Ты будешь мой

ГЛАВА 11. Арин

Влажная холодная тряпка касается моего лба. Я тянусь перехватить её ртом, и, когда она исчезает, тихо хнычу — до тех пор, пока к губам не прижимается чаша с водой.

— Ну и чего ты добилась?

С трудом разлепляю веки: размытая тень с блестящими глазами постепенно укладывается в образ Сильвена. Моя голова лежит на его коленях — это я понимаю как раз в тот момент, когда пытаюсь откатиться и сесть. Ноги тут же пронзает такая боль, что глаза застилают слёзы, а рот наполняется кровью из прокушенной губы.

— Чего ты добилась? — повторяет Сильвен. Его голос звучит глухо и непривычно хрипло.

— Где мы? — я всё ещё пытаюсь сесть. С третьей попытки мне это удаётся.

— А как ты думаешь? В тюрьме.

— Почему в тюрьме? — голова кружится безумно. А ещё горит жемчужина на браслете. Я тру руку, впиваюсь ногтями в запястье, пытаясь отвлечься от боли.

— Да потому что здесь не любят морских фэйри! — шипит Сильвен, и вот это уже куда привычнее. — Потому что тебя узнали — и хорошо, если до них не дошло, откуда ты. Но дойдёт, не сомневайся.

Значит, я поеду домой, в Дугэл? От мысли, которая должна была бы радовать, почему-то горько и грустно. Удивительно, но мне правда хочется попасть на Побережье и увидеть… море.

Трясу головой, отгоняя череду странных картинок. Оглядываюсь: в густом сумраке всё равно ничего не видно, но, по крайней мере, мы с Сильвеном вроде бы одни.

— А вейла? С ней что?

— Арин, когда я говорил, что ты дура, я и не представлял, насколько! — шипит Сильвен. — О чём ты думала, когда полезла на помост?

— О том, что она беременна. Так что с вейлой?

— Отпустили, — выплёвывает фэйри. — Что же ещё? Ты пролила за неё кровь, ритуал соблюдён. Но, в конце концов, если тебе так приспичило освободить эту девку, приказала бы танцевать мне.

Я ощупываю ноги — точнее, пытаюсь. Они кровят и отзываются вспышкой боли на каждое прикосновение. Не хочу даже представлять, как они сейчас выглядят.

— Ты умеешь танцевать?

Сильвен молчит, полагаю, обиженно. Но когда он прерывает тишину, его голос звучит непривычно серьёзно:

— Арин, ты действительно так хочешь умереть?

— Умереть у нас хочешь ты, — отзываюсь я, прислоняясь спиной к стене — деревянной на ощупь и даже, кажется, тёплой, точно живой. — А я тебе помогаю.

— Ты понимаешь, что когда нас выведут на помост в полдень, за тебя никто не вступится?

— А как же подарок нашей королеве? — улыбаюсь я, и Сильвен усмехается.

— Если старейшины захотят тебя дарить. Нет, убивать тебя они не станут. Они, например, вполне могут посадить тебя на цепь рядом с речкой, чтобы водный дух был к ним благосклонен.

— Или всё-таки убить быстро и не мучать, — говорю я, совершенно в это не веря. Ну за что меня убивать? Зачем? — Сильвен, отстань, а? Мне правда жаль, если на цепь нас посадят вместе. Впрочем, ты же и так хотел умереть от яда вейлов, — я спохватываюсь: — Как твоя рука?

— От неё я не умру, — отзывается Сильвен.

На этом милый разговор о смерти подходит к концу. Мы молчим до тех пор, пока в круглое окошечко над нами не начинает литься тусклый свет проснувшегося солнца.

— Не лги им, — шепчет Сильвен под аккомпанемент чьих-то скрипящих шагов.

Не успеваю потребовать объяснений: дверь нашей деревянной клетки открывается перед тремя стражниками и двумя фэйри, с ног до головы украшенными татуировками. Эти двое, когда начинают говорить, шипят и свистят просто ужасно. Я понимаю только отдельные слова и постоянно переспрашиваю. Сильвен, отвернувшись, молчит. На него, впрочем, никто не обращает внимания.

У меня три раза (в разных версиях) спрашивают, зачем русалка приехала в Гленну и что делает конкретно в их деревне.

Интересуюсь, где они нашли русалку. Фэйри смеются и уверяют, что глупо отрицать мою принадлежность к морским фэйри, несмотря на мои ноги. Я продолжаю объяснять, что никакая не русалка, а обычная человеческая девушка с Побережья и просто приехала на ярмарку. А вейлу мне стало жаль. Да, так бывает.

Но никто меня не слушает. Один из татуированных фэйри протягивает руку, которая тускло светится зелёным. Я отшатываюсь, теряю равновесие, сзади меня подхватывает Сильвен. Его шёпот: «Не сопротивляйся» и зелёный свет — последнее, что я помню, прежде чем в очередной раз утонуть в мутно-серой, холодной воде, которая душит, раздирает грудь, утаскивает всё ниже — и из которой никак не выплыть…

Когда я, задыхаясь, просыпаюсь, татуированные фэйри сидят рядом на корточках и, перебивая друг друга, о чём-то громко спорят.

Пытаюсь поймать взгляд Сильвена, но фэйри отворачивается.

А какое-то время спустя татуированные всё-таки приходят к согласию. Меня подхватывают на руки, Сильвена — под руки и куда-то тащат по веренице пыльных сумрачных коридоров, прошитых солнечным светом сквозь окошки под потолком.

Когда мы оказываемся снаружи, мне слепит глаза, и я чуть не падаю с рук держащего меня фэйри. Он аккуратно сажает меня на помост, придерживает, что-то тихо говорит, но я смотрю только на Сильвена, которого выставили перед толпой жужжащих, как рой пчёл, фэйри. И снова раздаётся шепелявый вопрос, смысл которого я теперь понимаю.

Тишина в ответ тоже очень красноречива.

— Почему он? — слабым голосом хриплю я. — Оставьте его, лучше я…

Стражник-фэйри зажимает мне рот ладонью.

— Он твой сайе, русалка.

Голова идёт кругом. Гул в ушах, глаза слезятся, помост плывёт. Я не слышу, как мычу в руку стражнику и зачем-то слабо дёргаюсь, делая неубедительные попытки вырваться.

Я, я сама поставила Сильвена на этот помост, и я, я виновата! Но беззащитной вейле ведь нужна была помощь…

«А кто поможет тебе?» — набатом ударяют слова Сильвена.

Пустите меня вместо него!

Третий вопрос тонет в свисте ветра, и кто-то из фэйри-стражников вытаскивает из ножен короткий меч, а мне чудится, что они собираются убить Сильвена. Вырываюсь по-настоящему, и ветер рычит, орёт мне в лицо, а потом, обвив невидимой петлёй за пояс, вздёргивает в воздух.

Я взлетаю. Воздух вокруг начинает светиться серебристым, завиваться в воронку и стрекотать крыльями.

Беспомощно барахтаюсь, как увлечённый сильным ветром жук — пока меня не подхватывают чьи-то руки. Истошно цепляюсь за них, и сразу же полёт становится плавным, лёгким, а рёв ветра словно замирает. Пытаюсь перевести дух, поднимаю голову: круглые янтарные глаза незнакомого вейла глядят на меня в ответ, и я чуть не выпускаю его руку от неожиданности. Фэйри что-то говорит, но я совершенно ничего не понимаю.

Мы поднимаемся выше и выше. Слева замечаю Силвьена, он жмурится, а когда всё-таки открывает глаза, старательно не смотрит на землю, держась за руку другого вейла.