Ты будешь мой

Следующую деревню мы взяли легко — если забыть про глупый случай, когда рабы-проводники попытались завести нас в болото. Пришлось скормить их трясине и потерять полдня. Но так даже лучше получилось: я успела открыть очередной холм фэйри на закате — и припугнула их темнотой. А мои пограничники наводили потом порядок — пока я отдыхала, завернувшись в чёрный туман.

Вот дальше пошло сложнее — зверьки сообразили, что ночью мы непобедимы. И что если убить меня, с моими людьми они разделаются легко. Пограничники, конечно, были сплошь магами — но магами земли и не самыми сильными. Защищать меня волшебством так далеко от Дугэла они не могли. А я не могла тратить силы на щиты.

На нас сыпались стрелы, на нас насылали духов деревьев — всё это днём. Ночью я закапывала тела моих охранников и прикидывала, как надолго хватит оставшихся в живых. Одна я в Гленне — пусть и со всей своей магией — долго не выдержу. Лес меня сожрёт и облизнётся.

После четвёртой деревни — и двадцати трупов дугэльцев — я нашла выход. Колдовать с темнотой оказалось сложнее, но она всё-таки меня поняла: и в пленных зелёных колдунах поселился чёрный туман. Наутро я отпустила их — за одни только сутки Гленна до границ Вечного леса на востоке покорилась мне. Проклятые фэйри отлично справились с другими зверьками — они понимали свою магию лучше меня. И теперь сами отправляли новых рабов в Дугэл. Я следила за ними через туман и была довольна. С десяток таких проклятых я отправила Зелёной колдунье с посланием. Оставалось надеяться, что ведьма не запрётся в своём холме и соизволит поспешить с подписанием мирного договора на моих условиях.

Утром следующего дня мы вышли к лугам и захватили никэльский торговый обоз — никэльцы пытались возмущаться, намекая, что они тоже люди и с Дугэлом не враждуют. У Дугэла вообще нет врагов, сообщила я их главному, только слуги. Служить никэльцы не захотели — мы подарили их трупы лесу. Закапывать, тратить напрасно силы мне совсем не хотелось.

А днём объявились воздушные фэйри. Луга, оказывается, были их землями — и проклятые зверьки обстреляли нас с воздуха, я еле успела прикрыть отряд туманом.

«Ваше Величество, — уговаривал меня потом комендант Восточной крепости, — нам нечего им противопоставить, и нам не нужны их луга, здесь нет деревьев, давайте вернёмся в лес».

Да, и признаем поражение. Я лучше всех знала, что если показать слабость хоть раз, помнить о ней враги будут до самой смерти.

«Но госпожа, они же в воздухе. Мы не можем стрелять в ответ в тумане», — настаивал комендант.

Когда они в воздухе — да. Но когда-то же эти птички садятся на свои насесты — и тогда мы можем до них добраться.

Магией и упрямством (а также парочкой фэйрийских жертв) я нашла их «насесты». Утёсы над Кениной, пещеры — камни. Я дождалась ночи, окружила эти утёсы. А потом заставила камни танцевать. Утёсов тех больше нет. Поголовье воздушных фэйри, полагаю, тоже уменьшилось — крылатые рабы в Дугэле не нужны, рассудила я. Да ещё и такие упёртые. А я ведь пыталась поговорить с их предводителем той ночью — он плюнул мне в лицо. Скованный, беспомощный. И всего-то пыталась узнать, где соседние «насесты».

Соседние насесты искать не пришлось — с лугов мы свернули. Правда, ещё день ушёл на попытку справиться с погодой. Удачную, надо сказать: набрякшие дождём тучи следовали теперь за нами повсюду. Как в Дугэле. Там это тоже защита — воздушные фэйри не летают в дождь. К тому же, тучи — этот тот же туман. Низкие, их так легко опустить, если потребуется, и окружить отряд. В любом случае, преследовать нас фэйри не стали — да и нам пришлось уйти с лугов. К Никэлу. Тамошний король сначала прислал мне абсолютно невменяемого гонца с такими же невменяемыми требованиями: вернуть всё «награбленное» и «извиниться». Я честно извинилась: лично на лбу у гонца руну начертала. И вернула его голову в Никэл — порталом, благо на человеческие королевства настроиться легко. Король, видно, оценил. Это и размах моих предсвадебных гуляний. И приехал на границу Никэла с Гленной лично — предложить мне союз.

Никэл окружён стеной — ниже и хуже чем наша. А ещё — заклинаниями, но они почему-то отдельно: поля ромашек. Я знала, что такие гленские ромашки пьют кровь врагов Никэла, оплетают тела и отлично цветут потом на трупах. Сильная защита — в том числе и от зелёных фэйри. С воздушными Никэл дружил, хотя, подозреваю, и против них что-то имел — мои тучи рассеялись как раз над ромашковым полем. И туман провести над цветами было сложно — чтобы не потревожить эти проклятые ромашки, которые тянули из меня силы, не касаясь. Туман жаждал выпить их в ответ — у меня разболелась голова от этой магической борьбы. Так что к королю Никэла Роберту я приехала злая и усталая. Не лучшее состояние для переговоров.

А вот Роберт лучился здоровьем. Аппетитный мужчина — этакий окорок, приправленный чесночком и пряностями. Аж лоснился, красавец. Он не был стар — моложе Килиана, уверена, но в его волосах уже поблёскивала седина, а на лбу и в уголках рта прорезались морщины. И это совершенно не мешало ему выглядеть здоровым, молодым и энергичным. Жгучая улыбка — была бы факелом, я б сгорела. И колючий взгляд — раскалённая пыточная игла. Даже меня оторопь взяла. Удивительный мужчина. Улыбался мне так яростно… и соловьём разливался, напоминая, что Дугэл с Никэлом всегда дружили, и «ещё, помнится, матушка ваша…». На матушке король остановился — явно прочитав по моему лицу, что моим уважением она не пользовалась. И, не меняя любезного тона, предложил мне шоколад. Все же девушки любят шоколад — особенно такие красивые.

Со стороны наша встреча, наверное, смотрелась презабавно. Я сидела в кресле напротив разглагольствующего короля, мрачно поедала шоколад и слушала. Роберт улыбался. Постоянно. А вокруг нашего шатра стояли мои пограничники вперемешку с никэльскими. И я отчётливо понимала, что никэльских больше. А ещё — что пока я буду с ромашками разбираться, моих всех поубивают, и я останусь в Гленне одна. Впрочем, почему в Гленне? Никэл не Гленна. Захватывать страну в одиночку — глупо, но короля я в землю закопаю точно. А он жить хотел, я видела. И наверняка не знал пределов моих возможностей. А вот что мстить за меня духи будут — понимал. Потому я чувствовала себя в относительной безопасности.

И соглашалась, что союз — дело хорошее, верное. Союз мы, дугэльцы, любим. Но на моих условиях.

Роберт, улыбаясь, добавлял, что компромисс можно найти всегда. Я кивала и гнула своё.