Страница 18 из 30
— А мне страшно, — буркнула Каролина, усердно зажимая уши, чтобы не слышать шума боя, чавкающих звуков и резких окриков победившего, — но не очень. Я тут почему-то плохо боюсь. Ты знаешь почему, да? Если бы на самом деле такое увидела, меня бы точно стошнило. И в обморок бы упала, наверное.
— В трансе почти нет эмоциональной восприимчивости, — объяснил огромный тигр. — Все силы нервной системы уходят на то, чтобы поддерживать мозг во время видений.
— Главное, чтобы кошмары потом не снились, — жалобно сказала она.
Вокруг них снова кипел бой — йеллоувиньцы пытались пробиться к убитому.
— Я тебе помогу, — успокоил ее он. — Сны можно контролировать, а видения ты помнить не будешь. Сейчас же тебе нужно помочь мне. Посмотри налево, а затем направо, дитя. Только медленно.
Каролина недоуменно повернула голову, все так же зажимая уши. Шагах в пятнадцати от нее сражающиеся солдаты погружены были в дымку, а еще дальше не было видно ничего.
— Там туман, — на всякий случай сообщила она.
— Я вижу, — невозмутимо подтвердил тигр. — Он называется ментальным туманом или ментальным барьером. Это ограничение, поставленное твоим разумом, чтобы ты не истощила свои силы. Но я сейчас рядом, помогу. Смотри внимательней, будто сквозь него. Постарайся, дитя. Это очень важно.
В голове у Каролины зазвенело, но она сурово нахмурилась, попыталась пронзить взглядом мглу… и та вдруг расступилась, явив за черным, расплывшимся грязью полем, на котором кипела битва, несколько движущихся танков, а еще дальше — современную дорожную эстакаду со знаками и указателями, правда, совсем пустую.
— Вот! — гордо крикнула принцесса.
— Прекрасно, прекрасно. — Тигр вдруг сел на задние лапы, а передние изящно сложил одну на другую, став совсем человечным, хоть и огромным. — А скажи-ка мне, бесконечно талантливое дитя, не можешь ли ты прочитать надпись на указателе? Вон на том. — Он вытянул лапу с черным когтищем вперед, и Каролина, завороженно наблюдающая за ним, проследила взглядом, куда он указывал. — Я уже в возрасте, зрение подводит…
— Это же далеко, — с недоумением протянула она.
— Далеко, — певуче согласился собеседник, — далеко, как ты заметила. Но попробуй, может, ты видишь куда лучше, чем думаешь?
Она снова напрягла зрение, снова зазвенело в голове, сдавило виски — и надпись на ярко-синем указателе вдруг стала отчетливой, как будто она читала ее на собственной ладони.
— Менисей, — прочитала Каролина радостно. — Что это?
Тигр снова сидел, сложив лапы на животе, и улыбался.
— Это такой город, дитя. Провинция Сейсянь в Йеллоувине, недалеко от границы с Бермонтом. Превосходно, превосходно, ты мне очень помогла. А сейчас попробуем выбраться. Тебя ждет отец, скоро прибудет твоя сестра Ангелина, не нужно, чтобы она волновалась. Уж очень красивы сады сейчас, гарь им не пойдет…
— В Тафию прилетит? — обрадовалась Каролина, разворачиваясь. Краем глаза сквозь сражающихся она увидела то, что осталось от убитого старика, и поморщилась, чувствуя отголоски тошноты.
— В Пьентан, — поправил ее собеседник.
— А почему…
— Тебе могли помочь только я и мой сын. А мы живем в Пьентане, — безо всякого раздражения пояснил тигр.
— А Вей Ши ты откуда знаешь? — наконец-то задала Каролина крутившийся в голове вопрос.
— Да… кстати… Вей Ши, — певуче и задумчиво пробормотал тигр. — Покажись! — рыкнул он так, что принцесса подпрыгнула от неожиданности. Туман вокруг пошел волнами.
Каролина, открыв рот — Ангелина бы строго напомнила о манерах, — наблюдала, как из уплотнившегося тумана шагает к ним второй тигр. Башка его была задрана так горделиво, что, казалось, еще немного — и он затылком коснётся спины.
— Здравствуй, дед, — прорычал новоприбывший и низко-низко поклонился собеседнику Каролины. Да так и застыл.
— Явился! — ничуть не удивившись, проговорила принцесса с упреком. — Ты почему меня бросил?
Вей Ши угрюмо покосился на нее, но ничего не ответил. Он все еще стоял, склонившись.
— И мне любопытно послушать, — проговорил большой тигр. Небрежно, но у Каролинки почему-то заледенели руки.
— Ой, так вы, выходит, его дедушка? — наконец сообразила она. — Извините, пожалуйста, что я к вам неподобающе обращалась! Я не думала, что вы старый!
Тигр улыбался с умилением.
— Не переживай, дитя. Это было довольно свежо. Вей Ши, встань. Я приказываю тебе говорить.
— Ты ведь все уже посмотрел, — ровно ответил младший тигр, поднимаясь. — Что ты хочешь узнать?
— То, что ты хочешь мне сказать.
Каролина увлеченно вертела головой, пытаясь не упустить ни слова.
— Позволь мне остаться, дед! — вдруг с жаром заговорил Вей. — Отца ты, конечно, оставишь в Пьентане, но я ведь тоже Ши! Вдвоем мы сможем изменить это, — он качнул головой в сторону тела старика, окруженного отбивающимися солдатами.
— Ты улетишь обратно с Владыкой Четерии. — Старый тигр ответил мягко, но Вей Ши сжался и переступил лапами.
— Прошу, — сказал он глухо, отрывисто и яростно. — Я прошу тебя. Ты знаешь, какова моя кровь. Битвы отзываются во мне так же, как гармония Разума. Я не могу сидеть в Тафии и знать, что приближается момент, когда тебя убьют.
Каролина нахмурилась. Последние слова она не поняла.
— Я не буду рисковать тобой, Вей Ши. Ты останешься в Тафии.
— А если я ослушаюсь тебя? — тяжело проговорил Вей. — Я воин, дед, а не дева, которую нужно прятать!
Он нервно бродил туда-сюда, рыкая и дергая башкой. Встреченные бойцы расплывались туманом, натыкаясь на него, а Каролина недоверчиво следила за ним — знакомый ей Вей был скучным и равнодушным.
— Не ослушаешься, внук. — Старый тигр непреклонно сложил лапы. — Ты разумен и понимаешь свою ценность. Я не стану накладывать запретов, раз ты научился снимать их…
Вей остановился.
— Я не научился. Это вышло неосознанно. И ты видишь, к чему привело. — Он повел башкой в сторону Каролины.
— Я вас не понимаю. — Принцесса сердито приложила ладонь ко лбу. — Вы меня совсем запутали! Оба!
— Ничего страшного, — буркнул Вей Ши. — Ты все равно все забудешь.
— А если я не хочу? — упрямо парировала младшая Рудлог, но на нее опять перестали обращать внимание.
— В следующий раз снятие запретов выйдет осознанно, — улыбнулся внуку старый тигр. — Ты стал гораздо мощнее, Вей, драгоценный мальчик мой.
Вей Ши кинул недоверчивый взгляд на деда.
— Ты не сердишься?