Страница 27 из 30
— Он темный, — напомнил тидусс, и принц-консорт досадливо постучал пальцами по столу. — Менталистов и магов к нему подпускать не стану, не дай боги выпьет, но снаружи у камеры дежурят сильнейшие боевые маги Управления под щитами и несколько служителей Триединого. Его Священство согласился прислать нам помощь, чтобы блокировать возможный темный срыв. Но, памятуя о том, что случилось семь лет назад, — безопаснее ликвидировать, — закончил полковник все с той же благодушной улыбкой.
— Согласен, но, если мы его не заставим говорить, за ним придут другие, — возразил принц-консорт тяжело. — И рано или поздно они добьются цели. Потому что идеальной защиты не существует. Тем более когда на стороне заговорщиков маг такой силы, как Черныш. Но я, собственно, не только извиниться зашел. Стрелковский здесь?
— Где же ему еще быть? — Тандаджи докурил и теперь встал, чтобы открыть окно.
— Тогда зови его в операторскую, сейчас посмотрим видео. — Байдек достал из кармана длинный кристаллический накопитель. — Мои ребята наконец смогли восстановить записи. Думали, уже не выйдет, так сбоили кристаллы после взрыва, но нет, даже звук есть. В этот накопитель свели информацию со всех камер, которые не сгорели.
Тандаджи уже с привычным каменным лицом повернулся от окна и подошел к телефону.
— Игорь, — сказал он в трубку, — запись взрыва есть. Иди в операторскую.
В операторской, или информационном центре Управления работали с фото-, аудио- и видеоматериалами, поступающими от агентов и других источников как внутри страны, так и из-за границы. Часто из-за экстремальных условий записи эти материалы были такого качества, что без обработки и восстановления сотрудниками информационного центра не читались. В службе охраны, возглавляемой Байдеком, была своя операторская — и так как лазарет относился к дворцовому комплексу, то ключи от камер слежения, шифры записывающих кристаллов и мониторы, на которых охране транслировалось происходящее, тоже находились в ведомстве принца-консорта. Поэтому и расшифровкой занимались специалисты охраны, а не Управления.
Хотя Тандаджи и планировал накануне запросить у гвардейского корпуса передачу кристаллов-накопителей своим операторам, лезть под горячую руку Мариана, который только что чуть не потерял вернувшуюся жену, он не стал, отложив вопрос на утро. И это оказалось верным решением — его высочество сам принес записи.
Байдек и Тандаджи прошли в большой информационный центр, напоминающий белый аквариум со множеством стекол-экранов по периметру, у которых, разделенные звукопоглощающими перегородками, сидели операторы, просматривая видео; большинство из них были в наушниках. Там уже ждал Стрелковский. Один из операторов вставил переданный принцем-консортом длинный кристалл в небольшую коробочку-считыватель на буквенной панели — магтехнологии во всей красе, — набрал несколько символов, и на экране высветился белый коридор лазарета за несколько минут до взрыва.
Мимо пустующих палат шла молоденькая санитарка — простовато улыбаясь встречным, перебрасываясь короткими фразами с коллегами. В зеленом халате, шапочке, с вышитым именем на груди, с тележкой, на которой стопкой были сложены полотенца, бруски мыла, флакончики с шампунем и с десяток свечей в прозрачных стаканах. Вот ее показали со спины: впереди, в конце коридора, у дверей в палату королевы стояла охрана, а санитарка подходила к посту старшей сестры, расположенному посередине.
— Громче звук, — попросил Стрелковский, и оператор выкрутил громкость.
— Не помешаю я там, Лариса Павловна? — тихо спросила подошедшая.
— Нет, Оленька, ты как раз вовремя, — ответила сестра, — его высочество с детьми только что ушел. Полчаса у тебя есть.
— А свечи в палату зачем, не знаете?
Старшая поколебалась и склонилась над стойкой.
— На смену. Принц-консорт несколько с собой принес, в палате зажег, — едва слышно поделилась она. — Приказал менять, так уже почти все прогорели. Катя, медсестра, говорила, что видела, как королева руки над свечами держит и улыбается, а вокруг пальцев так и полыхает, словно они бензином облиты! И бабочки по палате огненные летают! Это что, говорят, во дворце их каждый день видят! И саламандры по стенам бегают, и даже птицы огненные летают!
— Чудеса, — выдохнула санитарка; на глуповатом лице ее разлился восторг. — Пойду я, может, тоже увижу, а?
Из ординаторской на шум голосов вышел врач, строго взглянул в сторону поста, и женщины отпрянули друг от друга. Доктор, поправив очки, шагнул обратно.
Санитарка, поглядывая на гвардейцев, катила тележку к палате королевы, охранники смотрели на нее с каменными лицами. А когда до них осталось шагов пятнадцать, из-под двери вдруг скользнула пламенная широкая лента, закрутившись вихрем и обратившись в огнедуха Ясницу.
Охранники напряглись, но с места не двинулись. Огнедуха они знали — тот каждое утро, если не было дождя, приходил на зарядку с капитаном Байдеком, да и днем постоянно следовал за ним.
Гепард зевнул, с интересом глядя на тележку, затем шагнул-метнулся к ней, обтек вместе с замершей девушкой, едва не касаясь ее. Санитарка вцепилась в рукоятку тележки и замерла.
— Ф-фу, вода, — прогудел Ясница, ткнувшись под тележку, в ведро, стоящее на нижнем ярусе. — О-о-о, свечи! Люблю-у-у свечи-и-и. — Он обнюхивал лежащее сверху. Затем сел перед тележкой, задрав лапу и неприлично лизнув ее. — Ма-а-ало везешь. Быстро-о сгоря-а-ат!
Он протянул пылающий коготь и коснулся одной из свечей. Фитилек сразу занялся, воск в стакане мгновенно расплавился.
— А что еще-е-е есть? — с любопытством спросил он.
— Мальчики, — жалобно позвала Оленька, — а можно его как-то прогнать?
— Заче-е-ем меня-я прогоня-а-ать?! — возмутился огнедух, снова мягкой петлей обтекая и тележку, и санитарку. — А поговори-и-ить? Дава-а-ай в зага-а-адки поигра-а-аем? Ответишь пра-а-авильно — пропущу-у-у!
— Я его боюсь! — Служащая умоляюще посмотрела на охранников, и те неохотно зашевелились.
— Капитану позвонить? — буркнул один из них второму, старшему.
— Подожди, договоримся, — ответил тот. — Он не тронет. Уважаемый Ясница, — гвардеец шагнул вперед, — не пугайте девушку, пропустите. Иначе придется звать его высочество.
— Я-а-а уважа-а-аемый, — с удовольствием зевнул огнедух. — Я-а-а почте-е-енный! Не-е на-а-адо зва-а-а-ать! Я-а-а не пугаю-у-у, а играю-у-у. Ну-у-у, краса-а-авица-а-а, — тут в голосе гепарда послышалось отчетливое ехидство, — отве-е-етишь?
— Да ответьте ему, — посоветовал старший сочувственно. — Он и отвяжется.
— Ф-фр-р, как невежливо, — зафырчал Ясница.
Санитарка тяжело потерла глаза ладонью.