Страница 103 из 138
Волшебница никогда не понимала этих дружеских потасовок и, если честно, страшно боялась, что когда-нибудь одна из них перейдет в настоящую и они все передерутся и разругаются всерьез.
— Мне уйти? — сурово и громко спросила Вики. — Как дети, честное слово!
Маги замерли и с видимым сожалением отпустили друг друга.
— Да ладно тебе, Виктория, — Свидерский, пытаясь отдышаться, двинулся к дивану, Март одобрительно хлопнул Тротта по плечу, тоже сел. — Когда еще подурачишься?
— Я от Марта всего ожидаю, но от тебя, Алекс? — отчитывала ничуть не смущающихся друзей черноволосая волшебница. — А ты, Макс?
— Совершенно с тобой согласен, — сухо сказал Тротт и усмехнулся. — Безобразие.
— Только ты, матушка, нас уму-разуму научишь, — ехидно взвыл фон Съедентент и осекся, наткнувшись на строгий взгляд подруги. — Ладно, Вик, не сердись. Ты у нас всегда в центре внимания. Даже когда мы друг друга мутузим. Видишь, какие мы послушные? Давайте заслушаем Алекса, раз Макс не хочет колоться. Данилыч, чего намедитировал? Ты сегодня странный какой-то. Не доведут тебя до добра эти тидусские техники.
— А ты попробуй, Март, — беззлобно предложил Свидерский. — Для душевного спокойствия — самое то.
— Да уж, — блакориец помрачнел, — мне, чувствую, скоро понадобится. Доведут меня эти придворные с их причудами. И Гюнтер Блакори с его неиссякаемой энергией. Хорошо хоть, — он хмыкнул, — что Малыш не отказался помочь пар спустить. А то я уже хотел просить прибить меня и прикопать где-нибудь.
— С удовольствием, — согласился Тротт и налил себе еще вина. — Только в нынешней ситуации ты ведь нежитью поднимешься. А я как-то привык к тебе в человеческом облике.
— Я знал, что ты меня любишь, — сентиментально заявил фон Съедентент и широко улыбнулся. Повернулся к ректору. — Алекс? Поделись обретенными крупицами мудрости, не жадничай.
Свидерский покачал головой.
— В трансе все идет образами, и поди пойми, то ли это чувственная метафора, то ли реальное предсказание. То ли было, то ли будет еще. То ли вариант будущего, то ли единственное возможное развитие событий. Я видел прорывы, много прорывов. Чудовищ с всадниками на спинах. Миллионные армии. Пожарища. Буйство стихийных потоков. И чудовища эти очень уж напоминали тха-охонга на балу у Рудлогов.
— Да, — серьезно сказал Мартин, — занятная была зверушка. Таких десяток — и столицу вырежут дочиста.
— Вот-вот, — хмуро произнес ректор. Друзья слушали его внимательно, Макс едва заметно сжимал зубы. — А я видел сотни, если не тысячи. Тысячи — если учесть, что обычно прорывались единицы! И только в местах геоактивности — мы не говорим сейчас о демонических прорывах, потому что их природа в принципе непонятна, — только о приходах материальных существ. А сейчас что мы имеем? Посреди равнины, в защищенном королевском дворце, из-за какого-то манка. Видимо, грань между нашим и Нижним миром истончается, образуются лакуны. И сил королевских домов не хватает, чтобы удержать эту грань.
— Движение миров, — суховато перебил его Тротт. — Я давно интересуюсь этой темой. Общался с коллегами из института пространственных исследований. По их гипотезе, Вселенная состоит из планет, резонирующих друг с другом. Чем ближе миры по строению, энергетическим свойствам, тем больше вероятность, что в них будут открываться переходы, хотя планеты могут находиться вообще в разных галактиках. Время от времени миры попадают в точки противовеса и начинают колебаться в одинаковых частотах. Тогда-то и открывается пространственный переход — его мы называем прорывом. По мнению коллег, миров, которые резонируют с нашим, несколько, и только один имеет с Турой длительную сцепку. Вселенная постоянно движется, планеты входят в резонанс и расходятся, а здесь такое ощущение…
— …Будто что-то удерживает наши миры в постоянной связке, — закончил за него Алекс.
— Получается, — напряженно поинтересовалась Вики, — стоит ждать нашествия из другого мира? Так надо сообщить властям!
— О чем сообщать, Вик? — Алекс повертел бокал в руках. — Магическая международная комиссия и так работает, не я один такой умный. А по факту мы имеем мои смутные видения и несколько настораживающих случаев — усиление демонической активности, призвание тха-охонга. Связано ли с этим всем массовое поднятие нежити, вот что мне интересно. Ведь волна не стихает: не успевают зачистить одно кладбище, как поднимается другое, и всё чаще и больше. И ладно бы только кладбища — в земле лежит куча костей, потенциальный материал для нежити. Если поднимутся все — человечество будет уничтожено. И вот что я думаю, — он потянулся за бутылкой, налил себе. — Не является ли ослабевание стихии Смерти тем самым ключиком, который объясняет и связывает все это? И истаивание грани между мирами, и то, что сил наследников богов не хватает для удержания равновесия? И если так, что мы можем сделать? Достать из кармана Черного Жреца? Восстановить династию Гёттенхольд? Так трон Блакории занят — даже при условии, что удастся найти потомка с сильной темной кровью. Но будь даже на троне чистокровный потомок Черного — какой в нем смысл, если отклика от Жреца нет?
— Короче, — мрачно сказал Мартин, — похоже, грядет конец света. Пошерстить, что ли, литературу на предмет предсказаний? Что там у нас есть по тематике? Тидусские эпосы, бермонтские свитки, серенитские скрижали… По книге Триединого можно посмотреть. Займусь, — резюмировал он коротко.
Макс молчал.
— А может, опять к Деду Алмазу? — тоскливо спросила Вики. — Уж старшие-то должны чувствовать и понимать, что происходит. Может, они уже действуют, просто нас не сочли нужным поставить в известность? Черныш, например, плотно в этой теме увязан.
— И к Деду схожу, — пообещал Свидерский. — Хотя примерно представляю, что он скажет. Каждый раз, когда хочу с ним связаться, слышу его «сами, всё сами».
— Меня с собой возьми, — вдруг попросил Макс. — Не забудь, Данилыч.
— Возьму, — сказал Алекс. — Он всегда питал к тебе слабость, может, отвлечется от своих небес.
Друзья посидели еще немного, обменялись новостями по работе. Но разговор не клеился, и воздух будто наливался тяжестью и безнадежностью. Даже Мартин бросил шутить и напряженно размышлял о чем-то, хмурил брови. И Алекс, глядя на тех, с кем столько было пережито, думал о том, что в этот самый момент миллионы людей продолжают есть, пить, спать и веселиться. Тогда как им четверым точно обеспечена бессонница перед лицом новой угрозы. И не знаешь, что лучше: быть знающим и нести ответственность за судьбы мира или жить себе обычным человеком, не соприкасаясь с жутковатыми и бездонными истинами.