Страница 69 из 90
«П-понимаю, — сонно пробормотала я. Мне действительно очень хотелось спать. Особенно, когда мой принц лежал вот так, рядом, и я слышала его дыхание. Мой, только мой. — Я в-всё п-понимаю. Я н-не нрав-влюсь т-тебе, но это п-пока. Т-ты п-привыкнешь».
Рэян усмехнулся.
«Илва, глупая, невозможно заставить любить. Мне жаль тебя. Ты себе жизнь сегодня испортила».
«Эт-то т-ты г-глупый. Сегод-дня м-мой самый счастливый д-день, — шепнула я, обнимая его руку и прижимаясь носом к локтю. — Я люблю т-тебя. Т-теперь т-ты м-мой»
Рэян тяжело вздохнул. И, когда я уже засыпала, попросил:
«Не заколдовывай меня больше, Илва. Нам обоим будет куда удобнее, если ты просто скажешь, чего ты хочешь».
«М-мужа. З-заботливого», — шепнула я. Не помню, ответил он мне или нет — я заснула. И мне снилась настоящая королевская свадьба. С улыбками, цветами, волшебными иллюзиями. Я бросаю венок невесты из шиповника и незабудок. Он падает на голову стоящей неподалёку простоволосой девушке. Она поднимает на меня взгляд — и я вижу её точь-в-точь как на том портрете. Красивую, высокомерную. С моим свадебным венком.
Я проснулась на рассвете, разбитая и больная.
Рэян сидел в кресле у открытого окна, наблюдая, как поднимается из-за гор солнце.
«Ты всегда так беспокойно спишь?»
Я села, массируя виски.
«П-почему ты там? Рэян, ложись. Холодно».
Принц ответил, не оборачиваясь:
«Солнце взойдёт и у меня снова в голове помутится. С некоторых пор я привык встречать рассвет у окна».
Я натянула одеяло на грудь, тоже глянув на окно.
«Б-больше эт-того н-нет. З-заклятье д-должно исчезнуть п-после обряда. Т-только у т-тебя г-голова б-будет б-болеть п-пару д-дней. Извини».
Рэян грустно усмехнулся.
«Извини? Да что я? Что ты с моим братом сделаешь, моя королева?»
Я поёжилась от его слов — особенно от обращения. Под заклятьем это было как есть еду, созданную иллюзией. Сейчас — как будто мне, голодной, эту еду показывали, но не давали взять.
«Пот-требую от т-твоего отца т-торговых уст-тупок и т-только п-потом в-верну Б-брэндона н-на ост-тров».
«Почему ты не можешь без этого? — вздохнул Рэян, закрывая глаза, когда первый солнечный луч вырвался из-за гор и пробрался в спальню, осветив лицо моего принца. — Почему нужно убивать, унижать, заколдовывать, мстить, вынуждать?»
«Пот-тому чт-то эт-то п-политика, — отозвалась я, невольно любуясь им. — Т-ты н-не п-понимаешь. Сильный побеждает слаб-бого».
«Я слаб? — спустя паузу поинтересовался Рэян, и когда я кивнула, улыбнулся. — Знаешь, я начинаю понимать тех фэйри, которые устраивали на тебя покушение. Ты упрямая девчонка, которую иначе не переубедить».
«Т-ты н-не см-можешь м-меня уб-бить, — предупредила я на всякий случай. — Н-никто из м-моих п-поданн-ных н-не м-может. Т-теперь и т-ты т-тоже».
«Удобно», — усмехнулся Рэян. И больше ничего не сказал мне за утро. Не отвернулся от окна, когда я встала. И когда пришли мои фрейлины — тоже. И только когда я собиралась после завтрака — к которому он даже не притронулся — идти на первый приём, Рэян тихо попросил: «Позволь мне увидеть брата».
Я остановилась в дверях, посмотрела на его облитую солнцем фигуру и покачала головой.
«Н-нет».
Рэян промолчал.
Переговоры с его отцом проходили, мягко говоря, в расслабленной обстановке. Я сказала Брэндону, что упоминать свадьбу не стоит. Инесский наследник усмехнулся: «Думаешь, отец не узнает?». Узнает — но, быть может, позже. И одно дело узнать от своих шпионов (уверена, были такие среди моряков и торговцев) и совсем другое — получить официальное заявление от королевы или своего сына.
Официально свадьба, на которой должен был присутствовать Его Величество, была назначена на конец лета. Я думала, рискнёт ли Килиан приехать? Мне было выгодно его присутствие в Дугэле — так же, как моё королю Никэла во время переговоров. Впрочем, Килиан не колдун, ему будет нечем мне угрожать. А я выжму из него всё, что захочу. Колдуна же, который, несомненно, приедет с ним, задержу на границе.
«Съездил в Гленну?» — поинтересовался король Инесса у сына.
Брэндон, слабо улыбнувшись, кивнул.
«Да, отец».
«Успешно?»
Брндон покосился на меня и пожал плечами.
«Отчасти».
Килиан вздохнул. И перестал замечать сына, разговаривая теперь только со мной.
«Что ж, Илва. У вас второй мой сын, в котором я, конечно, разочарован, но он мой наследник. Я вряд ли ошибусь, если предположу, что вы его не отпустите? Что вы хотите в обмен?»
Брэндон слушал, как мы торгуемся, и задумчиво улыбался. А в конце, подавая мне руку — при дворе он вёл себя подчёркнуто вежливо, но на инесский манер — поинтересовался:
«Илва, ты правда думаешь, что силой можно решить всё?» И, поймав мой удивлённый взгляд, добавил: «Считаешь, что отец пошлёт против тебя армию, когда поймёт, как ты унизила Инесс этой женитьбой?»
«Н-нет. Н-не см-может. Он п-приедет сам и ок-кажется в лов-вушке».
«Думаешь, отец это не понимает?» — Брэндон улыбался, и от его улыбки мне было не по себе.
«П-понимает. Н-но н-не см-может н-не п-приехать. Его сын-новья у м-меня. Я в-видела, в Ин-нессе родство св-вято».
Брэндон только усмехнулся.
Я посадила его под стражу. На всякий случай. Не в тюрьму — под домашний арест. И лично заколдовала бывшие покои его брата — чтоб ни одна мышь без моего ведома не проскользнула.
Рэяна я представила двору спустя два дня. Официально объявила супругом и заставила лордов преклонить перед ним колени. Рэян, побледневший и спавший с лица, молча выстоял всю церемонию у моего трона, так и не сказав мне ни слова.
Мы вообще почти не разговаривали. Заклятье с Рэяна спало — я больше не видела в глазах моего принца туман. Но с ним как будто ушла жизнь — Рэян напоминал теперь тень себя прежнего. Не улыбался, не шутил, не смеялся. Он словно не видел, что происходит вокруг. И лишь однажды сказал мне: «Всё словно в тумане». Я испугалась — хотя и понимала, что заклятье не может исчезнуть, не оставив следа. И свитки, и собственный опыт говорили мне, что нужно подождать. Единственное лекарство в данном случае — это время.
Я ждала.
Каждую ночь, засыпая, я видела Рэяна в кресле у окна — он ловил последние солнечные лучи. И там же находила его, когда просыпалась.
Но к коричневому гардеробу и к необходимости сопровождать меня на церемониях или приёмах он отнёсся спокойно. Вот только всё больше напоминал куклу, которую я дёргаю за верёвочки. Стал равнодушен. Ко всему — а ко мне в особенности.