Страница 7 из 32
Часть 1. Глава 2
Ангелина
Тишина. Не слышно ни дыхания, ни стука собственного сердца. Да и тела нет — горстка огненных искр, опускающихся на пол золотистого круглого зала. Он похож на ракушку: одна стена начинается по центру и уходит спиралью по кругу, расширяясь; вторая закрывает его снаружи от вечности, пронизанной нитями чужих жизней, и зыбкий, похожий на дымку пол едва заметно движется по этой спирали так, будто под туманом несет свои воды мощная река.
Стены сотканы из солнечных и голубовато-холодных лунных лучей, словно обретающих плотность, и в сплетениях сияющей лозы то тут, то там проглядывают синие окошки-зеркала, выпуклые, будто кисти винограда. Все стены усыпаны этими зеркалами, как дерево плодами или одуванчиковые поля озерцами.
Искорки обретают плоть, и у выхода из «ракушки», в самом начале — или конце? — зала, там, где туманная река завершает свой ход и изливается в чернеющую вечность, встает худенькая женщина с очень светлыми волосами. Оглядывается, невольно ежится от черноты и бесконечности за ее спиной. И идет поперек движения пола, туда, где стена подернута темным кружевом, похожим на морозные узоры на стекле.
Женщина не отражается в зеркалах: совсем другие лица, пусть и похожие на ее собственное, смотрят оттуда, и мелькают в осколках времени тени предков, приветствуя осмелившуюся прийти к ним.
Черное кружево тонкой вязью бежит по стене — и Ангелина идет за ним, и каждый шаг все труднее, все невозможнее, словно на ее плечи ложится вся тяжесть жизней, прожитых родом Рудлог. В синих озерах памяти появляется и движется параллельно с ней прекрасная женщина с чуть вьющимися льняными волосами.
«Мама!»
«Не задерживайся, доченька. Иди дальше».
«Поговори со мной. Побудь со мной».
«Я и так всегда с тобой, родная».
Прикосновение ладони к изломанной фигуре за стеной жизни — и теплый поцелуй в лоб, и объятья, теплые, успокаивающие. Ани идет вдоль стены — и Ани стоит, прижимаясь к той, кого ей дали увидеть, и плачет.
«Не нужно. Ты у меня самая сильная девочка. Я так горжусь тобой, Ангелина».
«Я не защитила тебя, мама. Но я стараюсь защитить девочек. Хоть так простить себя».
Горький вздох и крепче объятия.
«Не все в наших силах, доченька. Иногда нужно просто смириться. Иди. Не останавливайся. Не оборачивайся».
Последнее прикосновение — и Ани остается одна. И все тяжелее поднимать ноги: невозможно шагать против времени, невозможно одной вынести груз чужих лет.
Но она — Ангелина Рудлог. Для нее нет невозможного.
Снова движение в стеклах-оконцах. И перехватывает дыхание от того, кого она там видит. И, как в далеком детстве, начинает болеть сердце и сжиматься горло.
«Отец».
Светловолосый мужчина за пятьдесят, с голубыми глазами и уверенными чертами лица. И опять Ани идет дальше, против ровного движения пола, хватаясь пальцами за ускользающие стены, чтобы не отшатнуться, — и одновременно стоит, вглядываясь в забытые черты.
«Мне жаль, что я не увидел, как ты растешь, дочь».
«И мне. Я так скучаю, папа. Я очень хотела, чтобы вы с мамой жили вместе и всегда».
«Прости. Я сделал много ошибок».
Воспоминания. Теплые и сильные руки, прижимающие к плечу, на котором так безопасно спать. Пальцы, почесывающие спинку. Приглушенный голос.
«До-чень-ка. Любовь моя. Красавица».
У папы щетина и обожаемый нос, который можно обслюнявить, потянуть пальцами. Папа щекочет и смеется вместе с тобой. Гладит по голове. Исполняет все капризы — стоит только зареветь или просто нахмуриться и засопеть.
«Избалуешь ее», — смеется мама. Сама еще совсем девчонка, чуть старше Алинки.
«И пусть. Кто еще ее побалует?»
Детям, маленьким, не объяснили, куда внезапно пропал отец из дворца и почему они больше его не видели. Василина была совсем малявкой и не реагировала так, как Ани; а для старшей принцессы рухнул привычный и безопасный мир. Именно тогда закончилось для нее детство и началась жизнь Ангелины-наследницы.
Уже потом, когда Ангелине исполнилось двенадцать, мама прямо и спокойно рассказала, что случилось у нее с первым мужем. Но старшая Рудлог уже умела держать лицо и отреагировала так же спокойно. Только сны из детства на некоторое время возобновились да подушка по утрам отчего-то оказывалась мокрой.
Принцесса уже далеко от места, где видела отца, — а в глазах соленая дымка, и Ани скользит пальцами по неровной черной вязи проклятия, считая шаги. Ноги будто схвачены страшнейшей судорогой и вплавлены в гору, и непонятно, как у нее получается переставлять их. До места, где начинается вязь, совсем немного. Двадцать шагов? Тридцать? Целая вечность.
Из осколков-зеркал, покрытых черными трещинами, начинает сочиться кровь — и стены полыхают от огненных капель, скатывающихся по сплетению света, словно слезы. Ангелина уже не смотрит туда — склонила голову и идет вперед, и кажется, что еще шаг — и она упадет и будет отнесена рекой времени назад, в самое начало.
Но она дошла. Не могла не дойти.
Наконец перед ней — последнее треснувшее зеркало. Мутное, ничего не разглядеть, но именно от него идут побеги тьмы, прошивая все последующие оконца на огненном древе ее рода.
И принцесса прикладывает к нему руку — и снова рассыпается роем жгучих искр, впитывающихся в стекло времени.
Огненная искорка вылетела из камина, поднялась в воздух в старом замке Рудлог, слилась с трепещущей свечой на столе. Не было здесь еще ни пышного убранства, ни знакомой облицовки стен — все серое, монументальное, закрытое гобеленами, и только узкие окна позволили догадаться, что это малый салатовый зал в центре нынешнего дворца, бывший ранее королевскими покоями.
В комнате при свете свечей разговаривали двое мужчин, очень похожих друг на друга. Отец и сын. Оба с длинными льняными волосами, с очень светлыми глазами, широкие в плечах, невысокие. Лица резкие: упрямые подбородки, фамильные скулы, поджатые губы, — и голоса громкие, рокочущие, агрессивные, хотя разговор мирный. И одеты они похоже: темные вышитые туники с длинными рукавами, широкие штаны, вправленные в сапоги, теплые плащи. За окном холодно, и в замке, видимо, тоже.
— Полетишь в драконью страну, — говорил старший, — с посольством. Мы их ласково встречали, сейчас они нас зовут, на спинах своих понесут вас. В полете на Рудлог сверху смотри да карту черти: пригодится. Прилетишь в Лонкару — себя показывай хорошо, вокруг гляди да запоминай, как что устроено, с Владыками общайся как с равными, норов свой держи в узде. Пески — страна богатая, многими чудесами полна, нам нужна как добрый сосед.