Страница 22 из 33
Часть 1. Глава 4
С утра семикурсники Ситников и Поляна дисциплинированно, несмотря на каникулы, явились в тренировочный зал. Но лорд Тротт не пришел и на этот раз. Телефон у него теперь был выключен, и Зеркало, которое они рискнули выстроить, привычно вздулось пузырем и рассыпалось.
Студенты потосковали, решили не терять время и начали повторять уже пройденное, перемежая упражнения зевками. Все-таки язвительный и безжалостный в обучении профессор был куда лучшим стимулом, чем простое «надо».
Через пару часов Матвей заглянул в башню ректора. Секретарь Неуживчивая, увидев его выжидающее лицо, почти сочувственно пожала плечами. И добавила:
— Господина ректора не было еще, Ситников. И не знаю, будет ли сегодня.
— Спасибо, — гулко и невесело проговорил семикурсник. Ему почему-то казалось очень важным сообщить Александру Даниловичу об Алинкиных снах, но деваться было некуда. И время поджимало. Дома у родителей Светланы его уже ждали мать с сестренкой: он должен был попытаться открыть Зеркало в Тафию, а если не выйдет — поехать с ними через городской телепорт.
Ситников с тяжелым сердцем вышел из здания университета, покурил и открыл переход к тете и дяде, пообещав себе вернуться днем и попытаться найти Свидерского снова.
Максимилиан Тротт
Четверка друзей после эпичной драки Мартина с Максом проговорила до раннего утра: сначала Тротт рассказывал о том, что на самом деле случилось с Михеем и с ним самим семнадцать лет назад, потом отвечал на вопросы, перешедшие в общие воспоминания. Кофе было выпито столько, что к утру оно стало давать обратный эффект. Первой сломалась Вики — уснула у Мартина на плече.
— Хочешь — оставайтесь здесь, — с трудом переступая через себя, предложил Тротт тихо. — Разложим диван, все равно на нем сидите.
— Ага, — шепотом фыркнул блакориец, повертев сломанной рукой, — запасаешься закуской на утро?
— Не смешно, Кот, — сухо проговорил Макс.
— Еще бы после почти суток бодрствования было смешно, — не смутился барон. — Спасибо за предложение, дружище, я прямо слышал, как твоя мизантропия бьется в истерике, пока ты это озвучивал. Но я откажусь. Вики будет спать в моем доме, понимаешь?
— Нет, — еще суше ответил Тротт. Мартин бросил веселый взгляд на Алекса, допивающего очередную чашку кофе, — тот усмехнулся в ответ, двинул рукой, и перед блакорийцем открылось Зеркало.
— Спасибо, Данилыч, — барон поднял Вики на руки, морщась от ноющей боли на месте перелома, и ушел. А Свидерский остался. Помог Максу убрать посуду, подождал, пока тот домоет ее. Природник, наведя на кухне идеальный порядок, вернулся в гостиную и снова встал у окна, закурив и недовольно разглядывая потрескавшиеся стены, выбитую дверь, осыпавшуюся штукатурку.
— Я завтра сам проведу экзамен, — нарушил тишину Александр. — Тебе лучше избегать университета, Макс. Там слишком много дармовой силы.
Тротт скривил губы, немного подумал и распахнул окно — в ночь. В гостиной сразу посвежело. Докурил. И только после этого повернулся и посмотрел другу в глаза.
— Нет, Сань. Ты либо веришь мне, либо нет.
— А ты-то сам себе веришь? — поинтересовался Свидерский напряженно.
Макс снова замолчал, раздумывая. И кивнул. Уверенней, чем ощущал себя.
— Я справлюсь, Данилыч.
— Ну хорошо, — Александр поднялся и направился к инляндцу. Тротт коротко дернул губами — словно понимал то, что сейчас будет. — Давай проверим тебя, Макс, — Свидерский протянул руку. — Дай мне докачать тебе источники. Если не сорвешься — я успокоюсь и больше не вернусь к этому разговору. Ты по-прежнему мой друг, но я не могу рисковать студентами. И ты должен это понимать.
— А если я тебя опустошу? — едко и зло спросил Тротт. — Готов рискнуть?
— Я — готов. А ты? Уверен, что справишься? Или больше не появишься в университете? — в тон ему ответил Алекс. — Ну что? Что решаешь, Макс?
Звенящая пауза, разбавляемая только ледяным ветром из окна и шорохом деревьев. Взгляд глаза в глаза — напряженный, злой. И звучный хлопок, когда Тротт впечатал свою ладонь в ладонь Александра.
— Качай, — процедил инляндец. И задохнулся от потока хлынувшей в него энергии.
Через несколько минут Свидерский опустил руку — резерв Макса был полон. И Тротт, подняв побледневшее лицо с каплями пота на висках, отшатнулся с громким выдохом, сжимая кулаки, окинул Алекса ненавидящим болезненным взглядом и, шатаясь, побрел на кухню. Раздался звук льющейся воды; Свидерский, пройдя следом, увидел, как друг, сунув руки под воду, умывается и трясет головой, заливая свежую футболку.
— Прости, — сдержанно проговорил ректор МагУниверситета.
— Убирайся, Алекс, — инляндец не повернулся, ожесточенно плеская в лицо воду.
— Я верю тебе. Теперь верю, Макс. И ты, не терпящий сантиментов, поступил бы так же.
— Возможно, — Тротт выключил воду, достал белоснежное кухонное полотенце и стал вытираться. Повесил его на стул, брезгливо потянул с себя мокрую футболку. — Но проблема в том, Сань, что ты-то не можешь не понимать: моя выдержка сейчас никак не гарантирует, что я не сорвусь в университете. Или на улице. Или на наших очередных посиделках. Ты не Март, который, конечно, больше притворяется разгильдяем, чем является им на самом деле, — но ему проще мне верить.
— Я понимаю, — согласился Алекс ровно. — Но теперь я готов рискнуть.
— Спасибо за доверие, — буркнул Тротт зло.
— Не за что, — усмехнулся Свидерский. — Мне пора. Очень надеюсь, что и ты научишься нам доверять, Макс. Тебе стоило рассказать нам обо всем куда раньше.
Тротт покачал головой, посмотрел на свои плечи, забитые защитными знаками.
— Раньше, — тон его был едким, — я бы не прошел твою проверку, Данилыч. Увидимся в университете.
Дом инляндца опустел. Он посмотрел на часы — было четыре утра. Спать не хотелось совершенно, и Макс занялся привычным успокаивающим трудом: вытер пыль в лаборатории, пропылесосил пол от осыпавшейся штукатурки. После уборки опять сделал себе кофе — чтобы до занятий с Поляной и Ситниковым поработать в лаборатории, — и там-то, на диване перед столом, его и сморило.
Проснулся он позже полудня. Непонимающе сфокусировал взгляд на чашке с остывшим кофе, посмотрел на часы и, очень недовольный собой, поднялся.
Экзамен по основам стихийных закономерностей должен был начаться через два часа.
Алина