Страница 48 из 54
Да, в ноябре, когда на улице уже начинает властвовать мороз, самое то гулять по сумеркам. Но мы ведь не долго, поэтому соглашаюсь и быстро одеваюсь. Он улыбается, видимо, поражённый моей покорностью. Да, вот так тоже бывает, когда боишься гнева хозяина.
Удивительно, но этот парень кажется мне самым безобидным во всем семействе. Как его допускают до таких денег, которые в скором времени будут в его власти, диву даюсь. Да, я согласилась выйти замуж, потому что не могу рисковать ребенком. Пока все устроят, искренне надеюсь, что мое похищение обнаружат и вновь спасут бедную девчонку.
Мы спокойно покидаем особняк и идем вглубь парка. Здесь красиво, я бы обязательно полюбовалась пейзажем, однако ситуация не располагает. Хочется уже скорее все обсудить и вернуться в комнату. Там все же безопаснее, чем на открытой местности. Вдруг меня выманили так же, как и Нила?
— О чем ты хотел поговорить? — первой нарушаю тишину, нет сил терпеть.
— Я помогу тебе бежать, — от шока даже на месте застываю.
Мне не послышалось. Судя по его недовольному лицу — нет.
— В чем подвох? Твой отец столько сил вложил, чтобы заполучить состояние моего папы, и ты так легко решаешь слить все дело? Не верю.
Он молчит еще несколько минут, взвешивает и обдумывает, что может сказать, что нет. Как бы я не боялась теневого мира, как бы мне ни хотелось не иметь с ним ничего общего, своего отца бы так не предала. Не так подло и гнусно. Если бы отказала, то глядя в глаза. Не со спины нанесла удар.
— Мой отец заигрался, Снежана. Его никто и ничто не остановит. Он ослеплен жаждой власти и денег. Поверь, он давно вынашивал план по полному завоеванию города. У него комплекс на фоне Князя и Шороха. Ему далеко до них, никогда не заслужить такого же уважения. Ты — его последняя возможность, внезапно возникшая, но так все упрощающая. Единственное, чего хочу, чтобы он остановился. А как, уже дело другое.
— Мне сложно поверить тебе? Где гарантия, что это не проверка? Ты можешь говорить красивые речи, из благих намерений предавать собственную семью, но стоит мне только ступить за ворота, как убьете мою маму, Нила, попутно еще кого-то. Я не могу так слепо тебе доверять. Как бы то ни было. Ты предаешь семью, а значит, нет тебе веры.
Печальная ухмылка озаряет его лицо. Складывается такое ощущение, что он не считает мои слова правдой. Но разве я не права? Как бы то ни было. Он отпускает меня, срывает планы семьи. Не честно говорит, что уходит в сторону и не играет, а именно предает, подставляя подножку в самый ответственный момент.
— Снежана, какая ты максималистка и делишь все на черное и белое. Возможно, я и ошибаюсь, действуя грязно, но не вижу иного выхода. Вся семья прикрыта, никто не останется на улице. Даже отец будет дома. Возможно, потеряет влияние, чего я очень хочу. У него достаточно денег, чтобы начать жизнь с чистого листа в новом городе, с новым бизнесом. Только сам он не поймет этого, не пойдет на такой шаг, пока есть хоть призрачная надежда занять трон. Не могу посвятить тебя в детали, но твое присутствие портит мне все карты.
Кошмар, что же мне делать? Поверить и рискнуть, или безопаснее сидеть и ждать? Я не ребенок, тут парень не прав, но вот про разделение на черно-белое в точку. Пока мне сложно принять теневой мир. Даже мысли о Ниле продолжают качаться то вверх, то вниз, как качели.
— Второго шанса у нас не будет. Сейчас я еще могу тебя вывести под предлогом, запутать следы и выиграть время, но через час уже будет поздно. Приедет громоотвод, и ты подпишешь такой договор, где будет прописана отсылка ребенка к черту на рога, обяжешься написать отказ и никогда не сметь вспоминать о нем.
Последние слова режут по живому. Крошка моя. За что? Он ведь… Или Дима играет, понимает, на что надо давить. Как же замучили эти игры.
— Причем не удивлюсь, если во время обнаружат патологию, требующую прерывания, или скажут, что не выжил после родов. Отец никогда не оставляет таких рисков. Этот слишком велик. Никакой договор не заставит нормальную мать бросить дитя. Или я ошибся, и ты конченая эгоистка?
— Черт с тобой, поехали, — резко соглашаюсь, потому что не могу иначе. Ребенок для меня важнее.
Руки накрывают живот, потому что мне страшно от одной только мысли, что с малышом что-то случит ся. Прошло несколько часов, а я прошла путь от принятия новых реалий, да активной защиты будущего.
— Отлично. Сейчас провожу тебя к себе и договорюсь о поездке в город.
Нехотя соглашаюсь, боясь, что это все же подстава. Но когда дверь спальни через час открывается, а потом мы садимся в автомобиль и покидаем усадьбу без видимого хвоста, вздыхаю спокойно. Не обманул. Во всяком случае пока.
Еще через час мы оказываемся в торговом центре, где в одном из бутиков я переодеваюсь и ухожу в новой одежде, а он продолжает сидеть в зоне ожидания. Неплохой ход, потому что на выходе из торгового центра замечаю охрану Борзого, кажется его так называли, и юркаю в только что опустевшее такси. Этот привез пассажира, явно не купленный, да и вызывать мне не с чего свою машину, а главное — некогда.
Минут через пять ребята найдут сына хозяина, еще десять понаблюдают, и потом начнется полный и безоговорочный писец. Откормленный. Всю дорогу до закрытого поселка оборачиваюсь назад, боясь погони. Но ее нет. Неужели так просто? Почему все так гладко?
Вот уже подъехали к контрольно-пропускному пункту. Охрана уже собралась сообщать что-то по рации большом босу, но, увидев меня, мужчины засияли и согласились все сдержать в секрете. Таксист поехал обратно, а меня на своей машине доставили к особняку Зорвота.
К дому подходила с опаской. Хотелось сделать всем сюрприз. Не представляю, как мама извелась и корит себя за помощь. Но она ведь тоже женщина, должна понять. Открываю дверь и немного застываю в шоке от оглушающих криков. И не Антонина рвет связки, а моя мамуля. Слуховые галлюцинации? Она не умеет повышать голос. Кто угодно, но не она. Только зайдя в арку гостиной, и, видя ее собственными глазами, понимаю, что слух меня не обманывает.
— Ты сказал, что она будет дома, что все получится, что волноваться не о чем. И что в итоге, Князев? Моя дочь неизвестно где. А если он успел с ней что-то сделать? Клянусь, если с моей девочкой что-то случилось, я тебя собственными руками на тот свет отправлю. Понял? На этот раз похороны будут не с пустым гробом. Слышишь меня?
— Она и моя дочь! Почему ты упорно об этом забываешь? Думаешь, я такой черствый, раз не был с вами все эти годы…
Дочь? В голове быстро мелькают многочисленные фотографии Юрия Князева, найденные в интернете, снимок многолетней давности. Он жив?
— Что здесь происходит? — прерываю крики, и мужчина резко оборачивается.
Отец, на меня смотрит тот же мужчина. Но он ведь… умер. Такого быть не может.
— Снежка, Снежа, — ноги подкашиваются от новой информации.
Я ведь его похоронила, успела даже простить за все, принять таким, какой он есть. А в итоге такая подлость. Инсценировка. Мужчина оказывается рядом со мной за считанные секунды и не дает упасть, только мне становится противно от его прикосновений. Чем он лучше того же Дмитрия. Мы ведь пешки. Всего лишь пешки в его игре, с чьими чувствами и желаниями не нужно считаться, на чью боль можно закрыть глаза.
— Не трогайте меня, — отталкиваю от себя, встаю в стороне и обнимаю маму, которая тут же принялась обнимать и целовать меня.
— Солнышко мое, снежинка ненаглядная. С тобой все хорошо? Какая же глупая, нельзя было идти у тебя на поводу. Я так виновата, девочка моя. С тобой ничего не сделали.
Слышала ее голос фоном. Сама же смотрела в глаза Князева. Такие холодные, но такие израненные. Вижу, как хочет подойти и обнять. Он переживал не меньше, возможно, даже и больше. Только факт остается фактом — он играл нами. Не смогу жить рядом с таким человеком, иметь что-то общее и подавно не хочу.
— Мам, я хочу уехать.
— Не сейчас, — папа резко обрывает мои слова, даже не дает договорить. — Вам не безопасно покидать дом. К тому же нам есть о чем поговорить. Не спеши делать выводы, малышка. Я может, и много чего натворил, но не зная всего, не делай выводы. Никогда.