обратилась я к Маше.
Та замялась.
— Да они с Максом последние всегда ходят. Пусть муженек жинке-то бока веничком помнет, — мужчина по-доброму рассмеялся.
Маша вся покраснела, кинула на меня быстрый взгляд.
— Да там и места мало. Идите с девчонками втроем. Мы потом.
Я улыбнулась и направилась к небольшому строению, с белыми округлыми стенами от толстого слоя замазки и коричневой крышей. Издали оно больше напоминало крепкий грибок. Из открытой двери приветливо валил пар. А на входе толкались Рита с Соней, что-то выясняя.
— Да здесь внутри мы всегда раздеваемся. Мы же втроем. Что тебя смущает-то? Ань, ну скажи ей.
— Что за спор, а драки нет?
— Она в купальнике собралась париться!
Соня неуверенно мялась на пороге, явно проигрывая какую-то одной ей ведомую борьбу с самой собой.
— Тебе-то что? Жалко, что ли? Хочет в купальнике, пусть парится как ей нравится. Простынь бы предложила, чем мозг ей ломать.
— Ой, девчат, да я ж в баню-то никогда и не ходила особо. У нас как-то в семье ценителей нет. Просто дико как-то, что все голые сидят.
— Сонь, обычно в общих банях все голые всегда и моются. Потому что мы в баню приходим смыть с себя все худое, плохое. Все поры от пара открываются, дышат, шлаки выходят. Синтетика или простынь твоему телу нормально прогреться не дадут. Нам делать думаешь нечего тебя рассматривать? Тебе же на меня или Ритку неинтересно смотреть? Да и чего ты там не видела?
— Ну, да... — девушка немного расслабилась.
—Заходи, давай, уже. Парься и не парься, — получился у меня каламбур.
Сыто шкворчала сбрызнутая водой каменка. Мягкий пар взлетал под потолок и нежно оседал на обнаженные, разгоряченные тела. Сладко пахло березовым веником и деревом. Бисеринки пота скатывались по шее к груди, и, сквозь ложбинку вниз по плоскому животу к ямке пупка.
Я расслабленно вдыхала обжигающий воздух и наслаждалась легкостью, наполняющей тело.
— Ложись, я тебя попарю, — Ритке не сиделось.
— Да, ладно, и так хорошо.
— Ложись, говорю. Сонька постоит. — Рита надела варежки и достала из пакетов два запаренных веника. — Ух, жопу тебе сейчас надеру! — она засмеялась.
Я с наслаждением вытянулась на горячем полке, какой же все-таки кайф — баня!
— Сонька, ну-ка парку навали!
— А как?
— Боже ж ты мой! Ну вон черпак, ливани на камни.
Соня неловко прикрываясь, наклонилась в тесном пространстве и завозилась с ковшиком и ведром. Ковшик у нее из рук выпал, та потянулась его поднять, неудачно поскользнулась на мокром полу и бедром упала прямо на каменку.