Страница 104 из 135
— Садись, малышка, — сказала Василина ласково, и Алина уселась в кресло, нагретое ушедшей помощницей. — Я, конечно, дико невнимательная и загруженная делами старшая сестра, но не увидеть, что с тобой что-то не так, может только слепой. Ты же так рвалась в МагУниверситет! Да и когда ты сдавалась, если что-то не получалось? Хочешь, я позвоню все-таки ректору? Свидерский и тебе поможет, и не выдаст. Я его еще с допереворотных времен помню, репутация у него отличная. Может, репетитора посоветует, подтянут тебя, если не успеваешь. И мне будет спокойно, что ты там под присмотром. И вообще, зачем тебе общежитие? Живи здесь, будем возить тебя или вообще через Зеркало отправлять.
— Н-не надо ректору, — попросила Алина, волнуясь и поправляя очки. Не говорить же, что репутация Александра Даниловича несколько преувеличена. — Чем я лучше других?
— Ты Рудлог, — серьезно и веско ответила королева.
— Я не хочу, чтобы меня тянули потому, что я Рудлог, — упрямо пробормотала Алина, опуская глаза. — Я сама хочу, Васюш. А будет знать ректор — все равно будет особое отношение. Я никогда не смогу быть уверена, что получила оценку потому, что это я умница, а не потому, что сверху директиву спустили.
Василина вздохнула.
— Иногда мне кажется, что я из другой семьи. Вы все не можете даже представить себе, чтобы от кого-то зависеть. А я только рада зависеть, опираться и прятаться. Хочу в лес, в поместье, в свою комнату… эх… Вот и Марина… Я ей предлагала: иди в Королевский лазарет, — нет, ей надо самой, чтобы себе что-то доказать…
— А как иначе? — с неожиданной горячностью выпалила Алинка и тут же смутилась. — Ведь я — это не только фамилия, Василин. З-за фамилией еще что-то должно быть, что я сама из себя представляю. Иначе как себя уважать? Ты уже жена и мать, теперь еще и королева. Ангелина… ну, это Ангелина, она сама по себе личность. Д-да и детей учила. Нас тянула. Марина людей спасает. Поля вон вулканы исследует, спортом занимается. А я кто?! Алина, к-которая читает книги и знает наизусть справочник по орнитологии?! Алина, окончившая школу с отличием?! Кто я, Василин?! Если убрать титул, то что я?!
Василина с улыбкой посмотрела на разгоряченную младшую сестренку.
— По-моему, малышка, ты сама себе сейчас ответила на свои сомнения.
Алина угрюмо покосилась на нее.
— Мне все равно нужно в университет.
— Конечно, — согласилась королева. — Попроси Зигфрида, он тебя быстро доставит. И обратно, позвонишь, заберет.
— Может, и не позвоню, — буркнула Алина.
— Может, — кивнула Василина. — Но, дорогая моя, если тебе нужна будет помощь или поддержка — пожалуйста, не стесняйся обращаться ко мне или к сестрам. Только не молчи. Мы все слишком гордые и предпочитаем решать проблемы самостоятельно. Я и сама такой была, но Мариан приучил меня к тому, что я всегда могу положиться на него. И, поверь мне, так жить гораздо легче и нет в этом ничего постыдного. Ведь семья для того и нужна, чтобы было на кого опереться, Алиш.
Когда младшая сестра ушла, Василина, подумав, набрала Тандаджи.
— Господин Тандаджи, здравствуйте, — проговорила она в трубку. — Алина решила вернуться на обучение в МагУниверситет. Скажите, а можно ли организовать ей незаметную охрану? Меня беспокоит ее состояние. Уже сделано? И что?
— По нашим сведениям, она приняла в четверг участие в студенческой вечеринке, — деликатно ответил начальник разведуправления, — и немного… не выдержала дозу.
Василина нахмурилась.
— Из-за этого она пропустила зачет. И расстроилась. В пятницу ее вызывали к ректору, но я пока не могу сказать зачем. Если интересоваться у Свидерского, то мы раскроем ее имя, а вы против.
— Главное, что она против, — настойчиво сказала Василина.
— Да, — с сомнением высказался Тандаджи. — Но Свидерский вполне адекватен и опытен, я неоднократно с ним сотрудничал и знаю его давно с самой лучшей стороны, а мои люди говорят, что вечером после общения с ректором она присутствовала на игре, была вполне спокойна…
— Что за трудности у нее по учебе? — невежливо перебила его королева. — Можно ли их решить?
— Конфликт с одним из приглашенных преподавателей. Он принципиально не берет на свои лекции девушек. А ее высочество настойчиво пытается на них попасть…
— Мы можем на него как-то повлиять? — сердито спросила Василина, вдруг узнавшая, что у ее сестренки конфликты.
— Он гражданин другой страны, — спокойно пояснил Тандаджи, не обращая внимания на тон ее величества, — и при этом по правилам университета может выставлять любые условия для слушателей. Его программа не входит в основной курс.
— Значит, организуйте ей другого преподавателя по этой дисциплине, — повелела Василина резко.
— Ваше величество… мы ограничены необходимостью соблюдать инкогнито принцессы. Но я решил эту проблему. С ней будет заниматься один из талантливых семикурсников. Но… возможно, вы все-таки примете решение оповестить Свидерского? Это бы, безусловно, сильно облегчило нам работу…
Василина помолчала. Тандаджи был, конечно, прав.
— Подождите немного, — попросила она уже мягче. — И, пожалуйста, впредь самостоятельно сообщайте мне о проблемах сестер, подполковник. Чтобы не было такого, что я узнаю о них только тогда, когда начинаю спрашивать. Я недовольна.
— Да, моя госпожа, — покаянно произнес начальник разведуправления, чувствуя себя коровой меж двух быков. И как теперь, скажите на милость, одновременно выполнять просьбу Байдека «не волновать женщин» и приказ королевы «сообщать о проблемах»? И это он еще не рассказал о методах оного преподавателя по выдворению из класса надоедливых учениц…
Тандаджи снова открыл досье на профессора Максимилиана Тротта. Коренной инляндец, семьдесят восемь лет, получил почетный титул за достижения в магической науке. Живет отшельником в своем доме, далеко от города, в инляндском лесу. Детей, женщин, любимых собак, прочих слабостей не наблюдается…
Королева как чувствовала. Вот уж эти женские причуды с инкогнито… Детский сад… опять этот детский сад… А ему теперь думать, как убедить профессора изменить подход, не ломая ему кости. А то ведь может что-то и заподозрить…
Ни о чем не подозревающий лорд Тротт в это время повернул голову ко входу в аудиторию и увидел заходившую в нее студентку Богуславскую. И вид она имела самый решительный.