Страница 105 из 135
На Макса она взглянула с отвращением, поздоровалась вежливо с остальными, широко раскрыла зеленющие глаза под новыми очками, узрев пострадавшего румяного Ситникова, рванула к нему, чуть не снеся сканирующую парня Викторию. Александр устало вздохнул, Мартин оживился, Виктория мечтательно улыбнулась.
Макс скривился. Богуславская обнимала застенчиво улыбающегося студента с кулаками размером чуть ли не с ее голову, одним из которых он, надо признаться, хорошо приложил его. Скула ныла, напоминая о том, что надо сначала бить, а потом жалеть.
— Матвей, все в порядке? — спрашивала первокурсница, заглядывая несостоявшемуся мстителю в глаза.
— Да все отлично, малявочка, — басил тот, гладя ее по спине.
Сироп и слюни. Вот почему этот горе-рыцарь кинулся его бить. Интересно, это она ему рассказала?
— Александр Данилович, — храбро произнесла Богуславская, выпрямляя плечи, — пожалуйста, не исключайте его.
— Алина, — совсем смутился семикурсник, которого храбро защищала пигалица с косичками. Сейчас она воинственно сверкала глазами.
— Я и не… — начал Свидерский.
— Вы уже создали прецедент, — перебила она его быстро, — когда не исключили преподавателя, совершившего правонарушение. А на вступительной речи вы говорили, что в университете все равны! Это ведь ваши слова.
— Мои, — согласился ректор. Теперь лыбились все трое: Вики, чуть ли не ржущий Март и смертельно уставший Алекс. А вот Максу было не до улыбок.
— Тогда предлагаю засчитать это как равнозначную уступку и оставить все как есть, — победно закончила девчонка с непонятной аурой, с превосходством глядя на главу МагУниверситета. Так, будто хотела сказать: «Ну, как я придумала? Ну скажите, что хорошо!»
— Не согласен, — возразил Свидерский, и первокурсница надулась. — Ситников отработает свое нарушение и исключен не будет.
Она чуть ли не запрыгала. Но сдержалась, только нос задрала еще выше.
— А вот от лорда Тротта вы вправе требовать любую компенсацию. Обговорите с ним это сейчас?
— Не хочу я с ним ничего обговаривать, — сурово произнесла студентка, даже не посмотрев в сторону Макса. — Извините и поймите меня.
Матвей за ее спиной кинул на инляндца уничтожающий взгляд, тот ответил совершенно равнодушным и спокойным.
— Вам не за что извиняться, госпожа Богуславская, — чересчур внятно ответил Александр, и Макс вдруг заметил, насколько бледен его друг, — это мы виноваты. Я планировал еще раз пообщаться с вами, чтобы убедить не покидать заведение, но вернулся только сегодня и не дошел еще до вашего дела. Я рад, что вы зашли сейчас.
Он закашлялся, перевел дыхание.
— Поэтому я еще раз приношу вам свои извинения и прошу забыть об этом инциденте. Для меня это удар по репутации и совести, и, поверьте, я очень хочу исправить вред, который вам принесли…
— Да хватит, Алекс, — раздраженно и зло вмешался Тротт, — хватит извиняться! Ты вообще ни в чем не виноват, не надо прикрывать меня. Иди отдыхай, пожалуйста. Я сам поговорю со студенткой.
— Не буду я с вами разговаривать, — отрезала она. — И вообще не подходите ко мне.
— Я и не собирался, — природник усмехнулся иронии момента. — Алекс, прошу, иди к себе. Мартин?
Фон Съедентент бросил на ректора внимательный взгляд, посерьезнел, кивнул.
— Я с тобой, — сказал и открыл Зеркало. Подхватил Свидерского под руку, и они слаженно шагнули в серебристое полотно портала.
— Вики, — позвал Макс. Придворный маг Инляндии взирала на него с упреком. — Пожалуйста, раз студентка не считает возможным, чтобы я приближался к ней, посмотри ее. Не навредил ли я. Я постарался убрать все последствия, но наблюдать позже у меня не было возможности.
Виктория открыла было рот, чтобы сказать, по всей видимости, что-то резкое, но быстро успокоилась, оглянулась на забавную парочку. Слон и воробышек.
— Алина, мне нужно вас просканировать. Можно?
— Вам — можно, — с ударением на «вам» отозвалась Богуславская и подошла к Виктории, подала ей обе руки.
Огромный Ситников рассматривал лорда Тротта, Тротт поглядывал на Ситникова, не отвечая на вызов, сквозивший во взгляде неудачливого мстителя. Не хватало еще с мальчишками бодаться.
— Все в порядке, — сухо сказала леди Виктория, отпуская руки первокурсницы. Ладони девчонки порозовели, и она сама раскраснелась. Последствия сканирования налицо.
— Тогда перенеси студента Ситникова в общежитие, пожалуйста, — продолжил лорд Максимилиан. — Я поговорю с госпожой Богуславской.
— Я же сказала, что не буду с вами разговаривать! — это снова воинственно выпрямившаяся малявка с косичками.
— Я ее с вами не оставлю, — это ревет рыцарь, похожий на прирученного слона.
— Макс, я не думаю, что это хорошая идея, — почти неприязненный голос Виктории.
Тротт выдохнул.
И почему он не послушался интуиции и согласился выйти из своего леса? Слишком много глупых и расточительных эмоций. Слишком много потеряно времени, которое он мог бы отработать у себя.
— Господин Ситников, — Тротт сложил руки на груди, — я обещаю, что не причиню вашей подзащитной вреда. Я не двинусь с этого места, и она сможет уйти в любой момент.
Кто из них еще подзащитный, вот в чем вопрос.
— Дайте мне возможность исправить свой поступок, — добавил Макс с трудом. — Вы же этого хотели? Справедливости?
Семикурсник мрачно молчал, исподлобья глядя на него.
— Не уходи, Матвей, — громко зашептала Богуславская, — я его боюсь.
Лорд Тротт поморщился.
— Виктория, помоги мне, — попросил он и посмотрел профессору Лыськовой в глаза. Да, запрещенный прием. Неизвестно, что она там увидела, но подхватила Ситникова под локоть, сказала «Мы будем за дверью» и потянула парня за собой. Вырываться ему, очевидно, было неловко.
— Я здесь, малявочка, — прогудел Матвей от двери, — если что, кричи.
Оставшаяся в одиночестве студентка сложила руки на груди, снова задрала нос. Так они и стояли напротив, буквально отзеркаливая друг друга, очень похожие в этот момент.
Макс за эту короткую беседу вымотался больше, чем за сутки непрерывной работы в лаборатории.
— Студентка, — начал он, — вы в своей речи весьма оригинально воззвали к прецедентному праву.
Она подняла брови, сощурилась.
— Однако оно распространяется не только на студентов, но и на обратную сторону. Согласны?
Кажется, у нее есть веснушки. Точно, есть.
Упрямая девица молчала, и тишина была такой, что за дверью слышался тихий убеждающий голос Вики и ответное сопение Ситникова.