Страница 89 из 138
— Привыкнешь, — улыбнулся Бермонт, любуясь на ее смущение. — Потом будешь воспринимать просто как смену одежды. Мы все так живем, Поля. В этом нет ничего противоестественного, такими сотворила нас природа. Вторая ипостась — это тоже ты, просто в шкуре и с другими инстинктами. Когда оборачиваешься, животное начало сильнее, конечно. Обычно противиться ему очень трудно по полнолуниям, но есть и другие даты. В первое полнолуние августа у нас Михайлов день — тогда все мы выходим в леса, оборачиваемся. Люди знают, что нужно сутки сидеть по домам, а мы охотимся, в драки вступаем. Часто тогда и образуются пары, а на следующий день играются свадьбы. Хотя тех девушек, кто рожает после Михайлова дня без брака, никто не осуждает, дети воспитываются в клане. А уж тем, кто женат, сам Хозяин лесов велел.
— А если я не смогу… или не захочу? — грустно спросила Полина. Для нее это было как-то слишком.
— Заставлять я тебя не буду, Полюш, — мягко ответил Демьян. — Не беспокойся раньше времени. Потом, когда созреешь, твоя медведица подскажет тебе, как правильно.
За окном усилился гул — они выехали на площадь перед подъемом к подножию скалы, на которой стоял замок Бермонт. На город быстро спускались сумерки, и полная луна уже вставала над домами. У людей изо ртов шел парок, ярко горели фонари, и замок практически невозможно было разглядеть — он казался просто возносящейся вверх темной громадой со светлыми квадратиками окон.
По периметру площади выстроились солдаты в парадной форме, за ними кричал приветствия народ. Полина снова подняла руку, заулыбалась.
— Какие планы на сегодня, Демьян?
— У тебя самый главный план — постараться сохранить разум во время оборота, — ответил он не поворачиваясь. — Не уверен, что получится, но попробуй. Просто думай об этом. Считай самовнушением.
— Слушай, — протянула принцесса, — а ты не мог бы меня в медвежьей ипостаси сфотографировать? Мне страшно интересно, как я выгляжу…
Кажется, он улыбнулся.
— Ты выглядишь как меховой медвежонок. Если случится чудо и постоишь на месте несколько секунд — сфотографирую. Или во сне. Вот только там не разглядишь ничего — ты нос прячешь под лапу.
Пол представила себя спящей и сама от себя умилилась.
— А может, я вообще не обернусь сегодня? — она с сомнением посмотрела на луну. — Я ничего не чувствую.
— Обернешься, — расстроил ее будущий муж. — Спать захочешь и обернешься. Не переживай, время еще есть. Сейчас поприветствуем гвардейскую часть, затем пообщаемся с журналистами и ужин. Мама очень хочет с тобой поговорить…
— Надеюсь, подарки закончились, — пробурчала Полли, жмурясь от вспышек фотокамер — машина замедляла ход, выезжая мимо журналистов к основанию скалы, — а то после кольчуги, которую почему-то назвали свадебной ночнушкой, я теперь боюсь бермонтских обычаев. Железного нижнего белья, например, которое ты по традиции должен разгрызть в первую брачную ночь.
Демьян засмеялся.
— Оно меня не остановит, Пол. Я тебя вытащу из любых доспехов.
— Уж надеюсь на это, — сказала она провоцирующим жарким шепотом — и он повернул голову, блеснул желтыми звериными глазами, и по спине сразу пробежал возбуждающий холодок. Тут же отвернулся — машина остановилась, — открыл дверь, вышел. Крики стали громче, и четвертая принцесса дома Рудлог поправила шубку, сделала несколько вздохов — что ни говори, а нервничала. Потом с улыбкой подала руку открывшему дверь уже с ее стороны Демьяну.
Фотокамеры вспыхивали почти непрерывно, с нарастающим треском щелчков, люди гудели и орали, а принцесса несколько минут улыбалась, махала и кивала своим будущим подданным, заполонившим темную северную площадь, чувствуя, как щиплет щеки морозец, моргая от вспышек и света фонарей и ощущая крепкую и теплую ладонь короля Бермонта на своей руке.
Гвардейские части выстроились во внешнем дворе замка, у высокой стены, за которой была пропасть — владения Демьяна возносились над городом метров на сто, не меньше. Поля, вспоминая, как кавалькада машин въезжала в огромные ворота у подножия скалы и нависающую над ними каменную громаду, с недоумением задавала себе вопрос: где была ее голова, когда она решилась карабкаться сюда? И ведь выбрала не эту сторону, где стена, и казармы, и склон более пологий, — нет, полезла сбоку, когда было темным-темно, чтобы никто не увидел, и преодолела и скальное основание, и всю стену замка до крыши. Решилась бы сейчас?
«Если бы на кону стояло что-то такое же важное — решилась бы», — ответила Пол сама себе, слушая приветствие командного состава части. Солдаты стояли, вытянувшись по струнке, дружно орали: «Здравия желаем, ваше высочество», — она звонко выражала восхищение достойными воинами, придворные дамы замерзшей стайкой расположились у нее за спиной. Демьян при этом имел ну очень суровый вид. И не подумаешь, что совсем недавно в машине шутил с ней на пару.
— А это что такое? — тихо спросила она у жениха, кивая за спины солдат — там в свете прожекторов виднелась длинная полоса каких-то бревен, мостиков, лестниц, переходящих в брусья, стен размером в три человеческих роста.
— Полоса препятствий для тренировок, — ответил Бермонт, подавая Полине руку. — Пойдем, посмотришь.
— Пойдем, — радостно шепнула Полли, — а то я задубела тут стоять. Как вам не холодно?
— Мы легко переносим холод, — улыбнулся Демьян, — ты тоже привыкнешь.
Они прошли мимо построившихся служивых — командиры отдали команду «вольно!», и мужчины, пропустив свиту, двинулись следом. Видимо, любопытство было берманам не чуждо. Дамы, остановившиеся неподалеку, сопели покрасневшими носами и аккуратно разглядывали офицеров, наблюдавших за происходящим с невозмутимыми лицами. Марья Васильевна едва заметно хмурилась. Впрочем, интуиция у нее всегда была на высоте.
— И что, — громко спросила принцесса, пройдя вдоль полосы — сложность впечатляла, — все могут ее преодолеть?
На секунду в рядах военных возникло замешательство.
— Кто давно служит — все, ваше высочество, — звучно ответил знакомый ей по помолвке подполковник Хиль Свенсен, — а новобранцев натаскиваем.
— Это какую ловкость и силу надо иметь, — восхищенно сказала четвертая Рудлог. Солдаты польщенно заулыбались. А Поля все разглядывала чудовищное сооружение, и руки так и чесались. Она посмотрела на Демьяна, вздохнула. Надо успокоиться и не делать глупостей. Но рот сам открылся — и она почти услышала, как за ее спиной статс-дама Сенина заскрипела зубами.
— Я бы хотела попробовать.
Он улыбнулся едва заметно, оглядел свою невесту с ног до головы — изящная светлая шубка, сапожки с каблуком.