Страница 140 из 145
— Я подарю тебе потом такую птичку.
— А я, — сказала я с нажимом, — хочу сейчас. Ну же, Кембритч. Обещаю, я буду аккуратной и тебе не придется визжать.
Он захохотал и открыл мне двери.
— У тебя есть пятнадцать минут, детка. Отрывайся. Но сначала дай мне телефон Байдека. Не стоит начинать в Рудлоге широкомасштабную полицейскую операцию.
Я помрачнела, достала свою трубку, нашла контакт и протянула ему. Люк шагнул в сторону, и я уселась на сиденье, оставив ноги на земле, бросила куртку назад, закурила. Он набрал номер на своем телефоне, отдал мне мой, и я отключила его.
Несколько мгновений тишины. Я нервно сжала руки.
— Ваше высочество, — проговорил Люк, — это Дармоншир. Марина со мной. Я пригласил ее на прогулку. Вы старший мужчина в семье, я обязан сообщить это вам.
Я прислушивалась изо всех сил. В трубке почти рычали. Лицо Кембритча оставалось спокойным, лишь губы чуть дергались.
— Я обещаю вернуть ее в целости и сохранности.
Снова низкие, резкие отзвуки слов — как удары.
— Нет, это полностью моя инициатива. Марина не знала, что я планирую. Я попросил просто встретиться. Не стоит винить ее. Позвонил, чтобы уберечь вас и ее родных от беспокойства.
Пауза.
— Да, она не против. Я клянусь вам, что буду оберегать ее не меньше, чем вы супругу.
Послушал еще немного.
— Я дам ей трубку, если вы пообещаете не угрожать и сдерживаться.
В трубке что-то рявкнули. Люк усмехнулся, протянул телефон мне.
— Да, — проговорила я тихо.
— Марина, — в голосе Байдека проскальзывало рычание, он явно пытался успокоиться. — Ты с ним по своей воле?
Я посмотрела на Кембритча — он закурил, прислонившись к автомобилю и поглядывая на меня сверху вниз.
— Да, Мариан.
— У него хотя бы хватило смелости позвонить, — рявкнул Байдек. — Я поговорю с твоей сестрой. Но…
— Я все понимаю, — быстро сказала я. — Я люблю ее, Мариан, но не могу так жить. И, если бы я попросила, она бы отказала. Я вернусь и повторю это ей в лицо. И прости, что поставила тебя на передовую. Я вернусь. Но, прошу, — голос все-таки сорвался, — дайте мне немного вздохнуть!
— Марина, — голос Мариана звучал глухо, и он поколебался, перед тем как продолжить. — Хорошо подумай, прежде чем что-то сделать. Дай мне Дармоншира.
Снова трубка перекочевала из рук в руки. Люк выслушал то, что ему говорили, очень спокойно.
— Не нужно озвучивать мне это, ваше высочество. — Он взглянул на меня и отошел, выбросил сигарету. — Да, — снова усмехнулся. — Как всегда, в любое время сочту за честь, ваше высочество.
Люк сунул телефон в карман, хлопнул дверью с пассажирской стороны, вывернул регулятор громкости на радио — и зарычала, заорала музыка, застучали в ушах ритмы.
Я закрыла дверь и дрожащими руками взялась за руль.
— Успокойся, — хрипло сказал герцог, — с капризными механизмами нужно сохранять спокойствие. Вдохни.
Я хищно втянула в себя воздух — запах табака и чуть горьковатой туалетной воды, кожи и металла.
Газ.
Машина завибрировала, отзываясь, и понеслась вперед, к трассе. И через несколько секунд я с головой отдалась божеству по имени скорость.
То самое ощущение, когда летишь так быстро, что не чувствуешь ускорения, когда машина словно парит над землей. Когда слушается движения пальцев и почти предугадывает мысли.
Мне кажется, я забыла дышать, растворившись в черной ленте дороги и смазанных, остающихся далеко позади огнях других авто. Фонари у шоссе превратились в единую светящуюся линию, а я ускорялась и ускорялась, пока не почувствовала предел — еще немного, и я не смогла бы справиться с управлением. Задохнулась от адреналина, который шумел в ушах, и медленно стала отпускать газ, пока плавно не остановилась у обочины.
Сердце стучало так громко, что заглушало музыку. Я повернулась к Люку — он смотрел на меня с выражением: «Ну как, поигралась?»
— Как тебе моя скорость? — спросила сипло.
Он усмехнулся и выключил радио. И как он понял, что я люблю нестись по трассе под громкую музыку?
— Неплохо. Вылезай.
Я молча вышла — слишком много счастья было сейчас во мне, слишком слабы были ноги. Пересела на пассажирское сиденье, достала сигарету. Люк поправил кресло, ласкающим движением погладил руль.
— Сейчас я покажу тебе, что такое скорость, детка, — сказал он мне хрипло, и от этого тона, и от предвкушения у меня холодок пробежал по телу.
Я щелкнула зажигалкой. «Колибри» завизжала, заныла от восторга и полетела вперед. А я, вжавшись в кресло, так и не подожгла сигарету.
За пару минут Люк достиг моего предела, и преодолел его, и разгонялся все сильнее, пока я не вцепилась свободной рукой в дверную ручку, глядя, как шоссе превращается в черный космический тоннель, изредка освещаемый вспышками проносящихся навстречу метеоров-машин, и понимая, что по сравнению с Кембритчем я просто неумелый ребенок.
Холодок разливался по коже, собирая мои мышцы дрожащими струнами, потек по венам покалывающими разрядами, прокатился по затылку и спине волнами страха, делая тело слабым, отозвался внизу живота и в груди тянущим возбуждением — я смотрела вперед, задыхаясь от удовольствия и кусая пересохшие губы, и, кажется, кричала и смеялась оттого, что могу чувствовать весь этот невозможный и невыносимый коктейль эмоций и оставаться в живых.
Люк был богом, гением скорости, и дорога с готовностью покоренной женщины подчинялась ему, укладываясь на землю и сжимая в объятьях. Выгибалась поворотами, низко стонала под шинами, сотрясалась холмами и напряженно застывала прямыми участками — чтобы снова вздохнуть, уходя вверх, лукаво блеснуть неожиданным изгибом или извернуться, попробовать вырваться из-под контроля — но сжимались на руле крепкие руки, чуть сужались темные глаза на спокойном лице, и она опять признавала мужское превосходство.
Боги, он был прекрасен. И, похоже, чувствовал мои взгляды, исполненные священного ужаса, — потому что губы его дергались в усмешке, а я выдыхала раскаленный воздух, и ревновала Люка к машине, и желала запрыгнуть на него, впиться, поцеловать до боли, до крови — так сжималось все внутри от этих кривых улыбок.